Мауи и Пеле держащие мир

— Ахоро! — возмутилась Рут, — Ты зря наезжаешь! Там нормальная программа.

— Это тебе кажется, потому что ты раньше с этим не сталкивалась, — ответил он.

Тут Лукас Метфорт звонко похлопал в ладоши.

— Уважаемая ассамблея! Пожалуйста, дайте мне слово, раз уж пригласили.

— Действительно, — сказал Тараи Мастерс, — давайте успокоимся и послушаем дока.

— Спасибо, — философ коротко поклонился, — здесь оказалась затронута идеология, и я сначала пройду по этой теме. У каждой из групп, на ассамблее, есть своя идеология, религия, субкультура. У одних — панк-концепция, у других — первый гуманистический манифест, у третьих — мифы морских королей утафоа, у четвертых — принципы первого Мастерса, у пятых — кодекс Великой Кокаиновой Тропы, или кодекс Omerta…

— Omerta только у сицилийцев, — поправил Ми-Го, — а если в общем, то re-hombre.

— Благодарю за поправку, hombre. Итак, у каждой группы есть свои взгляды, и каждая группа, считает свои взгляды наилучшими — как же иначе? И концепция Джо-Джима, известная как Li-Re, ничем принципиально не выделяется из этого ряда…

— Еще как выделяется! — возразил Йожин, — это не Tiki, а библейская вера.

— Мы тоже нормально относимся к библии, — заметил Тараи.

— Вы нормально относитесь, но вы не фанаты, и вы tiki-foa, а эти сектанты…

— …Неправда! — перебила Рут, — ты просто не знаешь Li-Re! Они тоже tiki-foa!

— Рут, — возразил Пиркс, — ты не можешь знать точно, что и как в этой Li-Re.

— Блин! — взорвалась она, — Я уж как-нибудь отличу foa от библейского сектанта!

— Стоп-стоп! — доктор Метфорт поднял вверх ладони, призывая к спокойствию, — Мы добрались до волшебного слова «Tiki». Я к этому и вел. Дайте мне договорить!

Наступила напряженная тишина. При всей кажущейся безобидности перепалки, все прекрасно понимали, что за каждым из участников ассамблеи стоит несколько сотен вооруженных людей, готовых жестко защищать интересы своей общины.

— Друзья, — мягко произнес философ, — не смотрите так друг на друга, а то мне станет страшно, и я потеряю мысль.

— Ты не выглядишь испуганным, док Лукас, — заметил Пиркс

— Я немного артист, поэтому могу иногда притвориться смелым, — парировал Метфорт, переждал скептические смешки, в какой-то степени разрядившие обстановку в зале, и продолжил, — что же такое «Tiki»? Если я скажу: Tiki — это идея общества людей, для которых любая несвобода подозрительна, буду ли я прав?

— Хэх! — буркнула Рут, — А почему не сказать просто: общество свободных людей?

— Потому, — ответил он, — что это будет нонсенс. Человек — существо стайное, и вся его деятельность проходит среди других людей, с интересами которых он, так или иначе, вынужден считаться. Человек никогда не бывает свободен от людей. По этому поводу, известный философ и политик Ленин написал: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Казалось, бы, это логический вывод из того, что я сказал о стайной природе человека, но нет! Ленин, в традиции тогдашней социологии, подменил термин «люди» термином «общество», а это разные вещи! Люди — это люди, а общество — это система, в которую люди как-то встроены. Эта система налагает такие ограничения на каждого человека, что свободы у него, как правило, остается не больше, чем у мухи, угодившей в паутину. Идеологи всех прошедших революций заявляли, что проблема в пауке: рабовладельце, феодале, буржуе. Устраним паука, порвем паутину, и станем не мухами, а свободными пчелами. Мы будем свободно летать от цветка цветку, собирать нектар и строить наше общее гнездо. Сказано — сделано. И тут, оказалось, что у пчел не намного больше свободы, чем у мух в паутине. Каждая пчела подчиняется невидимой системе сигналов — приказов, которые она не может не исполнить, так она устроена. И, внимание! Каждая пчела является не только исполнителем, но и источником сигналов, управляющих другими пчелами по определенному регламенту. Пчелы плетут общую паутину, из которой ни одна не может вырваться, а цель — воспроизводство гнезда, или общества, со структурой, застывшей на десятки миллионов лет!

Доктор Метфорт сделал паузу, и вытер пот со лба.

