Мать и падчерица

– Это мой замок.
– Белоснежка вскинула голову.
– И моё королевство.

– А я, оказывается, в тебе ошибалась, - слегка наклонив голову, произнесла Элла. Её била крупная дрожь.
– Ты не нежная девочка-цветочек, поющая с птичками, любящая зайчат и оленят. Ты - принцесса, моя дорогая. Расчётливая, жадная до власти, с непомерным чувством собственного достоинства. Знает ли бедняга-принц, кто ему достался? Думаю, что да, знает. Сам, чувствую, недалеко ушёл.
– Глаза Эллы сверкали в неверном свете факела, начинавшего коптить.
– Ты думаешь, что я - злая и неблагодарная ведьма, любящая только себя? Да ты, милая, такая же, как я. Я тоже когда-то думала, что я - сама доброта и олицетворение чистоты, что моя мачеха - ужасная женщина. А потом появилась ты.
– Элла ткнула пальцем с грязным ногтём в грудь Белоснежки.

– И я поняла, что ошибалась. Ты была мной - юной, чистой, невинной. И красивой. Твоя красота и твоё богатство были мне вот здесь.
– Элла провела пальцем по своей тонкой шее.
– Кость в горле. Вечное напоминание о том, что, несмотря на шелка и меха, я - обычная замарашка, кухонная девка, Золушка.
– Королева остановилась, чтобы перевести дух, и продолжила: - У моей мачехи была я, у меня - ты. И у тебя будет своя Золушка или своя Белоснежка. Я - часть тебя, и ты никогда от меня не избавишься. Ты не сможешь убить меня.

– А я и не собираюсь тебя убивать, - спокойно, чётко разделяя слова, ответила на эту тираду Белоснежка.
– Потому что я - не ты, чтобы ты ни говорила. Я - добрая принцесса, защитница слабых и обездоленных. И я избавлю мир от зла в твоём лице, матушка. И вообще, я приготовила тебе подарок.
– Белоснежка махнула рукой и стражники, до этого безмолвно маячившие в тени за дверью, выступили вперёд. Один из них нёс деревянный ящик, накрытый грубой тканью, другой - колченогую табуретку. Поставив на пол табуретку, а на неё ящик, стражники вновь отступили во тьму.

Белоснежка опёрлась ладонями о края закрытого тканью ящика и обратила взгляд своих ярких чёрных глаз на королеву. А Элла в этот момент поймала себя на мысли, как всё-таки падчерица похожа на своего отца: те же курчавые густые чёрные волосы, выразительные глаза в оправе длинных ресниц. Элла с тоской вспомнила, как любила своего прекрасного принца, как обожала его. А он всё страдал о королеве Эльзе, огрызался, был обижен на весь мир и смотрел с противоположного края стола на свою королеву как на виновника всех своих бед.

«Не я виновата в том, что твоя первая жена умерла!
– хотелось порой крикнуть Элле.
– Не смотри на меня так, бога ради!»

А он продолжал смотреть. Смотреть и молча винить в том, в чём Элла не была виновата. Если бы у них были дети, с горечью думала иногда королева, всё могло бы быть иначе. Но единственным ребёнком принца оставалась капризная и изнеженная Белоснежка, на поверку оказавшаяся такой же лживой и трусливой сволочью, каким был её отец.

«Ненавижу!
– подумала Элла, яростно смаргивая непрошеную слезу.
– И просить о пощаде я не стану».
– Она гордо распрямила худые плечи.
– Можешь делать со мной что хочешь. Я пережила твоих деда, отца и мать и тебя переживу.

Белоснежка неожиданно улыбнулась. От улыбки кончик её носа дёрнулся, чем некстати напомнил Элле мужа.

– Что ты, матушка, - пропела принцесса.
– Я вовсе не чудовище. Я дам тебе уйти. Но на прощание ты станцуешь на моей свадьбе.

– Я не стану танцевать для тебя.
– Элла вскинула голову. Всё-таки она была настоящей принцессой. А когда-то ещё и королевой.

– Матушка, - прощебетала Белоснежка, - ты запляшешь, когда я надену на тебя вот это.
– Она резким жестом сорвала с принесённого ящика ткань. На дне ящика красовались тяжёлые железные башмаки.

– Ты пришла сюда в хрустальных туфельках, -Белоснежка на минуту умолкла, - а уйдёшь в раскалённых на углях железных башмачках.

