Маятник судьбы

После чего закрыл ноутбук и задумался. Потом достал мобильник и вызвал журналиста…

Они встретились спустя час на привычной явке – в баре «Тутси». Монах был уже на точке, когда влетел взмыленный Добродеев.

–Что случилось? – закричал он, падая в кресло. – Это Речицкий?

–Похоже, Речицкий и писатель реабилитированы, Леша. Это Черный Властелин. Смотри! – Он подтолкнул к журналисту раскрытый ноутбук: – Квартира Лины Кручек, фотографии сделаны шестого ноября.

–Поздравляю! Ты уже ответил? – спросил Добродеев, внимательно рассмотрев фотографии.

–Ответил. Написал, что ничего не понял, и спросил, где обещанная невеста.

–Ну и как мы его вычислим? Сольем Пояркову, пусть у них голова болит?

–Как вариант. Есть у меня одна мыслишка, Леша…

Они обсуждали «мыслишку» Монаха около часа. Журналист категорически отказался влезать в опасную авантюру, он кричал, что Монах сошел с ума: если их застукают, то не отмоешься! На что Монах спокойно отвечал, что они все хорошенько рассчитают и взвесят, а также будут предельно бдительны и осторожны, и вообще, другого способа узнать, кто скрывается под маской Черного Властелина, у них просто нет. А если слить его Пояркову, то отодвинут, не сказав даже спасибо, и хрен узнаешь, что там у них происходит. И можно ставить крест на шикарном эксклюзивном материале. Последнее решило дело – хмурясь, все еще сомневаясь и занудно выясняя подробности, Добродеев сломался и позволил себя уговорить. Правда, все еще сопротивлялся, но в основном для вида. Тем более что его собственная роль в авантюре сводилась к пассивному отвлекающему маневру.

–Это будет шагом номер два, – сказал Монах. – После визита в квартиру Ирины Гуровой. Сказавший «а» да скажет «бэ»!

–А ты не боишься, что, пока мы с ним играем в игры, будет еще одно убийство?

–Если и будет, то игры здесь ни при чем, – ответил Монах, подумав.

–В смысле?

–В самом прямом. Он никого не убьет.

–Ты уверен?

Монах еще подумал и сказал:

–Да. На девяносто семь процентов.

–На девяносто семь? Как ты вычислил?

– Пока лишь в подсознании, – заявил Монах. –Такое у меня внутреннее чувство.

–Темнишь, Христофорыч. Когда выступаем?

–Сегодня берем тайм-аут. Я должен все обдумать. Выступаем завтра. Ты обещал спросить про свидание с Кирой, – вспомнил он.

–Я спросил. Имеют право только защитники и родственники в присутствии охраны.

–А жених имеет право?

–А кто жених?

–Допустим, я.

–Ты? – изумился Добродеев. – Правда?

–Ну! Мне нужно поговорить с ней. Как она?

–Она свою вину отрицает. Она действительно была у Кирилла, но это, по ее словам, было прощание. Она всегда понимала, что у них нет будущего из-за разницы в возрасте, она знала, что рано или поздно они расстанутся. Когда случилось первое убийство, Кирилл рванул от нее как от зачумленной…

–Она так и сказала? – поинтересовался Монах.

–Нет, это я сказал, – порозовел Добродеев. – И следователь сделал из этого определенные выводы – якобы Кирилл был уверен, что она замешана в убийстве Ирины, и потому порвал с ней – убрался от греха подальше. Тем более что он с Ириной несколько раз встретился летом и Кира их видела. Она, по словам его последней подруги Лины, страшно ревнива. Этот тип, похоже, не терялся. Кстати, девушка изо всех сил топит бывшую работодательницу. Знаешь, Христофорыч, женщины все-таки злее нас, мужиков, и ничего не прощают. Она до сих пор ревнует.

–Кира убила ее любимого человека, – заметил Монах. – Она мстит убийце.

–Если бы мы мочили всех, кто нас бросил, народонаселение очень сократилось бы. Дурацкая история!

