Мастер

Примерять лифчики оказалось непростым испытанием из-за того, что он вчера со мной сделал. Утром соски по-прежнему были припухшими, а тело побаливало. Чтобы выдержать пробежку, пришлось выпить аспирин и заклеить соски пластырем. Севастьянов снова за мной наблюдал (ну точно лев за газелью). В конце он даже не стал дожидаться, пока я пройду мимо кровати, а просто стащил с дорожки, заставив обвить ногами талию. Оттянув майку, спросил:

– Что это?

– Пластырь.
– Я ахнула, когда он отвёл в сторону шорты и резко в меня вошёл.
– Они слишком чувствительные.

– Ах ты, бедняжка, - ответил он, но его глаза сияли.

В течение дня он увлекал меня в спальню, чтобы покрыть их поцелуями - сладкими, нежными поцелуями вокруг каждого соска. Что только усугубило ситуацию!

И будто бы физической боли было мало, он пытался меня уязвить, продолжая писать "зеркальные" подколки. Последняя запись была о двери, которая стукнет меня под зад. Его ответ?

"Далеко ли ты убежишь связанная?"

Чёртов дьявол! Я ответила: "Прямо в Небраску, малыш".

На огромном зеркале почти не осталось свободного места.

Сейчас он вышел из кабинета, на ходу завершая телефонный разговор.

– В чём загвоздка?- спросил он.

В деньгах, которые ты тратишь! Считать расходы было весьма затруднительно потому, что на товарах не было ценников и приходилось всякий раз спрашивать. Готова поклясться, что он уже потратил на меня - я сглотнула - полмиллиона долларов. Всякий раз, когда от этой цифры у меня дух захватывало, я представляла, что это лишь крохотная часть его состояния. Всё относительно, правда?

Севастьянов заметил серьги, и в его взгляде снова появился блеск. Он обратился к ювелиру:

– Эти она определённо возьмёт...

Как только мужчина удалился, Максим сказал:

– Я просмотрел твои сегодняшние покупки. Результат неутешительный.

– Por el amor de Dios. Серьёзно?

– Если ты не одета с иголочки, это бросает тень на меня. Завтра начнёшь по новой.

– Максим, мне столько не надо! И меня беспокоят твои траты. На плохом рынке с твоим миллиардом сегодня ты заработал меньше, чем потратил.

Тоном, которым я часто пользовалась в разговоре с ним, он произнёс:

– Ой, неужто моя малышка думает, что в моём распоряжении лишь официальный миллиард?

У меня челюсть отвисла. Незадекларированный нелегальный доход. Я расхохоталась.

– Люблю твоё чувство юмора.

– Оно у меня есть?

– Выше всяких похвал.
– Я погладила его по груди.
– Но завтра я всё равно не смогу делать покупки. У меня свидание с тем русским.

Его брови взлетели.

– О, неужели?

– Он очень богат, так что возьмёт отгул и проведёт его со мной.

Его взгляд оживился.

– И что вы будете делать?

– Днём будем валяться у бассейна, готовить барбекю. Потом он возьмёт меня на пляж на пробежку. И ещё туррон. Эта штука для него - словно мёд для медведя...

Максим подхватил меня на руки и устремился в спальню:

– Прекрасно. От шопинга ты освобождена.
– Потом он шлёпал меня, а я визжала.
– Больше ничего тебе не куплю - совершенно неблагодарное занятие.

Я изогнулась.

– Что намерен со мной сделать?

– От разговоров о турроне и мёде у меня уже слюнки потекли в предвкушении любимого десерта.

Пару часов спустя, когда я, улыбаясь, вытянулась на простынях, он бросил мне запакованный подарок.

– Что это?
– я сорвала обёртку. Сглотнула.

Он подарил мне...

Красный шарф.

***

– Не могу поверить, что увижу снег!
– воскликнула я, когда самолёт Максима находился над Флоридой на высоте в тысячу метров. Расправив юбку палевого цвета, я уселась рядом с ним в роскошное кожаное кресло - Ведь увижу?

Не поднимая взгляда от делового журнала, он ответил:

– Если бы я зарабатывал доллар всякий раз, когда ты проверяешь прогноз погоды... Я клянусь, что там будет достаточно снега. А если нет, я сделаю так, чтобы было.

– У меня просто кружится голова, когда я представляю, что из жары мы попадём прямиком в заснеженную Небраску.

Мы провели вчера восхитительный совместный день. Кувыркались в бассейне, он меня ловил, а я поддавалась в обмен на секс.

Потом, когда я на кухне готовила маринад для гриля и десерт, он оставался рядом со мной. Попросил, чтобы я больше говорила на испанском. А я была только рада выполнить его просьбу. Неужели он так быстро учил язык? Он уже читал на испанском информацию на упаковках.

Вечером он взял меня с собой на пляж на пробежку. Сначала мне было не по себе, но потом я вспомнила, кем является мой спутник.

Двухметровым железобетонным безжалостным русским.

Что могло возбудить меня сильнее бега? Совместный бег. К счастью, меня вознаградили очередным агрессивным потным сексом. На пляже. Под пальмой.

Жизнь могла быть прекрасна.

Но всё равно, то, что происходило между нами, сбивало меня с толку. Сколько ещё мы будем вместе? Быть подружкой на выходные - это одно. Вернуться с ним в Россию - за гранью реальности.

Зачем же он тратит на меня деньги?

Утренняя записка на зеркале смущала ещё больше. На саркастическую фразу о дороге в Небраску он загадочно ответил "Зачем останавливаться там?"

Максим опустил журнал.

– Очевидно, ты никогда не жила там, где снег. И я уже знаю, что ты выросла на побережье.

Я выдавила улыбку.

– Как так?

– Дети в штате Айова не угрожают матерям "уплыть и не возвращаться".
– Поисковый движок получил две новые переменные.
– Возможно, ты родом из Майями. Или с побережья Техаса. Из Южной Калифорнии?

Когда я пожала плечами, новый лифчик потёрся о соски, заставив меня вздрогнуть. С того дня, когда он нацепил мне зажимы, кожа в тех местах оставалась чувствительной. С того же дня они были постоянно напряжены, и просматривались даже теперь, несмотря на красный кашемировый свитер с V-образным вырезом.

Дьявол заметил мою реакцию и улыбнулся. Я ему сообщила на испанском, что моя месть будет сладкой и внезапной.

Он отложил журнал.

– К твоему сведению, я дал команду Василию прекратить в твоём отношении расследование. Он был крайне разочарован.