========== Король, принцесса и королева ==========

Свадебное платье принцессы было великолепным, сделанным из дорогого заморского шёлка, покрытого воланами из бесчисленных метров белоснежного кружева. Особенно девушку восхитила фата -лёгкая, практически невесомая, которая закреплялась на голове тоненькими серебряными заколочками, вручную изготовленными королевскими гномами. А уж корона, изготовленная специально для свадьбы, была просто прелестна - крохотный золотой обруч, легко и грациозно охватывавший голову и пересекавший лоб принцессы. Нет, не принцессы, поправляла себя Белоснежка, королевы.

– Почти королевы, -вдруг раздался за спиной девушки мужской голос.
– Королевой ты станешь только в королевстве Фердинанда.

– Папочка!
– Белоснежка резко обернулась. На неё смотрел улыбающийся король-отец.
– Ты приехал!
– Принцесса с восторгом обняла отца.

– Да, Белоснежка, я приехал, - проговорил король, аккуратно, но настойчиво отстраняя от себя дочь.
– Я приехал не только к тебе на свадьбу. Я приехал к ней.

Белоснежка застыла на месте, а её руки, до этого покоившиеся на предплечьях отца, безвольно повисли. Улыбка медленно сползала с лица принцессы, а взгляд чёрных глаз выражал недоумение. То, что отец приехал к мачехе, томившейся в темнице, покоробило и задело Белоснежку. Она, глядя на выразительное лицо короля, не могла понять, зачем её отцу понадобилось свидание с той, что чуть не убила его единственную дочь. Сколько Белоснежка ни наблюдала за отношением короля-отца к жене, она не могла уловить во взглядах и жестах ни любви, ни тепла. И вот теперь он хотел увидеть свою жену, несмотря на то, что она сделала.

«Ей уделяется слишком много внимания, - угрюмо подумала Белоснежка.
– Какой бы она ни была, каким бы чудовищем не стала, отец видит в ней свою прежнюю невесту - хрупкую и нежную Золушку».

Должно быть, эти мысли отразились на её лице, потому что король, до этого внимательно смотревший на дочь, с шумом втянул носов воздух, что у него, как знала Белоснежка, выражало крайнюю степень неодобрения.

– Я прекрасно знаю, что за человек твоя мачеха, - отрывисто бросил король.
– Но это не мешает моему желанию увидеть её. Где она?
– неожиданно и резко осведомился он.

– В темнице, - неохотно ответила Белоснежка.
– От её приподнятого с утра настроения не осталось и следа. Даже свадебное платье и фата уже не казались девушке такими неповторимыми и нарядными. «Даже тут матушка сумела подгадить», - со злостью подумала принцесса, нетерпеливо тряхнув головой, отчего собранные в высокий хвост чёрные кудри взволнованно заколыхались.
– Великий боже, ты же не собираешься… - девушка растерянно и подавленно умолкла.

– Нет, - бросил король, высвобождая свои руки из рук дочери.
– Королева понесёт заслуженное наказание. Это правда, что на неё наденут раскалённые на углях железные башмачки и заставят танцевать сегодня вечером на твоей свадьбе?

– Правда.
– Белоснежка выпрямилась и гордо вскинула голову.
– Так решили судьи.

– То есть ты и принц Фердинанд, - усмехнулся король.
– Или, скорее всего, только ты. А принц мгновенно проглотил подкинутую наживку. Не знаю уж, что ты ему пообещала, - взгляд чёрных глаз короля остановился на стройной, утянутой в жёсткий корсет, фигуре дочери, - но, видимо, бедный парень не смог отказаться. Быстро ты научилась им манипулировать, узнаю школу королевы Эллы.
– Мужчина снова усмехнулся, а щёки Белоснежки вспыхнули гневным румянцем от того, что отец сравнил её с ненавистной мачехой.
– Однако, твой принц тоже не такой белый и пушистый, каким хочет казаться, - мгновение, помолчав, добавил король.
– У всех у нас есть скелеты в шкафу.
– Он, не глядя на дочь, привлёк её к себе и по-отечески поцеловал в лоб, затем развернулся и уже хотел выйти из комнаты, как вдруг Белоснежка, словно очнувшись от оцепенения, спросила:

– А какие твои скелеты, отец?
– Её высокий голосок не утратил мелодичности, но стал более твёрдым.

– О них ты никогда не узнаешь, - улыбнулся король.
– До встречи на венчании.
– И он захлопнул за собой дверь комнаты.

Белоснежка обессилено опустилась на стул. Вытянув вперёд свои руки в белоснежных перчатках, девушка поняла, что они дрожат. Страх и решимость раздирали её. Она - добрая принцесса, но и правила ничто, если нет наказания.

– Матушка станцует на моей свадьбе, - стараясь придать себе уверенности, вслух проговорила Белоснежка.
– Даю вам слово.