–Ты даже не представляешь себе, до какой степени дурацкая, – покивал Монах. – И вывернутая наизнанку.

–Вывернутая наизнанку?

–Именно. И тут каждая мелочь… Например, откуда у Лины такая ненависть к Кире?

–Ты же сам сказал: она убила ее любимого человека!

–Я беседовал с Линой до убийства – она и раньше отзывалась о Кире как о подлой сводне. А ведь она была счастливой соперницей, потому что Кирилл бросил Киру и стал встречаться с ней. Я бы на ее месте торжествовал, гордился и был снисходителен.

–Христофорыч, погоди! Я ничего не понимаю. Какая разница, как она относится к Кире? И потом, кто поймет женщину?

–Никто, если речь идет об истеричке. Но Лина – сильная и трезвая личность.

–Ну и что? Ты меня, Христофорыч, совсем запутал. Извини, но при всем уважении…

–Да я и сам запутался, – признался Монах. – Мне трудно понять ненависть к поверженному врагу, если только эта ненависть… – Он осекся.

–Что?

–Ничего, Леша, мысли вслух. Кстати, у Речицкого завтра презентация пива «Платинус», я приглашен. Хочешь, возьму тебя? Классное пивко!

–Я знаю. Как он тебе?

–Нормальный мужик, занят делом, никаких вывертов я в нем не почувствовал. Дудко из мэрии в больнице, у этого везунчика полное алиби, загибается от язвы, у остальных – частичное. Но и этого достаточно, если предположить, что действует один убийца. Я бы поставил на Громова, у него, как я уже сказал, лишь частичное алиби. Но все это уже не имеет ни малейшего значения, так как засветился Черный Властелин с фотографиями, а фотографии – это серьезно, Леша. Это вещдок.

–А почему на Громова?

–Ну, скажем, у него мог проснуться профессиональный интерес, а также любопытство. Убить, описать и остаться безнаказанным. Это к его трепу об идеальном преступлении. Ты смотрел его интервью месяц назад?

–Смотрел. Ты серьезно?

–Не важно. Теперь это совсем не важно. Этот психопат с манией величия и графоманским зудом, Черный Властелин, перетянул одеяло на себя. И все же, все же… – Монах задумался. – Что-то не пляшет, Леша, и я чувствую себя одураченным. Как будто мужик в женском платье и накрашенный, ты смотришь на него, чувствуешь – что-то не то, а что именно – не врубаешься. Или, вернее, начинаешь прозревать, но процесс идет медленно и через пень-колоду. Как говорят, сложные системы приводят к неожиданным последствиям.

–Какой мужик, Христофорыч? Тот, что в «Горной лаванде»? Переодетый в женщину? Тот, которого видела бабулька?

–Да нет, мужик вообще! – махнул рукой Монах. – Образно выражаясь. Хотя не поручусь, возможно, и тот.

Добродеев с беспокойством присмотрелся к Монаху:

–Христофорыч, ты в порядке? Голова не болит?

Монах потрогал затылок:

–Нет вроде. А что, заметно?

–Заметно. Пиво будешь?

–Я бы перекусил, с утра не ел, только пил… Кстати, у Речицкого фантастическое пиво! Называется «Платинус», живое и мутное.

–Ты уже говорил.

–Я как робот с перегоревшими предохранителями, – пожаловался Монах, снова потирая пятерней затылок. – Собираю информацию, а осмыслить ее логически не получается. Я дергаюсь, искрю, мигаю лампочками – и все без толку.

Оба вздрогнули при звуках «Ай лав ю, бэйби!», и Добродеев зашарил по карманам. Он слушал минуты две, потом сказал кратко: «Давай! Спасибо! Буду должен!» Достал из кожаного портфеля красный планшет, положил на стол перед собой и забегал пальцами по клавиатуре. Монах с интересом наблюдал. Открыв на экране только что полученный текст, журналист повернул планшет к Монаху, и они принялись читать вместе…