Мастер Гравитации 4

Чёрт, а я-то думал, что сработает, как с Машей. Совсем вылетело из головы, что Вика сама из Пруссии.

— Ну… тогда в Китай, — отмахнулся я. А почему бы и нет? Попытка не пытка.

В ответ она недовольно хмыкнула и, крутя бёдрами в обтягивающем платье, молча скрылась из виду. Ясно: Пруссию и Китай вычеркиваем…

Розянские

— Ублюдок! Чертов ублюдок! — не переставал твердить граф Леонид Розянский, который когда-то тоже поставил свою подпись под договором Добрынина. Глаза его налились кровью, к тому же он изрядно выпил. Он сидел, покачиваясь взад-вперед, в центре собственного кабинета, который теперь напоминал поле боя, — все вокруг было разнесено вдребезги, и в этом разгроме виноват он сам. В воздухе ощущался тяжелый запах сырой бетонной крошки, смешанный с резким спиртовым душком.

Супруга, войдя в кабинет и отчаянно теребя пальцы, выглядела просто убитой горем, из последних сил сдерживала слезы.

— Леня, к тебе тут пришли, — тихо произнесла она, обращаясь к мужу.

Но граф взбесился еще сильнее, будто в него вселился какой-то одержимый бес: он захлебывался собственной яростью, лицо пылало яркой красной краской, а изо рта, казалось, летели брызги слюны. Вскочив на ноги, он опрокинул единственный уцелевший стол, с грохотом швырнув его в сторону.

Его до глубины души потрясло известие о том, что Протектор решил взяться за дело Добрынина. Розянский, подобно остальным, стремился объединиться и раздавить Добрынина, чтобы не оказаться в долгу ни перед ним, ни перед Империей. Никто и помыслить не мог, что Протектор, казалось бы, гроза и судия всей аристократии, станет сотрудничать с этим человеком. Для аристо это прозвучало словно удар молнии среди ясного неба, и у многих нервы начали сдавать не на шутку.

— Не буду я ничего платить! НИ-ЧЕ-ГО! — заорал он, лишившись остатков здравого смысла, и принялся размахивать руками так, будто не прочь был и оторвать их. — Задушу этого сучонка собственными руками, и всё тут!

Жена его вдруг совсем побелела, став похожей на призрака; она попробовала его унять, но и сама не могла совладать с накатившим отчаянием: руки дрожали, а голос заметно срывался.

Тяжелые шаги зазвучали в коридоре, проникли в кабинет, и даже в состоянии полупомрачнения Розянский сумел сообразить, что сюда вошли люди при полном параде: на них были строгие смокинги с эмблемами Протектората на лацканах. Граф прищурился, пытаясь лучше разглядеть их сквозь пелену своего пьяного угара.

— Любопытные речи вы ведете, господин Розянский, — произнес мужчина в центре строя, с аккуратно зачесанными назад волосами и абсолютно непроницаемым взглядом черных глаз. — Говорите, платить не будете? А ведь это может быть расценено как преступление, — эти слова прозвучали спокойно, почти холодно, пока он, никуда не спеша, протирал очки аккуратным платочком.

И тут Леонид застыл столбом, словно его приковали к полу. На миг в голове всплыло горькое раскаяние за все, что он совершил: и за то, что позволил себе напиться до невменяемости, и за то, что подписался под проклятым договором, и даже за то, что выбрал жену, которая, по его мнению, никогда вовремя не доносила до него важные сведения.

Граф ощутил, как сердце судорожно колотится, а легкие не хотят пропускать воздух. Теперь, когда люди Протектора пришли к нему вплотную, сомнений уже не оставалось: вырваться ему не представлялось возможным.

То, что платить по долгам всё равно придется, сомнений не вызывало. Даже если его упрячут за решётку, процесс взыскания не прекратится. Это было неизбежно…

Глава 16

Честно говоря, я был поражен до глубины души, что вообще дошло до такой ситуации. Меня поймали врасплох, и что удивительно — нисколько не было обидно. Наоборот, даже радовался. То есть прямо-таки ликовал! Наконец-то хоть какая-то движуха в жизни.

