Мать Печора (Трилогия)

– Вот оно!
– говорит Матвей.
– Прежде люди и в семье-то ладу не знали, а тут вся родина моя - родная семья, семья нераздельная, родня однокровная.

– Одного кремня искры, - говорит Трифон Окулович.

– Одного гнезда птенцы, - говорит Анна Егоровна.

– У нас народ с народом делами перекликаются!
– говорит Верочка.

Иван Петрович слушал, слушал да вдруг и повернулся к Матвею:

– А вы что же не перекликаетесь?

– Как это не перекликаемся?
– обиделся Матвей.
– В Юшино-то разве не был? На красной доске...

– Видел, видел, - перебил Сядэй.

– Видел, что весь свой план вы успели белой рыбой выполнить. Наши-то нижнепечорцы еще до половины не дотянули.

– А и мы не считаем, что выполнили, - говорит Матвей.
– Весной-то нам повезло: рыбу как ковшиком черпали. Комсомольского звена тогда еще не было, вместе брали. Так вот, чтобы не путаться, я ту рыбу в счет не беру.

– Внутри у себя ваше дело считаться. А вот мне бы знать хотелось: с кем вы соревнуетесь?

– Да вот комсомольцы с нами, стариками, тягаться взялись. Приотстали они чуток, а духа не теряют, догнать грозятся.

– Я про всю бригаду спрашиваю, - говорит Иван Петрович, а сам смотрит неласково.
– С кем вы, светлозерцы, соревнуетесь? С кем делами перекликаетесь?

Обвел Матвей глазами свою бригаду, точно поддержать попросил, а те и рады бы, да поддержать-то нечем. И прячут они глаза.

– Как это вы так проглядели?
– удивляется Сядэй.
– Крепка работа соревнованием: один другого вперед ведет. А вы приехали, да как на безлюдном острове поселились. Ведь кругом соседей полно. А вы вперед выскочили и оглянуться не хотите. Слов нет, передовики, всем нашим ненецким рыбакам пример. А коли людям вас не видно да не слышно, - кого да чему ваш пример научит? Задорные вы люди, все это знают. А с кем вы своим задором делитесь? Столько у вас пылу да жару, головы и руки горячие. Да вам только клич кликнуть, такой костер разгорится - по всей Печорской губе дело закипит...

4

Невесел, нерадостен ходит товарищ Красильщиков. Ехал он сюда со своим рюкзаком, с байковым одеялом, с надувной резиновой подушкой-думкой и даже ночные туфли с собой захватил, собирался прогостить здесь все лето.

Судя по его речам, думал он здесь найти в каждой девушке плачею или ворожею, в каждой пожилой рыбачке - бабку-знахарку.

А приехал он в рыбацкое становье и увидел, что люди здесь другое поют, другое слушают. В свободные часы рыбаки слушали московские радиопередачи - про новости в колхозе, на Печоре, по всей стране.

Как-то вечером рыбаки залегли на ночлег раньше времени. Не спали только Красильщиков, я, да Матвей, да Верочка. Вот и завели мы вчетвером полуночный разговор.

– Скучаете у нас, товарищ Красильщиков?
– спрашивает Матвей.

– Да, признаться, я ждал, что у вас повеселее, - не отрекается тот.

– Какого же веселья вы ждали?
– поддерживает Матвея Верочка.

– Известно, - говорит фольклорист, - для каждого веселье в его работе.

– Отчего же вас работа ваша не радует?
– спрашиваю я.

Покрутился наш гость да и высказал все, что у него болью наболело. По его словам выходило, что не видит он от нас, рыбаков, той поддержки, какой ждал.

– В чем тут дело?
– ото всей души спрашивает Красильщиков.
– Отчего вы мою науку чужой считаете?

– Науку вашу мы и не считали бы чужой, - говорит Верочка, - да сами-то вы какой-то чужеватый. Вы на старинку набросились, а мы новинкой живем.

Вовсе худо стало фольклористу с приездом Пети Канева, работника районной газеты. И небольшое ученье было у этого парня, - усть-цилемская десятилетка да газетные курсы, зато умная была посажена на плечи голова. Услышал он про наши шутейные похороны, заинтересовался, просит Красильщикова:

– Покажите мне ваши пословицы.

Таиться тому неудобно, и нехотя, а дает. И досталось же бедным пословицам Ивана Егоровича!

– Вы знаете, - обращается Петя к фольклористу, - народ говорит, что старая пословица с новым веком ссорится. Я ведь тоже за народным творчеством слежу, записываю, публикую в газетах. Вот вам доказательство новая пословица в народе родится...

И показывает свою тетрадь - вся она записями полна. Читает он пословицы Ивана, а потом находит у себя другие.

– "Чему быть, того не миновать"... Была такая мудрость. Судьба!.. А хотите знать, что нынче люди про судьбу говорят?

Перелистал Петя свою тетрадь и показывает:

– "Судьба другая, а имя старое".

"Раньше со своей судьбой сладить не могли, а нынче судьбы всей земли вершим".

"От судьбы и сейчас никуда не уйдем. И могли бы, да не хочется".

Читает Петя старые пословицы про счастье:

– "Счастье - залетная птица".

"Счастье в лесу заблудилось: кликом не выкличешь, зовом не вызовешь".

Старых-то он две прочитал, а новых - чуть не двадцать выкладывает:

– "Прежнее счастье - на одночасье, наше - навек".

"Согласье не рвется, сила не сечется, счастье не ржавеет".

"Наше счастье и сквозь несчастье пройдет".

"Счастье не ищут, а делают".

"Сумел счастье заработать - сумей владеть".

– Вы где это все записали?
– спрашивает Красильщиков.

– Да у нас в Светлозерье, - отвечает Петя.

– У кого?

– У кого пришлось. Всего больше у Матвея.

– У Матвея Перегудова?
– удивился фольклорист.

Думал-думал Красильщиков, и вот однажды, когда не было рыбаков, от берега отплыла легкая лодочка: Иван повез гостя в Пнёво.

Вернулся Иван, когда все рыбаки уже были дома.

– Отвез своего смутителя?
– спрашивает Матвей.

– Поэзию-то? Отвез. Да чуть обратно не вернулся, - рассказывает Иван.
– Приезжаем в Пнёво, а он голубчан спрашивает: "Есть, говорит, здесь такая сказительница Голубкова?" А те над ним смеются: "Лесом шел, говорят, а дров не видел. Она ведь у светлозерцев гостит..."

5

Рыбачье становье Пнёво запряталось в маленьком заливе. Едешь к морю издалека увидишь мохнатую сопку. Обросла она частым ельником да высоким березняком, люди так и зовут - сопка Мохнатая. За Мохнатой какой-то заливчик. Не успеешь его переехать, оглянешься, а заливчик за другой сопкой спрятался, выше первой. Зовем мы ее Соколка. Так и проедешь мимо, никакого становья не увидишь. Как два тына, укрыли становье Соколка да Мохнатая сопка, - не каждый ветер сюда залетит, не каждый глаз заглянет.