Мастера кругов. Тетралогия

– И как ты получил этот?

– Сражался против одного муликанского полководца, недооценил его и едва не поплатился за это жизнью.

– А вот этот? – девушка приспустила легкое шелковое одеяло, где показался еще один шрам прямо над пупком.

– Этот я получил еще совсем дитем, во время Братской Войны. Тогда меня поразил один из гвардейцев, тем самым освободив от опьяняющей силы, которая свалилась на меня в один момент. Я думал, что теперь уж точно бог, которому и смерть по плечу, но быстренько осознал, что эту стерву не по силам победить ни одному живому существу.

Маликанка улыбнулась и повела пальцем к следующему шраму, но Мальдрус остановил ее.

– Хватит о моих шрамах, сейчас нам нужно решить, что делать с Лутералем, который сидит у нас в клетке.

– А что с ним, убей его и дело с концом.

– Это определенно избавило бы нас от многих проблем, но я подумываю о другом, - последние слова Мальдрус произнес крайне неуверенно, будто сильно сомневался в чем-то.

– О чем же? – воительница слегка приподнялась, чтобы Мальдрус видел ее лицо, а она его.

С кряхтением он приподнялся, будто избегая взгляда с ней и, усевшись на кровать, Мальдрус издал тяжелый вздох, сам не веря в то, что сейчас скажет.

– Понимаешь, я не вечный, когда-то меня однозначно убьют, даже если это произойдет не на турнире, то однажды во вселенной все же найдется тот, кому хватит сил прикончить меня. К этому моменту, я хочу быть уверен, что все сделал правильно и Дети Мести будут в надежных руках.

– Это правильная мысль, но я не понимаю, при чем здесь Лутераль?

– Лутераль сильный воин, уже несколько тысячелетий никто не смог настолько сильно задеть меня, как он.

– Нет… только не говори мне, что ты.

– Выслушай меня, а уже потом можешь вцепиться мне в глотку!

Маликанка вздрогнула и замолкла, при этом сильно нахмурившись от злости.

– Мне итак тяжело это говорить, и самое меньшее, что мне сейчас надо, это твой ор под ухом. Лутераль мужик с характером, его принципы, словно сталь. Он предан своему делу и будет верен ему до конца, такие планетарцы должны возглавлять мир, а не служить мямлям вроде хранителей.

– И, что, думаешь Лутераль прямо вот так согласиться стать твои преемником, лидером одной из самых опасных группировок во вселенной?! Да ты никак спятил!

– Мне уже удалось переубедить толстолобого судеюшку, это при том, что при побеге мои ребята лично вышибли мозги его работникам!

– Судья был туп и напуган твоей силой, да к тому же на пятнадцатом кругу. Немного обаяния, и он с охотой стал нашей марионеткой, но Лутераль, это совсем другое дело. Его не переубедить при помощи силы, ему не внушить мысли, не обмануть его разум. Ты сам сказал, что он предан делу, как можно запудрить мозги такому, как он?

– Нужно всего лишь дать ему новую цель, уверить его, что дело, которым он сейчас так сильно поглощен, это фальшивка, и кажется, я знаю, как это провернуть.

Дитя, воспитанное кровью. Часть 4

Лутераль сидел в темнице, илуний выкачивался из его тела при помощи различных трубок, не давая ему и шанса выбраться из клетки. Он выглядел уставшим и потрепанным. Белые одежды стража правосудия были испачканы пылью и заляпаны кровью. Эхом по нижнему ярусу пронеслись чьи-то приближающиеся шаги.

– Снова пришли меня уговаривать, господин судья? Можете смело разворачиваться и валить куда подальше, - устало произнес илкарец, не поворачивая головы.

– Он хотел прийти, но я его отговорил и явился лично, - на свет вышел Мальдрус, который подошел ближе и уселся на стул недалеко от камеры.

– Знаешь, я восхищаюсь тобой и твоим упорством.

– Мне плевать, просто прикончи меня и дело с концом.

– Почему вокруг одни гордые засранцы? Что, так тяжело меня послушать? Думаешь, твоя жизнь стоит дешевле пары моих фраз?

– Ты знаешь, чего стоит моя жизнь, открой клетку и я покажу тебе, один на один, без твоих любовничков.

– Не обманывай себя, Лутераль, мы бились один на один, никто не вмешивался, и ты проиграл. Я сильнее тебя, намного, чем ты сейчас думаешь, но твой потенциал велик.

Лутераль фыркнул себе под нос, но ничего не сказал.

– Ты думаешь, что знаешь все на свете, будто тебе дано понять, что такое хорошо, а что плохо.

– А что, разве тут есть что-то сложного? Тот, кто защищает слабых - хороший, тот, кто их убивает - плохой.

– Ну нельзя же так узколобо трактовать эти два понятия и чему вас только учат в этих сраных академиях?

– Зато я знаю, чему там точно не учат – убивать миллионами безобидных женщин и детей, лишь за то, что они родились муликанцами!

– Ой, ну вот только не начинай опять эту вялую, как твой стояк, песню. Я просто дальновидный малый и только. Эти дети бы однажды выросли и взялись за оружие, пролив очень много крови, а женщины нарожали бы еще больше мальчиков и девочек, а те в свою очередь еще, а потом бы они дружно схватились за руки и вторглись бы в какую-нибудь империю.

– Ты застрял, Мальдрус, причем глубоко в прошлом…

– Если бы ты хоть каплю любил свой народ, то понял, о чем я.

– Я любил свой народ и люблю до сих пор! Но я не позволю эмоциям овладеть мной, позабыв обо всех своих клятвах, чтобы броситься мстить ренианцам!

– Тогда не называй себя илкарцем, зови ренианцем, с этой мразью у тебя больше общего, нежели с твоим народом.

– Да как ты смеешь?! Я – илкарец, всегда им был и буду!

– Нет, ты цепная сука хранителей, когда тебе говорят, дай лапу, ты лишь спрашиваешь – какую?

– А что ты предлагаешь?! Нужно было бросить одного из величайших вершителей правосудия и броситься на войну?!

– А-ха-ха!
– Мальдрус засмеялся, как чокнутый, да так, что небольшие слюнки вылетали из его рта. – Ну и чего ты добился в итоге, малыш?! Ты бросил свой народ на смерть ради господина лысая кара, а он бросил тебя ради самых ненавистных тобою преступников! Ты сидишь в вонючей камере, а какая-то мразь смеется тебе в лицо, брызгая на тебя слюной, и вот ты, весь такой гордый говоришь мне о своей великой миссии! У-ха-ха! Как смеешь ты говорить о правосудии и защите слабых? В то время как сам прохлаждался подле своего судеюшки, пока твой народ вырезали на задворках вселенной, а?