Мать и падчерица

Так они и лежали некоторое время, пока принц не заметил, что его невеста, обычно всегда что-то весело щебетавшая, странно молчалива.

– Белла, тебя что-то тревожит?
– спросил Фердинанд.
– Это из-за неё?

– Я не знаю, что с ней делать, -ответила принцесса, садясь на кровати и обращая на суженого взгляд своих лучистых чёрных глаз.
– С тех пор, как она в темнице, я не могу не думать о ней.

– Не бойся старой ведьмы, - примирительно бросил принц, с наслаждением глядя на изгибы стройного тела своей невесты.
– Больше она не сможет причинить тебе вред.

– Старой, тоже мне, - буркнула Белоснежка.
– Ей ещё сорока нет. И уж поверь мне, проживёт она ещё долгие годы.

– А тебе, видимо, этого не хочется, - проговорил Фердинанд и по взгляду принцессы понял, что прав.
– Ты же говорила, что она даже не королевской крови. Изгони её, казни.

– Это слишком просто, - возразила Белоснежка.
– Я хочу видеть, как она умирает, я хочу видеть, как свет и жизнь померкнут в её глазах!
– До этого принцесса старалась сдерживаться, но теперь ярость и боль отчётливо слышались в её мелодичном голосе.

– Она всё-таки была королевой и заслуживает милосердия, - осторожно возразил принц, видя, как тяжело вздымается грудь его возлюбленной, как гневно сверкают её глаза, а румянец заливает щёки. «Как же она прекрасна в гневе, - подумал Фердинанд, ощущая возбуждение.
– А в первое мгновение я подумал, что передо мной нежный цветочек».

– А я не заслужила милосердие, - тихо ответила принцесса.
– Око за око.

– Чего ты хочешь?
– Фердинанд сел на кровати, глядя в чёрные глаза Белоснежки.

– Мести, - последовал ответ.
– И ещё железные башмачки.

========== Пленница ==========

Тяжёлая дубовая дверь маленькой камеры в подземелье королевского замка распахнулась, и в лицо сидевшей у стены королевы ударил непривычно яркий свет факела. Женщина, много дней просидевшая в почти абсолютной темноте, нарушаемой только отблесками света факелов, с которыми ходили стражники, инстинктивно заслонилась рукой, прикрывая глаза. Когда глаза королевы немного привыкли к освещению, она разглядела стоявших в дверном проёме стражников и какую-то фигуру, облачённую в плащ. Губы королевы искривились в презрительной усмешке.

– Вот значит как, - произнесла Элла.
– Девчонка прислала за мной палача?

– Эта девчонка теперь королева, - неожиданно раздался высокий девичий голос, резко отразившийся от каменных стен. И, немного помедлив, добавил, - матушка.

– Белоснежка, ты ли это?
– насмешливо осведомилась Элла.
– Решила навестить меня? Сколько мы не виделись?

– С того момента, когда вы принесли мне отравленное яблоко.
– Белоснежка откинула капюшон, и её длинные волосы тяжёлыми кудрями рассыпались по плечам.

– А ты похорошела, милочка, - окинув внимательным взглядом падчерицу, произнесла королева.
– Но всё равно ты не так красива, как я.

– Матушка, вам скоро сорок - умирать пора. Да и выглядите вы сейчас, мягко говоря, не очень.
– Белоснежка выразительно изогнула бровь.

Королева недовольно поджала губы. Слова падчерицы попали не в бровь, а в глаз. Действительно, с горечью подумала Элла, о какой красоте может идти речь, когда она уже потеряла счёт дням, которые провела в темнице, куда её бросили переметнувшиеся к девчонке гвардейцы. Ей не давали мыться и ухаживать за собой, отчего прежде гладко причёсанные и завитые золотистые волосы королевы сбились в грязный потускневший колтун, а всё тело чесалось от неимоверного слоя засохшего пота. Пару раз королеве даже казалось, что по ней ползали вши. В такие моменты на королеву находило отчаяние, ей казалось, что она снова юная и глупая, спит в каморке на чердаке, отчего дома, и что с минуты на минуту раздастся надрывный и резкий звонок колокольчика, возвещавший, что маменьке или сестричкам что-то нужно.