Я изначально не особо-то ее хотел, но теперь только и мечтал, чтобы все закрутилось и разогналось, словно снежный шар, несущийся вниз по горе. Тем более это однозначно новый опыт, а значит скучно не будет.

Все завертелось в тот момент, когда мы с сестрой вернулись домой после учебы. Я уселся за ужином проверять поступившие отчеты от Протектора и параллельно смотреть свои счета. Серьезное дело, но меня внезапно отвлек звонок в дверь. На пороге стоял упитанный азиат в очках.

— Я прибыл за монитором, — без особых предисловий объявил он.

— За каким именно монитором? — поинтересовался я, слегка озадаченный.

— Да компьютерный же, мы вроде договаривались, — ответил он почти без акцента, часто протирая очки. — Или я не туда попал? Ну, если ошибся адресом, тогда заходите ко мне в лапшичную на Горбатую улицу 25. Я готовлю самую вкусную лапшу в городе, и если вдруг такси нужно — тоже смогу подвезти. Да и компьютеры разбираю да собираю, хоть с закрытыми глазами.

Я думал: ну надо же, какой толковый азиат! И аура у него, похоже, приятная, светлая. Пусть тогда мой компьютер посмотрит. Если и правда разбирается, это может стать началом прекрасной дружбы. К тому же, когда требуется помощь, иногда проще обращаться к человеку с самой обычной репутацией, а не искать наемника. Да и вычислить такого помогающего порой сложнее — как бы странно это ни звучало.

Словом, выяснилось, что зовут его Дайко, и он берется почти за любую работу — человеку срочно нужны деньги.

— Понимаете, у меня огромная семья: целых двенадцать детей, — говорил он, одновременно колдуя на нашей кухне над лапшой, которую предложил мне и Маше попробовать.

— Понимаю. Вот почему ты не желаешь возвращаться в свою страну? — спросил я сочувственно, положив ему руку на плечо.

— Да не поэтому. Там сейчас и с трудоустройством сложно, и с зарплатами печально, потому я и обосновался здесь, — прищурился он.

— Не щурься, Дайко. Если понадобится работа, возможно, смогу тебя пристроить, но учти, это не самый простой вариант, придется договор составлять, — я уточнил условия.

— Но я вовсе не щурюсь, граф, — попытался он меня переубедить.

Между тем я незаметно набросал сообщение Дмитриевичу: попросил навести предварительные справки насчет Дайко. Если он действительно чист и не врет, это будет неожиданная, но очень полезная находка. Человек, который и технику чинит, и в качестве таксиста работать может, и еще и лапшу готовит — в хозяйстве пригодится. Да и в плане передавать-получать информацию через его лапшичную тоже весьма удобно. В общем, находка, а не парень!

Мы отведали его сумасшедше вкусную острую лапшу, а потом я успел досмотреть отчеты и даже подзатянуться с ним в приставку. Время летело незаметно. В итоге Геннадий прислал мне по электронной почте доклад, из которого следовало: Дайко реально не врал, и моя интуиция насчет его ауры в этом плане меня не подвела.

Мы уже собрались прощаться, поскольку у меня были еще дела. Но тут на телефон свалилось странное сообщение от Гриши. Он умолял о срочной помощи, указывал какой-то адрес и намекал, что если я не приеду, ему придет полный конец. Я, естественно, набрал его номер, написал — тишина, никакой обратной связи.

— Ну что, Дайко, хочешь тут же подзаработать? — спросил я.

— Конечно, граф! — он согласился без раздумий.

— И даже не спрашиваешь, в чем подвох?

— Граф, у меня двенадцать детей, — выдал он свой железный аргумент, который, видимо, работает у него в любой ситуации.

— Ладно, ничего сложного: будешь моим водителем на сегодня. Считай это стажировкой.

Дайко был тремя руками за. Почему тремя? У него была недоразвитая третья мини-ручка на пояснице. Он сам нам ее показал.