— …У пчел есть социальный инстинкт, сформировавшийся в процессе эволюции. Пчела появляется на свет уже приспособленной для жизни только в этой системе отношений. Совсем другое дело — человек. У людей нет жестких врожденных инстинктов, которые определяли бы единственно-возможную социальную схему, вот почему, человеческие общества могут быть разными. Но, общество воспитывает детей так, чтобы они стали пчелами, чтобы, усвоив некие принципы, они подчинялись определенным сигналам и транслировали эти сигналы. Общество — это не люди, это паразитная система, которая стремиться сохранить воспроизвести себя за счет людей, чья свобода подавлена.

— Ты тоже подменяешь понятия док, — заметил Ми-Го, — ты повесил на общество всякое дерьмо, которым занимается государство.

— Да? — философ вопросительно поднял брови. — А где ты видел общество, которое не создает государственных институтов для своего воспроизводства? И потом: как быть с институтами подавления, которые считаются общественными? Мораль, религия…

— Алло-алло, — перебил пилот с атолла Тепитака, — мораль, религия и все такое, тоже контролируются государством, просто государство делает вид, будто это не оно. А по первому вопросу я тебе скажу так: у туземцев на некоторых атоллах никогда не было государства. Колониальная власть не в счет, это внешняя сила. У нас на Тепитака нет сейчас никакого государства, и колониалистов мы оттуда выгнали.

— Так, — вмешался Пиркс, — у вас же там военная диктатура, разве нет?

— Да. У нас правит претор Октпо, тут все его знают. Но это не государство, так, док?

— Разумеется, — подтвердил Метфорт, — наличие диктатора это не признак государства. Социальный институт военных вождей характерен для до-государственной общины.

— Хм-хм, — проворчал Хобо-Ван, — по-любому, нам такой институт не очень нравится.

— Ваше дело, — спокойно ответил Ми-Го, — мы же давно договорились: вы живете по-своему, мы живем, по-своему, а помощь друг другу оказываем, каждый по своей специализации.

Философ громко похлопал в ладоши.

— Внимание, ассамблея! Давайте не будем уходить в частности! Я специально слегка сместил акценты, чтобы вызвать короткую дискуссию о границах между обществом и государством. Дело в том, что в проекте Хартии речь идет об абсолютном запрете на государство и любые его институты. Но термин «государство» толкуется шире, чем в классике. Так, к государству в нашем проекте относятся любые общие императивные моральные и религиозные стандарты жизни. А обществом в тексте называется только множество людей, связанных отношениями между собой прямо, но не через какие-то специальные институты. Вообще, как вы заметили, в проекте Хартии есть закрытый перечень обще-социальных институтов управления, явно необходимых для общества. Таковыми являются: выборный суд, техническое конкурсное правительство, силовые структуры, и несколько профильных служб жизнеобеспечения.

— Док Лукас, — окликнула его Рут, — ты собирался рассказать про Tiki.

— Я и рассказываю про Tiki. Я объяснил, почему сказать просто: «общество свободных людей», это нонсенс. Жизнь среди других людей требует ограничений для каждого в интересах каждого другого. Если мы, к тому же, хотим совместно действовать, чтобы повысить качество жизни каждого, то вынуждены будем согласиться еще на какие-то ограничения и обязательства, как в любом экономическом партнерстве. Тут важно не допустить, чтобы какие-то ограничения, обязательства и требования к человеку были введены без оснований, понятных из бытового, рационального здравого смысла. Вот почему я определил Tiki, как идею общества людей, для которых любая несвобода подозрительна. Некто предлагает ввести для людей ограничение, обязать их что-либо делать, или обязать их воздерживаться от каких-то действий, а для чего? Какой будет позитивный результат, и когда? Завтра? Через год? Через полвека? Пусть тот, кто нам предлагает ограничение, докажет, что это ограничение принесет конкретную пользу.

— Конкретную пользу кому? — спросил Йожин.

— Вот! — Метфорт резко поднял вверх обе руки, — Кому? Польза всегда должна иметь конкретного получателя. Именно поэтому, в проекте Хартии предусмотрено прямое распределение выгод, полученных обществом в целом, по принципу экономического партнерства. Если нас миллион человек, и мы, общими усилиями, получили миллион фунтов, то пусть каждый получит свой фунт. Сколько-то каждый человек отчислит в общую кассу взносы на задачи управления — как в экономическом партнерстве.