Элла решительно тряхнула головой и зажмурилась, отгоняя наплывшие воспоминания. Это не укрылось от Белоснежки, которая, заметив движения и выражение смятения и отчаяния на лице мачехи, едва заметно улыбнулась.

– Вспоминаете дни своей юности? Как скребли полы и мыли посуду?

Слова падчерицы ударили подобно хлысту. Королева вскочила и выпрямилась. Её нежные глаза цвета горечавки горели огнём.

– Да как ты смеешь, мерзавка?!
– вскричала Элла.
– Как ты смеешь стоять тут, такая благородная белоручка и попрекать меня работой? Ты-то хоть знаешь, каково это - ни днём, ни ночью не знать отдыха, работать как последняя служанка, спать на полу и выслушивать бесконечные оскорбления в свой адрес? М? Отвечай, когда я тебя спрашиваю!
– Королева метнулась вперёд и хотела схватить падчерицу за шиворот и хорошенько встряхнуть, чтобы выбить из зазнавшейся девчонки всю дурь, но один из стражников шагнул вперёд и закрыл собой принцессу.

Королева с бессильной злобой отшатнулась.

– Я восемь месяцев прожила в крохотной лачуге с семью шахтёрами-гномами, - раздался из-за спины стражника на удивление спокойный голос Белоснежки.
– Вы даже не представляете, какой от них порой исходил запах, и в каком состоянии было их жилище, когда я его нашла.

– Ты должна была покоиться с миром восемь месяцев, - бросила Элла.
– А у этого слюнтяя оказалась кишка тонка. Почему ты не умерла, Белоснежка?
– Стражник снова ушёл в тень, и Элла подошла ближе.
– Почему не оставила меня в покое? И что это за имя такое - Белоснежка? У тебя нормальное имя есть вообще?
– Королева прищурилась.

– Это имя дала мне моя покойная мать.
– Белоснежка говорила спокойно, но крылья её носа трепетали. Она еле сдерживалась. Элла, заметив, что задела девчонку за живое, приободрилась.
– А что до того, почему я не умерла - у действия твоего яда есть поправка: если спящего вечным сном поцелует тот, кто его любит, то спящий очнётся.

– Девочка, уж не думаешь ли ты, что твой красавец-принц тебя действительно любит?
– улыбнулась Элла.
– У него же руки от вожделения трясутся, когда он на тебя смотрит. Да и ты течёшь от одного его взгляда. Уж я-то знаю.

– Откуда бы тебе, ведьма, знать об этом?
– Белоснежка разозлилась.
– Ты же такая холодная и неприступная, как ты вообще можешь кого-то любить?

– Я любила твоего отца, - прошептала Элла.
– А он всю свою жизнь горевал о своей ледяной королеве. А дедуля твой его подначивал. Мерзкий был старичок, а под конец и вовсе, - королева скривила губы, - пьяница.

– Не смей так говорить о моих родных!
– вскричала Белоснежка, кидаясь вперёд.
– Ты - нищенка, отец с улицы тебя подобрал! Если бы не твоя фея-крёстная, сидела бы ты и дальше, горшки чистила.
– Принцесса помедлила и добавила: - Золушка.

– Что?
– еле слышно проговорила Элла.
– Что ты сказала, маленькая дрянь? Никто и никогда не произносит при мне этого имени! Откуда ты знаешь?
– буквально простонала Элла, запуская пальцы в спутанные грязные волосы.

– Вот откуда.
– С этими словами Белоснежка отступила на шаг и вытащила из внутреннего кармана плаща миниатюрную хрустальную туфельку.

– Воровка, - выдохнула королева, с ужасом глядя на поблёскивавший в свете факелов хрусталь.
– Ты была в моей комнате.
– Это был не вопрос, а утверждение.