Матрос с 'Бремена' (сборник рассказов)

– - В Бруклине такая вонь, что не продохнуть,-- выразил свое мнение другой таксист, у края стойки.-- Район кладбищ. Из пяти районов Нью-Йорка самый подходящий могилы рыть.

– - Друг мой Паланджио!
– - обратился к нему Элиа.-- Дуче Паланджио! Если тебе не нравится Бруклин -- убирайся к себе домой, в Италию! Там тебе всучат ружье и сделают в Африке еще одну дырку в заднице.

Все водители громко захохотали, а Элиа добродушно ухмыльнулся, довольный собственной остротой.

– - Я это видел в кино. Поезжай к себе в Италию, к своим жирным итальянским девкам! Ну, ребята, кто из вас поставит мне кружку?

В баре воцарилась мертвая тишина, как в военном лагере, когда только что прозвучал сигнал отбоя.

– - Друзья называются!
– - подосадовал он.

– - Бруклин -- чудесное место,-- съехидничал Паланджио.

– - Весь день,-- Элиа рассеянно потирал перебитый нос,-- я гоняю эту тачку. Одиннадцать часов подряд разъезжаю по улицам. И теперь у меня в кармане три доллара пятьдесят центов.

Мизинчик тут же подскочил к нему.

– - Послушай, Элиа, нужно поговорить -- о такой мелочи, как кружка пива. Знай я, что у тебя есть деньги...

Элиа, теряя терпение, оттолкнул от себя настырную голову Мизинчика.

– - Вон там кто-то заказал пиво, Мизинчик. Ну-ка, займись своим делом!

– - Мне кажется,-- недовольно заворчал Мизинчик,-- что уважающий себя человек обязан платить свои долги.

– - Ему кажется! Мизинчику кажется -- только подумать!
– - громогласно заявил Элиа; но Мизинчик его в данную минуту совсем не интересовал. Повернувшись спиной к стойке и подперев голову руками (рукава пиджака на локтях прохудились), он печально разглядывал жестяной потолок.-- Три доллара пятьдесят центов,-- тихо повторил он,-- а я не могу взять себе кружку пива.

– - Что же случилось?
– - поинтересовался Паланджио.-- У тебя карман на запоре?

– - Два доллара семьдесят пять центов нужно отдать компании,-- объяснил Элиа.-- Семьдесят пять центов -- моей вшивой жене, чтоб не прогоняла меня ночевать в парке. Эта вшивая компания! Вот уже целый год ежедневно отдаю им по два доллара семьдесят пять центов, и теперь эта паршивая тачка -- моя. Через год могу продать этот драндулет японцам, пусть наделают из него бомб. Его можно заставить двигаться только одним способом -- спустить с высокой горы. Но я подписал контракт, мне нужна нянечка. Ну, кто поставит мне пива? Есть желающие?

– - Я подписал точно такой контракт,-- сообщил Паланджио; его смуглое лицо исказила гримаса боли.-- Должен отработать еще семь месяцев. И никто не удосужился даже научить меня правильно писать свое имя.

– - Если бы ваши разгильдяи вступили в профсоюз...-- вмешался небольшого роста ирландец, сидевший напротив пивного крана.

– - Джиари,-- воззвал Элиа,-- ты, ирландский герой! Ну-ка, расскажи нам, как вы отлупили англичан в битве при Белфасте!

– - О'кей, о'кей!
– - Джиари нервно сдвинул кепку на затылок, открыв огненно-рыжие волосы.-- Если вашим парням охота вкалывать по шестнадцать часов в сутки, чтоб зашибить деньгу,-- я не намерен вам мешать.

– - Да, вступай в профсоюз и пусть копы обдирают тебя как липку!
– подхватил Элиа.-- На собственном опыте убедился!

– - О'кей, ребята!
– - Джиари взболтал пиво в кружке, чтобы запенилось.-Тоже мне владельцы собственности! Не в состоянии в пять вечера заплатить за кружку пива. О чем тогда разговаривать, а? Ну-ка, Мизинчик, налей еще!

– - Джиари, ты ведь красный!
– - заявил Элиа.-- Красный подлец!

