Мастер

Он вращал рюмку по поверхности стола.

– В то время мне было тринадцать.

– Чем ты занимался? Катался на лошадях и бегал за девчонками?

На него словно пелена упала.

– Вовсе нет.

– Тогда чем?
– Он не ответил.
– Севастьянов, я рассказала свою историю. Теперь твой черёд.

Выпив рюмку, он разлил по новой.

– Мой старший брат женится на американке. Роман - простите, теперь он называет себя Александром– знаком с ней непродолжительное время. Со свадьбой очень спешили.

Я не стала возражать, когда Севастьянов сменил тему.

– И что ты чувствуешь по этому поводу?

– Я понимаю его желание закрепить на неё права. Натали милая и добрая, свободно говорит по-русски и получила докторскую степень. Кроме того, она богаче меня.

А Максим в это время путается с нищей лживой шлюхой.

Кстати, о богатстве. Моя семья никогда не обладала миллионами, однако стоимость Мартинез бич продолжала неумолимо возрастать.

– Ради неё Александр изменился. К лучшему - Голос Максима звучал задумчиво, словно слова лишь едва отражали происходящее в голове.
– Не думал я, что мужчина в нашем возрасте способен измениться. А ты как считаешь? Знать мужчин - твоя профессия.

– При наличии достаточно сильного намерения измениться, я думаю, можно.
– Если только ты не социопат вроде Эдварда.

– По твоим словам всё очень просто. Она была нужна Александру гораздо больше прежних привычек, так что он просто от них избавился.
– Он опустошил рюмку.

Я его поддержала.

– Может, всё действительно просто.

– Он сказал, что открыл перед ней всего себя. Всё, что было и хорошего, и плохого. Сбросил с себя эту ношу, и теперь между ними секретов нет.
– Максим разлил ещё.
– Я горько ему позавидовал. Ещё он сказал, что понял - с самого первого дня, когда увидел Натали - что уже не полюбит никакую другую женщину. Что она - та самая. Как думаешь, возможно ли понять это сразу?

Странный поворот беседы.

– Думаю, такое чувство может возникнуть. Правда, не знаю, надолго ли.

– Если бы ты видела их вместе, то поняла, что они выдержат испытание временем, - сказал он.
– Перед тем, как приехать сюда, я навещал их в Небраске - в родном штате Натали. Брат пригласил меня туда, чтобы попросить быть его шафером.

– Это тебя удивило?

– До глубины души.

– Он тоже связан с мафией, как и ты?
– спросила я.

– За те годы, пока мы не общались, он стал бойцом, а я возглавил собственное предприятие. Не враги, но уж точно не союзники.

– Боец? Типа киллера?

– Скорее всего, он предпочитает называть себя боевиком. Фактически он был солдатом своего босса, сражаясь с противоборствующим синдикатом. Но это в прошлом.

– И ты намерен организовать с ним совместное дело.

– Чем больше я его узнаю, тем больше понимаю, что он безжалостен, но благороден. Мысль о сотрудничестве с человеком, которому я могу действительно доверять, меня просто ошеломляет. Вдвоём мы завоюем всю Россию. Но он мне пока не верит. Два месяца назад он боялся оставить свою невесту со мной в одной комнате.

– Почему же он попросил тебя быть шафером?

– Уверен, что под влиянием Натали.

– Почему он тебе не доверяет?

– Он слышал, что я превратился в бессердечного человека, который любит играть чужими жизнями. Он считал, что, повзрослев, я превратился в копию нашего отца - ну, или, по крайней мере, унаследовал его холодность и расчётливость. Своего отца мы ненавидели.

Это отец высек его спину?

– Александр был прав? Насчёт холодности и расчётливости?

Максим невесело усмехнулся.

– Да. Это называется быть политиком. Хотя, должен признать, я держал Александра в тонусе. Когда он посчитал, что я представляю для него опасность, разуверять его я не стал. Как и много лет спустя.

Опасность?

– Почему?

– Может, меня это развлекало.

Por Dios.

– Почему вы с братьями разлучились?

От ответа он уклонился:

– Только с одним братом. Мы с Дмитрием остаёмся близки.

Говорили они друг с другом довольно часто.

– С Натали Александр стал лучше. Но Дмитрий...
– Он умолк.

– Что?

– Некоторые события из прошлого сильно повлияли на него и сделали злым. И я с трудом пытаюсь принять, что он останется таким навсегда.

Похоже, эти же события имеют какое-то отношение и к шрамам Максима. У Дмитрия тоже они есть? А у Александра?

– Мне очень жаль.

– Я нахожусь между двух братьев. Один говорит, что будущее может быть радужным, а другой убеждает, что прошлое омрачает все возможные пути. Что ты на это скажешь?

– Оба могут оказаться правы. Всё зависит от того, какой ты человек.

Молчание.

– Максим, что если Дмитрий, несмотря на прошлое, кардинально изменит свою жизнь? Меч, чтобы родиться, должен познать молоток и наковальню, ведь так? Что, если он преодолеет всё, что было в прошлом, осознав, что эта победа сделает его сильнее?
– Для себя я могла на это только надеяться. Лучшее ждёт впереди...

– Пойми, - рявкнул Севастьянов, - ради этого я сделаю всё, что угодно.

– Правда? Тогда почему бы тебе не показать пример?

Он резко выдохнул.

– К этому ты меня и вела, не так ли?

Я выдержала его взгляд.

– Кому-то же надо было.

Казалось, он целый час молча на меня смотрел. Потом неожиданно встал и вышел из комнаты.

– Насчёт ужина - всегда пожалуйста, - пробормотала я - Рада, что тебе понравилось. До встречи через год?
– Злясь на себя за то, что подумала, будто у нас наступил, наконец, прогресс, я направилась на освещённый балкон.

Воздух был тёплым, как в наш первый вечер у бассейна. Подойдя к перилам, я посмотрела вниз.

С пляжа доносились мягкие звуки латиноамериканской мелодии. На тёмных волнах покачивались лодки, их мачты к Рождеству были украшены фонариками.

Я услышала, как он тоже вышел на балкон. Не говоря ни слова, не касаясь меня, он просто стоял за спиной, но так близко, что я ощущала исходящее от его кожи тепло.

Мы стояли так несколько долгих минут. Искушение откинуться назад, оказавшись в его объятьях, становилось просто невыносимым.

Какое-то движение. Моргнув, я посмотрела вниз. На моей шее он застегнул нитку жемчуга ослепительной красоты. Ожерелье, должно быть, стоило целое состояние. С чего бы ему делать такой подарок?