Maybe he would hold my hand, maybe he would hurt me

— Я люблю тебя.

— Кажется, вы слишком много выпили, мистер Грей…

— О, нет, детка, — он усмехается, пальцами ласкает шею, где остались еле заметные следы от его пальцев, и я жутко смущаюсь, прижимаясь к нему.

Смущаюсь как школьница, когда я взрослая девушка, представленная его семье, даже сказавшая его родителям, что люблю его, а ему это не могу сказать.

— Ана, я не давлю на тебя. И ничего не требую от тебя, я лишь хочу, чтобы ты знала это…

— Я тебя тоже люблю! — выпаливаю это скороговоркой, жутко краснею, не решаясь посмотреть на него, и Кристиан смеется надо мной! — Ты что, Грей, насмехаешься над моими чувствами?!

— Просто я не могу понять, куда ты смотришь. Между нами нет Теодора, следовательно ты призналась в чувствах другому Грею-младшему. Мои глаза повыше…

— Ненавижу тебя, честное слово, Кристиан… — целую его счастливое лицо, обнимая за шею, и шепчу ему на ухо то, что я так хотела сказать, а он услышать; — Я люблю тебя, Кристиан Грей. А теперь целуй меня под этой грёбаной омелой так, чтобы смутить всех гостей.

— Хорошая… Ух, чёрт возьми! Теодор! — мальчишка хохочет, хватаясь за рубашку отца, и лезет между нами к отцу на руки. — И что ты творишь?

— Целую красивую Ану под омелой! — Теодор чмокает меня в щеку, обнимая, и я крепко прижимаю его к себе, зажав между мной и его папой.

— А ты знаешь, что под омелой можно целовать только тех, кого ты любишь, Теодор? — смотрю мальчишке в глаза, его пугает этот вопрос, и я сладко, громко целую его в нос и щеки, отчего он громко хохочет, но не вырывается.

Люблю ли я этого засранца, изрядно потрепавшего мне нервы? Из-за которого я переехала к его отцу? Из-за которого потеряла бы свою карьеру, если бы Кристиан не был моим боссом? О котором постоянно думаю, по вечерам учу его читать не по слогам, и поправляю его одеялко по ночам?

До безумия.

«Каждая маленькая девочка мечтает о большом мишке Тедди».

— Спасибо, Ана, — Кристиан шепчет благодарность мне на ухо, и я киваю ему, снова целуя самую сладкую щеку в мире.

— Ты любишь меня?

— Да, Теодор.

— Значит, ты теперь моя мама?

— Если ты хочешь, малыш. Но тебе необязательно так называть меня, я твоя Ана.

— Но я хочу…

— Тогда я буду самой лучшей мамой для тебя, что бы ни случилось. Я обещаю, Тедди.

***

— Спасибо тебе, Кристиан, — шепчу, но эхо в лифте усиливает мой голос, и я крепче сжимаю большого и тяжёлого мальчишку, которого не оторвать от меня, чтобы он не проснулся.

— За что, детка? — Грей мягко улыбается, совсем аккуратно касаясь моих губ, но тут же отстраняется, поглаживая спинку спящего на мне Тедди.

— За счастье, — целую лохматую головку мистера, и он бурчит во сне, крепче обнимая меня. — Больше мне и не нужно. Я люблю тебя…

А утром Кристиан разбудит меня раньше будильника, потому что я усну рядом не с тем мистером Греем, когда буду укладывать его спать, и я так и не позавтракаю в тот день, просто потому что не имею возможности сидеть.

========== Часть 13 ==========

— Доброе утро… — мурчу, обнимая сидящего перед елью Кристиана за плечи, и он хватает меня за руки, притягивая к себе в объятия, мягко сажая на пол. — Ого, это всё Теодору!

— Неужели, мисс Стил, утро у нас доброе?

— Да.

— У меня была отвратительная ночь. Моя подружка провела ночь с другим, в моём же доме.

— Я не специально. Прости, — чмокаю мистера Грея в ушко, и он немного, но расслабляется.

— Ты ужасно поступила, ты знаешь это?

— Папочка, прости, ну пожалуйста… Или ты задумал рождественскую порку для плохой девочки? — облизываю его щеку, покрытую лёгкой щетиной, и Кристиан вздрагивает от удовольствия.

— Может, и так… Ох, Ана, что же с тобой делать?

— Любить, кормить и трахать.

— Это я и хотел делать с тобой, но ты выбрала другого…

Кристиан чуть толкает меня, ставит на четвереньки прямо перед собой, отчего я не могу сдержать смеха. Радостно визжу: «Папочка!», но Кристиану не весело. Он серьёзен и даже нахмурен, спуская мои шорты до колен. Ох…

— Я была уставшей, просто вырубилась. Извини! В конце концов, я пришла же спать к тебе…

Кристиан как-то неприятно, неопределенно хмыкает, пощипывая мои ягодицы, и я принимаю то, что я обречена.

— Хоть Теодор и мой сын, Ана, ты только моя. Тебе это понятно?

— Да, сэр.

Меня всегда больше всего возбуждали шлепки ладонью, но сейчас в них нет ничего сексуального, папочка действительно меня наказывает, и я чувствую себя… Будто поступила неправильно, будто пообещала что-то Кристиану и не выполнила этого.

Будто я плохая девочка.

Я молчу, всхлипывая только в самые тяжелые моменты, позволяя моему папочке наказывать меня так, как я заслужила, я слушаю дыхание Кристиана… Он не возбуждён, он ругает меня своими жёсткими прикосновениями. Ох, я расстроила его…

— Ты не хочешь мне ничего сказать, детка?

— Папочка, пожалуйста, мне очень жаль! Мне жаль, что я расстроила тебя, что бросила тебя в одиночестве… Пожалуйста, прости! Мне жаль!

— Ты понимаешь, почему я сделал это?

— Потому что я твоя… Я должна быть сильной и слушаться тебя.

— И это тоже, верно. А ещё?

— Потому что… — чёрт, почему?! — Я не знаю.

— Потому что я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, папочка!

Опускаюсь на пол, я просто лежу перед Кристианом, и он ещё несколько раз шлёпает меня, прежде чем сжалиться. Проверяет мои трусики, едва ли влажные, да и то от поцелуев, а не наказания, и довольно хмыкает.

— Пойдём завтракать, Ана.

***

У меня лёгкий мандраж, когда Тедди разрывает упаковочную бумагу, сидя под огромным, красиво наряженным деревом. У меня уже много лет не было настоящей ели на Рождество, я чувствую себя маленькой, запах вызывает воспоминания о детстве. Боже, хоть бы ему понравилось…

— Это рельсы?.. — Теодор хмурится, не понимая смысл такого презента, и я подталкиваю ему ещё одну упаковку. Чёрт, перепутала!

С новой упаковкой он справляется ещё быстрее, заинтригованый до невозможности, и уже замирает от восторга, смотря на папу и стуча по коробке.