– - Коммунист,-- добавил Паланджио.

– - Принеси мне пива!
– - громко повторил Джиари.

– - Вся беда в том,-- уточнил уже более мирно Элиа,-- что наступили плохие времена.

– - Конечно,-- согласился Джиари, опустошая наполовину новую кружку.

– - Тогда, в двадцать восьмом, я зарабатывал в среднем по шестьдесят баксов в неделю.

– - В канун Нового, двадцать седьмого года,-- прошептал Паланджио,-- я заработал тридцать шесть долларов сорок центов.

– - Деньги тогда текли рекой,-- ударился в воспоминания Элиа.

Паланджио тяжело вздохнул, потирая колючую бороду тыльной стороной ладони.

– - Тогда я форсил в шелковых рубашках. В двадцать восьмом году у меня было четыре девушки. Боже мой!

– - Но сегодня не двадцать восьмой!
– - одернул его Джиари.

– - Какой умник!
– - похвалил Элиа.-- Он еще здесь рассуждает! Говорит,-мол, сегодня не двадцать восьмой. Только вступите в профсоюз -- и тут же двадцать восьмой вернется.

"Зачем мне понапрасну тратить свое время?" -- подумал с негодованием Джиари; он молча пил свое пиво.

– - Мизинчик!
– - позвал бармена Паланджио.-- Два пива -- мне и моему другу Элиа!

Элиа с широкой улыбкой снова подошел к стойке и занял место рядом с Паланджио.

– - Мы с тобой братья по нищете, Анджело!
– - провозгласил он.-- Мы с этим итальяшкой,-- пояснил он остальным.-- Мы с ним оба подписали контракт.

Выпили вместе; тяжело вздохнув, вытерли пену с губ.

– - У меня была самая большая голубятня во всем Браунсвилле,-- тихо рассказывал Элиа,-- сто двадцать пар чистокровных голубей. Каждый вечер, когда я их выпускал на волю,-- их взлет был точно фейерверк. Посмотрели бы вы, как они кружат и кружат над крышами домов... Я большой голубятник.-- Он опорожнил кружку.-- Теперь у меня осталось всего пятнадцать пар. Если я приношу домой меньше семидесяти пяти центов, моя жена зажаривает одного голубя на ужин. Чистокровку, а? Стерва, а не жена!

– - Еще два!
– - заказал Паланджио.

Они с Элиа с наслаждением пили холодное пиво.

– - Так вот,-- продолжал Элиа,-- если б только не возвращаться к этой стервозе жене! Женился я на ней в двадцать девятом. А как все изменилось с той поры!
– - Он глубокомысленно вздохнул.-- Что такое женщина? Женщина -это западня!

– - Ах, видел бы ты то, что видел я сегодня!
– - перебил его Паланджио.-Третья ездка, на Истерн-парквей. Я заметил ее, когда она переходила Ностранд-авеню, а я стоял на красном. Полненькая девушка фунтов так сто тридцать, яркая блондинка. Бедрами крутит -- аж дух перехватывает! На голове такая маленькая соломенная шляпка с разными овощами на полях... Ничего подобного никогда не видел! Ну, уцепился я изо всех сил за баранку, словно меня кто под воду утаскивает... А ты говоришь -- "западня"! Шла она к отелю "Сент-Джордж".

Элиа покачал головой.

– - Вся трагедия моей жизни в том, что я женился совсем молодым.

– - Еще пару кружек!
– - распорядился Паланджио.

– - Анджело Паланджио...-- произнес его имя Элиа.-- Звучит как музыка.

– - Там, у отеля, ее встретил какой-то парень -- здоровенный, упитанный. Улыбался так, словно только что увидел Санта-Клауса. Этакий здоровенный мужик... Знаешь, некоторые мужики...

– - Мне пора домой, к Энн!
– - простонал Элиа.-- Она орет на меня регулярно с шести до полуночи: "Кто заплатит бакалейщику?", "Кто заплатит компании за газ?" -- Поглядел как на врага на свое пиво -- и опорожнил кружку.-- Я, дурак, женился, когда мне было всего восемнадцать.