Мастер Гравитации 4

Труба пролетела мимо и прибила рефери к стене, а вернее, его торчащий воротник. Рефери стоял неподвижно, а вот по штанам у него что-то текло. Ладно хоть жив остался. Нефиг было из будки своей вещательной вылазить. Бои на таких аренах среди одаренных — вещь непредсказуемая, даже порой для меня.

Но зато рефери по окончании нашего боя хотя бы начал говорить, хоть и заикаясь. А до этого у него дар речи пропал, и его никто не мог разговорить. Он просто смотрел, как мы с Титаном мутузим друг друга, и наотрез отказывался менять штаны. Видимо, решил, что это его счастливые штаны, раз он в них выжил.

— Н-ночной Ра-разбойник к-как в-всегда по-победил, — зуб на зуб не попадал у рефери, когда я оглушил Титана одновременным ударом руками по шее с двух сторон и тем самым отправил его в объятия Морфея.

А убивать мне его было незачем: он достойно бился и вообще нормальный мужик. К тому же его кот дома ждет, а коты — они такие, долго без хозяина не протянут. Особенно если забыли, где лежит запасной корм. Титан уже вскоре пришел в себя, и мы даже пожали друг другу руки. Прямо как старые друзья, которые только что чуть не убили друг друга.

Только вот Гриша как обычно не прыгал от радости и не открывал шампанское, а лежал на полу. Это по нему, оказывается, Титан трубой заехал, а тот этого вообще не ожидал, вот и получил. Забавно, что такому крутому лекарю теперь самому нужен лекарь.

— Менеджер, ты как, это самое? — я похлопал его по щекам.

— А? Что? — он замотал головой по сторонам. — Что это такое быстрое пронеслось рядом с моей головой? Как будто большая пчела.

— Ага, пчела: труба это пронеслась и заехала по твоей черепушке, — хохотнул я и поднял его на ноги.

Распутин, как я понял, прифигел с такого, но, судя по молчанию, быстро просканировал свое состояние, врубил кое-какие свои целительские магические руны, и все. В раздевалке он уже стал как прежний: пил шампанское, улыбался и язвил.

— Рад, что ты снова в норме, — сказал я.

— Да какая там норма: мы сегодня столько денег проиграли, — махнул он рукой.

— Ты же говорил, что такие, как ты, их не считают, — подколол я его. — И кстати, почему проиграли?

— Так если этот Титан меня вырубил, то и тебе, наверное, друг досталось, — Гриша был уверен, что он куда сильнее меня.

— Вообще-то я выиграл, но ты был прав: соперник просто замечательный, и я вовсе не пожалел, что приехал, — я отпил минералочки с довольным видом. Победа — она всегда сладка. Особенно когда твой менеджер в нее не верит.

Распутину почему-то в это с трудом верилось, и он побежал спрашивать судей и остальных, кто еще не разошелся. А мне в этот момент позвонила мелкая.

— Алло, Добрыня, даже не знаю, как сказать: ты у нас вроде теперь стал матерью настоящего будущего курятника. У этой твоей курицы из яиц птенцы вылупились. И я без понятия, что с ними делать. Или ты думаешь, курица сама знает, как о них заботиться?

— Погоди-ка, а откуда, черт возьми, могли взяться эти чертовы птенцы, если эта пернатая бестия у меня одна по хате шастает? — я почесал свою репу, пытаясь решить эту головоломку века.

— Откуда мне знать, Шерлок хренов, — проворчала Маша. — Может, это какое-то непорочное зачатие случилось. Я тебе не детектив, чтобы такие загадки разгадывать. Или ты к ней тоже Вику в качестве стражи приставишь, как ко мне?

— Никого я к тебе не приставлял.

— Ну да, конечно. А какого дьявола тогда эта Вика сейчас нагло жрет мои канапе на нашей кухне и дрыхнет в нашем доме, как у себя дома? Может, она еще и мою зубную щетку использует втихаря? — язвительно прокомментировала моя «любящая» сестренка, которая явно была не в восторге от присутствия гостьи.

— Маша, вы вообще-то подруги. И вообще, я пока занят, глянь сама в интернете, что там нужно птенцам заказать, и закажи, а я тебе торт куплю, твой любимый, персиковый, — зевнул я, проведя ладонью по потному лицу. В душ хочу — жуть как. Хотя после такого боя мне больше подошел бы не душ, а джакузи. С пеной и резиновой уточкой.

— А браслет? Или платье? Или серьги?

— Маша!

— Хорошо, поняла: торт так торт. Но я ведь девочка и так люблю платьюшки, и уже правда почти все надевала. Мне надо новых хотя бы штуки две. Не будь монстром, братец, — голос звучал очень жалобно. Она всегда умела давить на жалость.

Вот что с ней делать: ее наглость выдержать еще можно и попрошайничество, но жалостливый вид почти невозможно. Разве что напомнить ей про гардероб, который мы недавно обновляли.

— У тебя так-то брючные костюмы есть и юбок полно, — напомнил ей все же. — Точно помню, один шкаф забили до отвала недавно. Еще немного, и придется тебе отдельную квартиру под гардеробную снимать.

На том конце трубки раздалось хныканье, и я вздохнул. Прямо как будто мне звонит не сестра, а отряд бездомных детей.

— Значит так, Мария, я приеду домой и посмотрю на платья: я прекрасно помню, какие ты надевала и куда. Если окажется, что не все носила, то новые не купим. А будешь выпрашивать — отправлю в монастырь.

— Ага, — радостно выдавила она и повесила трубку.

Видимо, думает, что я все же не вспомню их все, хотя я же знаю, куда она и в чем ходит: я ее старший брат, и мы в одной семье живем. Она без спроса по вечеринкам не катается. Или сестра считает, что мужчины на такие вещи внимания не обращают? Ну-ну… А чего там сложного? Это платье зеленое, а то красное — запомнить в два счета можно, наверное… Во всяком случае, надеюсь.

— Добрыня, брат! — тут ворвался обратно Распутин в раздевалку. — Ну ты даешь! Ты просто какой-то магнит успеха! Эх, жаль, что я не увидел окончание боя, но на записи потом посмотрю. Хотя, судя по твоему довольному виду, много я не пропустил — разве что момент, как ты Титана в нокаут отправил.

— Я ж говорил, — я взял свое полотенце из шкафчика. — Кстати, прикол, пока ты ходил, у меня из яиц, оказывается, птенцы вылупились.

Гриша, услышав это, переменился в лице, и улыбка медленно начала сползать с его физиономии. Он посмотрел на мои штаны так, будто там атомная бомба тикает.

— Брат, ты что, бубенцов лишился, и все растеклось? — Распутин упал на колени и чуть не разрыдался. — Брат, прости меня: это я во всем виноват, что позвал тебя на этот бой. Если б я знал, что ты лишишься самого дорогого, то никогда бы тебе не предложил такую подработку! Ни за какие деньги на свете!

Потом он резко вскочил с места и стал активно размахивать руками, а по щекам реально текли слезы. Черт, вот это друг так друг: вот это я понимаю. Он прямо будто насквозь чувствует чужую боль и сопереживает. Хотя, судя по его реакции, он скорее мою боль на себя примерил.