Мастер спорта в догонялки

Так что, дай я самый минимальный намёк на то, что готов «пасть к её ногам» и, скорей всего, столичная штучка быстро бы потеряла ко мне интерес.

Просто получив доказательства собственной неотразимости и записав в — вот почему-то я в этом абсолютно уверен! — имеющийся у каждой красотки список, безоговорочно одержанных побед.

Тут мы вошли в довольно просторно помещение, с множеством лавок и усеянными немудрящими вешалками стенами. Тренер попросил увязавшихся следом за нами ребят подождать снаружи и, плотно прикрыв двери, обернулся ко мне.

— Ты зачем дурака валял, Коля? — Глядя мне прямо в глаза, требовательно спросил он.

— Не зная, что ответить этому заслуженному и, главное, практически всю свою жизнь посвятившему воспитанию малолетних гавриков, человеку, я кивнул на скамейки. И, желая потянуть время, предложил. — Может, присядем? А то ведь, сами знаете, Олег Авдеевич. В ногах правды нет.

Увлечённый своими мыслями и, как понимаю, пролонгацией намеченного на меня наезда, Травников недоумённо оглянулся. И, поняв, что находится не в рабочем кабинете, а в чуть более спартанских условиях, стушевался.

— А, да… — Немного смущённо пробормотал он. — Ты отдохни, конечно. И, не удержавшись, всё-таки добавил чуточку морализаторства в своё разрешение. — Хотя, как мне кажется, после твоих кривляний, на тебе ещё парочку футбольных полей вспахать можно!

Глава 11

Размышляя на отвлечённые темы, а именно о том, что такие вот, «душеспасительные» беседы всё-таки лучше проводить в более соответствующей обстановке, я устроился на стоящей у стены лавке и, облокотившись на оштукатуренную и выкрашенную салатовой масляной краской поверхность, преданно и, на всякий случай, немножечко виновато, вылупил зеньки на Травникова.

— Понимаете, тренер… — Неопределённо и, даже слегка растерянно, промычал я. — Я, если честно, и сам не знаю…

И, по большому счёту, как ни крути, был прав. Только не в частностях, которые выпытывал у меня обеспокоенный Олег Авдеевич и касающихся непосредственно сегодняшнего боя, а так сказать, «вообще».

Но, не рассказывать же мне о своих, возникших прямо на ринге сомнениях. И несерьёзном отношении к тому, на что по сути, потрачена вся его жизнь. Философствующий боксёр, размышляющий в перерывах между ударами о бренности бытия — это, я вам доложу, нонсенс.

Ибо человек, одевший перчатки (которые на самом деле «варежки») и вышедший на канвас для того, чтобы показать свою молодецкую удаль собравшейся публике, должен быть твёрдым, как гранит. И несгибаемым, как выкованный из прочного железа и закалённый в горниле пламени, гвоздь.

(Не знаю, правда, подвергают ли такой вот термической обработке эти, безо всякого сомнения, очень нужные в хозяйстве скобяные изделия но, сравнение вроде бы, не плохое. Так что, «пусть будет».)

Я же, заяви о своих нерешительных меньжеваниях, буду выглядеть полным идиотом. Который, непонятно зачем, морочил голову тренеру и товарищам по команде. А, когда настала пора отстоять честь общества и показать себя во всей красе, ударился в слюнявые размышления и вообще… Выставил себя уёбищным сцыкуном (извиняюсь за мой французский) и предстал перед кучей народа чуть ли не обосравшимся трусом.

Травников, что-то уловивший в моём, на мгновение ставшим индифферентным, взгляде, не стал дожимать. А, лишь устало махнул рукой и, как-то жалобно, произнёс.

— Коля, Христом Богом прошу! — Веди себя по человечески. И, дабы я проникся важностью момента, приоткрыл завесу небольшой тайны. — Я ведь, по всем критериям, не должен был заявлять тебя на эти соревнования. Но, обстоятельства сложились так, что бои смотрит большой человек из Госкомспорта.* — Мне нужные люди шепнули, что он, не афишируя себя, будет сидеть в судейской коллегии. Выяснять, имеются ли в нашей области таланты и прикидывать «на перспективу».

(Не знаю, есть или, вернее, была ли организация с подобным названием в Советском Союзе образца 1972 года. Но, так данный текст является исключительно фантазией автора и предназначен только для скрашивания досуга и, ни в коем случае, не для заполнения пробелов в историческом образовании, а нашему герою просто необходимо «расти» то, такой вот «рояль», или вернее «трамплин», как мне кажется, имеет право быть. Автор.)

— Вы хотите, чтобы я взял первенство области? — Не мудрствуя лукаво и ни разу не разводя политесы, напрямую спросил я. И, в который уже раз очень сильно засомневавшись на тему, «а оно мне надо», всё-же кивнул. — Хорошо, Олег Авдеевич. — Сделаю всё, что смогу.

— Не надо. — Еле заметно улыбнувшись, покачал головой тренер. И, поясняя, внезапно возникшую в его голове мысль, растолковал. — Победители совершают невозможное. И только неудачники «делают что смогли».

— Ладно. — Не желая «тянуть кота за яйца» и продолжать этот, по правде сказать, не очень-то и приятный мне разговор, покладисто согласился я. Но, дабы оставить маленькую лазейку для оправданий в случае, если что-то «пойдёт по другому сценарию», всё-таки заметил. — Наизнанку выворачиваться, всё-таки не буду. Но, приложу максимум усилий для получения достойного результата.

Одновременно мучительно раздумывая, как в запале не потерять голову и не покалечить этот великовозрастный детский сад. Ведь, как понимал всё больше и отчётливей, бить морды ради забавы и на потеху публике — не моё амплуа.

— Вот и ладушки. — Тяжело вздохнув и, как мне показалось, печально и с некоторой долей осуждения, взглянул на меня Олег Авдеевич. И, давая, так сказать, отеческое напутствие, отпустил. — Иди, давай. — И, как и положено всякому руководителю, сурово погрозил пальцем. — Смотри там… Чтобы всё аккуратно было!

«И что это, скажите пожалуйста, значит»? — В лёгком ахуе, то есть, прошу прощения, в состоянии перманентного недоумения, пожимая плечами спросил сам себя я, покидая, ставшую местом моральной экзекуции, раздевалку.

Ну то, что вставить пистон тренер был обязан — это к гадалке не ходи. Что, собственно он, с положенной наставнику, прям таки родительской заботой, и сделал. Но вот это, последнее, высказанное на прощание пожелание быть осторожным, прям таки выворачивало мой недалёкий, и без того не шибко отличающийся мудростью и дальновидностью, а потому постоянно втравливающий мою многострадальную жопу во всякого рода казусы и приключения, мозг, наизнанку.

А в черепушке билась слышанная где-то и от кого-то, весьма популярная фраза. «Бить буду больно, но аккуратно»!* (Цитата, сказанная героем Анатолия Папанова «Лёлику», в кинофильме «Бриллиантовая рука»).

В таком вот, слегка «подвешенном» состоянии я и покинул раздевалку. И тут же, практически моментально, был отловлен, в последнее время ставшей уделять слишком много внимания моей скромной и, с моей точки зрения, естественно, совсем не заслуживающей стольких, напрасно затрачиваемых усилий, восторженной Юлей.