Мауи и Пеле держащие мир
Шрифт:
— Странно. Ты удивительно-ласковый, а у тебя такое имя: Гиена. Хищное, жестокое.
— Это сокращенное имя, — ответил он, — а полное: Гитанараяна.
— Гитанараяна, — шепнула она, и пробежала пальчиками по его животу, — вот это твое имя, такое шепчущее, как длинная тихая волна, гладящая камешки. Гитанараяна. Оно что-то значит, да?
— Песня в честь божества, — сказал он, и добавил, — это на санскрите, древнеиндийском языке.
— В честь какого божества? — спросила Уззу.
— В честь того божества, которое поддерживает, которое дает надежду и защиту.
— А-а, — откликнулась юная сомалийка, и снова
— А другая половинка? — поинтересовался пилот-инструктор.
— Другой нет. Пустота. Ничто. Поэтому мир так устроен. Но, это трудно понять. А скажи, как получилось, Гитанараяна, что ты американец, но имя у тебя древнеиндийское?
— Я канадец, — поправил он, — но религия моих родителей: веданта. Когда я был маленький, мы переехали в Микронезию. Они потом вернулись в Канаду, а я остался. Моя земля, это море.
— А-а, — произнесла она, — а я родилась у мусульман в Сомали. Не повезло.
— По-моему, — ответил Гиена, — про такие ситуации лучше думать в стиле: «прошлое прошло».
— Да, — согласилась Уззу, — так лучше, если получается. Но у меня не очень получается. Давай, поговорим про другое. Про что-нибудь радостное.
— Давай про тебя? — предложил он, — Я буду рассказывать тебе про тебя, а ты слушай.
— Но, Гитанараяна, ты же, наверное, про меня ничего не знаешь.
— Конечно, я не знаю, и я буду фантазировать. Но когда произнесу вслух, оно станет таким же настоящим, как то, что, будто бы, было на самом деле. Такая древняя магия. Вот, слушай…
Следующее утро, 9 декабря.
Впору было удивиться четкости организации работ сальвадорско-сомалийского «рыболовного кооператива». Несмотря на вечернюю фиесту, график не нарушился, и за ночную смену на две «Черепахи» было установлено роботизированное управление. Как раз два таких аппарата могли поместиться в трюм летающего грузовичка «Miles Aerovan». Вот их загрузили, три минуты на рукопожатия, поцелуи и дружеские слова, а потом — разбег и взлет. Мы на войне, такие дела…
…Джой Прест Норна (занимавшая в этот раз не место пилота, а место штурмана) оглянулась, и проводила взглядом атолл Абариринга, уплывающий по диагонали вниз и назад.
— Замечательный поселок, правда, Гиена?
— Ага, — отозвался пилот-инструктор, — когда я бываю на таких площадках, то думаю о том, что будущее, которое мы строим, это не столько техника и технология, сколько такие команды.
— Социология, это тоже технология, — заметила она.
— Для тебя, Норна, это так, а для меня команда людей, это нечто больше. Это дхарма.
— Дхарма такой неоднозначный термин, — сказала директор инноваций Народного флота, — если перевести его, как структуру в гуманитарной кибернетике, ты заявишь, что это слишком узко.
— Заявлю, — подтвердил он, — ведь дхарма, это не просто алгоритм, это эмоциональное поле.
— Ладно, я не буду переводить. Из меня бестолковый гуманитарий. Поговорим о грузе.
— Давай, — согласился Гиена Ларсен.
— …Так вот, груз. Медленная умная незаметная торпеда дальнего радиуса действия. Она будет весить тонну с четвертью в боевом состоянии, я не ошибаюсь?
— Ну, примерно
так. И что?— …Значит, — продолжила Норна, — эту торпеду можно перевозить на небольшом гидроплане и наводить на цель из точки в открытом море. Атаковать морские караваны, проще говоря.
— Нет, вряд ли. У морских транспортов скорость 20 узлов, а у «Черепахи» 3 узла. Любое малое смещение курса каравана, и атака сорвалась.
— Да, пожалуй, тут ты прав. Но, мне кажется, что-то есть в идее запуска из открытого моря.
— Что-то есть, — согласился он, и после паузы сказал, — по твоей схеме из открытого моря надо атаковать не караваны, а стационарные береговые объекты. Портовые комплексы, типа того.
— Классно, Гиена! Конечно, порты! Но в первую очередь, нефтяные платформы! Вот это будет реальный пинок по яйцам оффи! Минуту, я сейчас отправлю директиву на выбор целей.
Норна вытащила палмтоп из кармана и стала строчить на виртуальной клавиатуре текст. Этот процесс занял минут пять, потом она отправила сообщение и продолжила разговор.
— Гиена, когда мы будем на Тувалу-Нукуфетау?
— Через 5 часов, — ответил он, — считай, примерно в полдень.
— Это нормально, — сказала она, быстро что-то сопоставив в уме, — сейчас объясни мне в общих чертах: что такое «Аэронавтик Радио-Ломбардия», он же ARL?
— Ну, если кратко, то это большая радиоуправляемая авиамодель, или предельно примитивный самолет обычной компоновки, итальянский проект 1943 года. Из-за чистых прямоугольных очертаний, он похож на любительский моторный планер с размахом крыльев 14 метров. Такой размер типичен, и не вызывает подозрений. Только эксперт обратит внимание, что эти крылья подозрительно велики по площади, и что шасси явно рассчитаны на серьезный, вес.
— Понятно. Я сама посмотрю, когда прилетим на Нукуфетау. А какой, кстати вес?
— Пять тонн, из них, при использовании современных материалов две трети — боевая загрузка.
— Эх, хорошо!.. — Норна потерла руки, — …А цена и скорость изготовления?
— Это тебе лучше объяснят инженеры — humi, и тот hombre, германец с Западного Самоа.
— Гиена, это не просто hombre, это капитан Хелм фон Зейл по прозвищу Скорцени.
— ОК, я буду знать. Он мне не представлялся по мотивам секретности. А про цены и скорость изготовления скажу: в 1943-м Италия проигрывала войну, времени было в обрез, рабочие уже разбегались, а из материалов оставалось только ржавая проволока и фанера. Проект ARL был спроектирован для массового выпуска в таких условиях. Ответ на твой вопрос ясен, ага?
— Ага, — в тон ему ответила 24-летняя директор инноваций Народного флота, — а что ты думаешь вообще о германских колонистах на Западном Самоа? Только честно.
— Ну, мне кажется, что они слишком привязаны к символам своей этнической истории.
— Да, есть такое… — она задумалась, — …Скажи, это единственная проблема?
Пилот-инструктор утвердительно кивнул.
— По-моему, единственная. Так что на войну это, по ходу, не влияет, враг у нас общий. А после войны как-то разберемся, я думаю. В гуманитарном плане Курфюрст Мюллер к нам ближе, чем адмирал Оуноко на Бугенвиле, генерал Тимбер на Фиджи, и наши союзные мафиози Великой Кокаиновой тропы. Но, по технологии экономики, к нам ближе именно мафиози.