Мастер

– Икра - это такое декадентство!
– сообщила я.

– Не могу поверить, что ты её никогда не ела.
– И добавил сердито, - я могу познакомить тебя со многими вещами.

А потом опять шампанское...

Я лежала животом на надувном матрасе, а он катал меня по всему бассейну, наши лица находились так близко друг к другу. В воде мы обсуждали книги и теорию бизнеса до тех пор, пока у меня на пальцах не сморщилась кожа.

И, конечно, шампанское...

Мы прислонились друг к другу плечами, лёжа под одним одеялом, и разглядывали звёзды и полную луну. Я реально захмелела. Но мне нравилось это лёгкое головокружение, казалось, что звёзды плывут по кругу.

– О себе я рассказал гораздо больше, чем ты, - голос звучал расслабленно.
– Не могу описать, насколько это необычно.

– Спроси меня что-нибудь не слишком личное, и я отвечу.

– Ладно. Какой у тебя был первый домашний питомец? Собака?

– Золотая рыбка. У меня никогда не было собаки.

– Но если ты хотела её, то почему не завела?

Я вытянула руки над головой.

– Ах, стать бы Максимом Севастьяновым на денёк. Получишь всё, что захочешь.

– Я хочу от тебя ответов, но не получаю.

Увиливать и уклоняться.

– А кто был твоим первым питомцем?

– Мерин.

– А я никогда не ездила верхом.
– На побережье было полно ферм, но особняк отца стоял в отдалении. До самых старших классов я росла в одиночестве. В итоге потом я могла думать только о вечеринках.

Он посмотрел так, будто у меня выросло две головы.

– Это неприемлемо. Ни один из клиентов тебя не брал покататься? Даже любовник?

Я вновь пожала плечами.

– Я тебя покатаю. Тебе понравится.

Уверена, что понравится. Хотя этого никогда не случится. Я осушила бокал и протянула его для новой порции. Эту штуку я могу пить вечно.

– А ты часто берёшь любовниц кататься?

– Любовниц? У меня их никогда не было.
– От его слов повеяло холодом, - предыдущие отношения у меня были с блондинкой из эскорта и продлились ровно один час. Я пожелал ей всего самого наилучшего.
– И уж совсем ледяным голосом он добавил, - я бы спросил, когда ты в последний раз с кем-то встречалась, но не сомневаюсь, что ты встречаешься с кем-то и сейчас.

– Что? Нет.

– Пару раз сегодня я замечал, что твой взгляд был устремлён в никуда. Обычно это означает, что женщина думает о мужчине.

Так и было. Я думала об Эдварде. Что если я не его видела в Майами? Что если я пожертвую такими же вечерами, как этот, сбежав просто так?

Или, что если он здесь, чтобы исполнить последнюю данную мне клятву?

– Я ни с кем не встречаюсь, Максим.
– Разве смогу я снова поверить мужчине? Мне всегда будет казаться, что меня используют. Если только он сам не будет миллионером, в шутку подумала я. Пришлось себя одёрнуть. Притормози. БЫСТРО.

– А ты? Тебе нужны отношения?

– Всё зависит от того, удастся ли найти правильную женщину.
– Он повернулся на бок, чтобы посмотреть на меня.
– Какое у тебя самое первое воспоминание?

У меня осталось яркое воспоминание об отце. Он был кубинским атташе и человеком с прекрасным чувством юмора. Иногда у меня получалось вспомнить карие глаза с морщинками в уголках и запах сигар.

– Наиболее чёткое? Как я помогала маме и бабушке готовить паэлью. Мне поручили добавить в блюдо пригоршню приправ, и я улыбалась. Мама требовала поумерить мою гордость.

Если уж у неё не получилось с ней справиться, то у Эдварда за год его необъяснимого презрения - и подавно. Моя гордость лишь ненадолго уснула, чтобы вернуться с планами мести, взывая к жизни.

И всё равно я решила исчезнуть вместо того, чтобы нанести ответный удар - и с последствиями этого решения до сих пор борюсь. Было ли оно правильным?

Или я просто струсила?

Максим спросил:

– Ты близка со своими родителями?

– Мой отец давно умер.
– Погиб в автокатастрофе на Кубе в безлюдной местности, где до больниц было непросто добраться.
– И я бы хотела сблизиться с мамой перед тем, как она умерла.

Она не "умерла", Кэт.

Никогда не забуду, как всё сжалось в животе, когда я узнала, что её убили. Какую в тот миг почувствовала ярость...

– Ты уверен, что Ана-Люсия будет молчать?
– спросила Эдварда Джулия.
– Она импульсивна и приносит одни неприятности.

– Что она скажет в полиции?
– спросил он.
– Что подозревает, будто я как-то причастен к смерти старой карги? Больше года я был идеальным мужем, пуская пыль в глаза всякому, с кем она контактировала. Я играл в теннис с её юристом. Кто ей поверит? И даже если её мать эксгумируют, кейс лежит в банковской ячейке Аны-Люсии, которую она арендовала сама, на своё собственное имя.

Он попросил арендовать её для коллекции монет, которую он передал мне в запертом кейсе. Mierda, ведь ключ у него! Что там на самом деле? Что у него за туз в рукаве?

Эдвард продолжал:

– Никто не касался этой вещи, кроме неё, и на кейсе только её отпечатки. Она без конца ругалась с матерью и была единственной наследницей всего состояния. Намерения, мотив, возможность и орудие убийства. Одно лишь слово полиции - и с Аной-Люсией всё будет кончено.

Они убили мою мать и подставили меня.

Когда они прекратили разговаривать и начали целоваться, я решила получить ответы, так или иначе...

– Katya?
– Максим изучал моё лицо, словно пытаясь прочесть мысли.

Я заставила себя улыбнуться.

– Просто задумалась.
– Это случилось, было больно... Я стряхнула с себя воспоминания и сказала, - мама у меня была очень строгой.

– Так ты взбунтовалась? Поэтому пошла работать в эскорт?

Нет, поэтому я впустила в нашу жизнь монстра. Я прочистила горло:

– Это история для другого раза. А ты был близок с родителями?

Его взгляд скользнул в сторону.

– Оба они умерли, когда я был ещё ребёнком.

– Мне очень жаль, - сказала я.
– Какое у тебя первое воспоминание?

– Как пела моя мама. Она редко это делала, но голос у неё был прекрасный.
– Меняя тему, он спросил, - в школе ты хорошо училась?

– На одни пятёрки. Мне не хватало уроков математики, так что я для развлечения разгадывала ребусы. А ты? Какой был твой любимый предмет?