Мать ветров

— Сюда!

В руке светловолосой женщины блеснула связка отмычек. С пятой попытки дверь поддалась, и сообщники извлекли из тайника шкатулку с письмами. Пара глаз и еще один споро проглядели внушительную стопку, после чего на дне ящичка осталось два письма. Вскоре ромалийка исчезла за дверью, а саориец вернул книги на место, подошел к молодой баронессе и принялся приводить ее в чувство.

— Что со мной случилось? — слабым голосом спросила девушка, как только поняла, где и с кем она находится.

— Ты потеряла сознание, когда я попытался расшнуровать твой корсаж, — печальным и очень виноватым голосом ответил лекарь. Он бережно сжал похолодевшие пальчики баронессы в своих руках и покачал головой: — Камилла... Ты боишься, ты на самом деле не хочешь этого. И я... О Великий Самир, как я мог быть таким слепцом и глупцом! О чем я только думал! Нет, я не должен... У тебя еще вся жизнь впереди, а я чуть было ее не разрушил! Простите меня, Камилла, и, прошу Вас, забудем об этом.

— Ибрахим... Но как же... Почему...

— Потому что Вы — дочь благородного барона Баумгартена. А я — простой лекарь, потерявший разум, — с горечью промолвил мужчина. — Я сделал все, что в моих силах, для Вашего отца и уеду послезавтра на рассвете. Простите, если сможете, и... прощайте.

Чужестранец растворился во тьме коридоров замка, будто привидение, а в тиши библиотеки отчаянно колотилось раненое доверчивое сердце влюбленной.

Шустрая маленькая речка сбегала с Черных Холмов и бойко неслась через леса и луга мимо владений Баумгартенов, мимо крошечного городка Блюменштадта к Шварцбургу, главной крепости княжества Черного предела.

Ясным летним днем вдоль берега реки ехал одноглазый всадник в противоположную от этих грозных стен сторону. У старой, весьма причудливо искривленной сосны он спешился и повел лошадку под уздцы вниз по крутой тропинке. И счастливо рассмеялся, едва завидел у самой воды светловолосую женщину, которая отжимала какую-то тряпицу.

— Зося! — мужчина подхватил женщину на руки, раскружил ее и рухнул на песок, с удовольствием придавив себя тяжестью крепкого горячего тела. — Месяц взаперти, две недели с тобой рядом и без тебя — я уж боялся, что с ума сойду!

— Было бы с чего, — фыркнула светловолосая и жадно прильнула к раскрывшимся ей навстречу губам. Оторвалась, чтобы глотнуть воздуха, и зеленые глаза лукаво сверкнули: — Ты, помнится, должен мне кое-что за поцелуй с Камиллой.

— Все, что пожелаешь, моя ведьма, но сначала я все-таки искупаюсь!

В прозрачных серебристых водах плескались, обдавая друг друга брызгами, отфыркиваясь и хохоча, мужчина и женщина, которым по возрасту полагалось бы неторопливо омывать свои тела, а не резвиться беззаботнее щенков. Впрочем, им обоим редко кто давал больше тридцати-тридцати пяти, в то время как ему недавно исполнилось сорок два, а ей — сорок.

— Раджи, хочу, — женщина первая вышла на берег и упала на раскаленный чистый песок, усыпанный жесткой хвоей.

— Ты же грозилась меня завалить, — усмехнулся мужчина и навис над своей ведьмой. Смуглое гибкое тело, покрытое шрамами, и просто неприятными, и откровенно уродливыми, едва касалось загорелой кожи, испещренной грубыми отметинами, а налившийся кровью член дразняще подрагивал у самого лона.

— Ах ты ж змея подколодная, прекрати издеваться! — простонала Зося, обхватила ногами ягодицы Раджи и одним сильным движением буквально вдавила его в себя.

Опасная извилистая тропинка круто поднималась в гору, и всадники спрыгнули с лошадей. В сумерках в густом хвойном лесу было темно — хоть глаз выколи — но оба и на ощупь могли бы пройти здесь, ни разу не споткнувшись.

Мрачные очертания Черных Холмов да зловещие поскрипывания старых деревьев заставили бы стучать зубами кого угодно, но они возвращались домой и должны были только радоваться. Зося и радовалась. Почти.

— Ты хотя бы недели две побудешь в лагере? — спросила она.

— Постараюсь, — после непродолжительного молчания заговорил Раджи. — Но... Не нравится мне этот Теодор. А ведь отряд Мариуша заглядывает как раз к его крестьянам. Надо бы наведаться к ребятам, пересмотреть тактику набегов... да и на самого Мариуша посмотреть.

Зося кивнула. Раджи, конечно, не увидел этого жеста, но она была уверена, что почувствовал. Почти девять лет назад жизнерадостный молодой скорняк потерял ту, которую беззаветно и безнадежно любил. Вскоре после трагедии он подался тогда еще в подпольный отряд «Фён». Со временем отряд превратился в армию, а Мариуш возглавил отдельную боевую единицу. Он был поистине незаменим. Вот только рана на сердце упрямо не желала затягиваться, и ему время от времени требовалась поддержка.

— Кто идет? — негромкий, но жесткий оклик остановил спутников. После короткого обмена паролями от ствола огромной ели бесшумно отделилась тень, и на тускло освещенной тропинке появилась рыжая лучница.

— Марта! Тебя уже ставят в дозор? — ласково улыбнулся Раджи, а Зося звонко чмокнула девушку в покрасневшую щечку.

— Второй раз на дежурстве, — просияла лучница, но тут же нахмурилась.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил командир Фёна.

— Все живы и здоровы, — торопливо заверила Марта. Закусила губу и добавила: — Но кое-что случилось. Арджуна вам расскажет.

По гладкой деревянной поверхности сундучка прихотливо вился нарисованный стебель, усеянный крупными синими цветами. Оставалось прорисовать листья, но юный художник отложил в сторону кисть и беззастенчиво залюбовался рыжей лучницей, которая тренировалась в дюжине шагов от него.

А ведь Али заприметил ее внутреннюю нежную красоту еще в тот день, когда забитая крестьянская девочка впервые появилась в их отряде. Она молчала, сутулилась и робко осматривалась по сторонам. Отливающие медью пряди были сплетены в тугую косу и прятались под косынкой. Прошло каких-то полгода, и вот уже Марта открыто улыбалась товарищам, не стеснялась своей чудесной фигуры, а рыжий водопад струился по плечам в те минуты, когда волосы не мешали ей выполнять повседневную работу.

Окрепшая рука почти без усилий натянула тетиву, а светлая рубашка бесстыдно обтянула девичью грудь. Али вздохнул и нехотя взялся за кисть, чтобы как-то совладать со своим телом. А плоть юноши реагировала более чем естественно.

«Интересно, Саид уже побывал с ней?» — пронеслось в голове у художника. Он беззвучно рассмеялся и вывел мягкий контур очередного листка. Глупый вопрос! Брат никогда не трепался о своих похождениях, но Али слишком хорошо знал его легкий, если не сказать легкомысленный нрав. Наверняка Саид переспал как минимум с половиной незамужних девушек из трех отрядов Фёна и Марту он вряд ли пропустил.