Майор Одинцов

— Компас?.. Я… Я не знаю… Он ведь уничтожен?.. — выдаю заготовленную ложь. — Вся эта заваруха из-за него… Я ничего не знаю, про этот сраный компас…

— Ничего не знаешь? Разве отец тебе ничего не рассказывал? Он ведь занимался его изучением больше двух месяцев.

— Люди Долгополова пытали меня…

— Отвечай на вопрос, — перебивает он.

— Я и пытаюсь… Меня пытали шокерами… В какой-то момент я отключился и очнулся уже в пустой комнате… На полу была кровь… А на улице горела машина… Это всё, что я помню… Даже своего отца по телевизору с трудом узнал…

— Хочешь сказать, что потерял память? Как удобно… — он бросает на меня недоверчивый взгляд.

— Я говорю правду! И повторю то же самое в суде!

— В суде?.. У меня есть другое предложение, — он стучит в дверь, и в комнату заносят прибор, отдалённо напоминающий детектор лжи. Его подключают к моим рукам, а затем оставляют нас вдвоём. — Продолжим.

— Спрашивайте что хотите! Я не вру! — мысленно готовлюсь обманывать их аппарат, что сделать крайне легко, если знаешь, как он работает.

— Где сейчас компас?

— Я не знаю, — тут даже врать не приходится.

— Сообщал ли тебе отец, где его можно найти? — дознаватель сам подставляется, говоря «Его», а не «Компас».

— Нет, — коротко отвечаю я, избегая двойного отрицания. И это правда, ведь отец не говорил, где его можно найти. Всем это и так известно.

— Как ты относишься к Его Величеству? — а вот это вопрос необычный, тут придётся импровизировать.

— Лично я с ним не знаком, но слышал, что он мудрый правитель. Поэтому я и рассчитываю, что он во всём разберётся… Возможно, мой отец и виноват, но я здесь ни при чём… Долгополов хочет убить меня… Пожалуйста, вы должны меня защитить…

— Я тебе ничего не должен, — отрезает он, а я взглядом имитирую угасшую надежду.

— Ну тогда делайте что хотите. Меня всё равно убьют… — скрещиваю руки и ноги, показывая закрытую позу. — Задавайте уже свои вопросы… Чем раньше это закончится, тем быстрее я смогу перестать убегать… Не будет больше страха… Как и меня не будет… Но хотя бы мою смерть расследуйте надлежащим образом… Это всё, о чём я прошу…

— Никто тебя убивать не собирается. Под Рыбинском произошло недоразумение, — с его слов я понимаю, что между Императором и Долгополовым заключён какой-то договор. — Где сейчас Алиса Меренкова?

— Она едет в Ярославль. Но уверяю вас, она ничего не знает, — говорю спокойно, чтобы не вызвать подозрений. — Мой отец попросил её помочь мне и вывезти из Рыбинска.

— Но почему вы бросили её машину? Как-то нелогично…

— Пока меня пытали… — выдерживаю паузу. — Я успел понять, насколько влиятелен Долгополов… Он бы пошёл на многое, чтобы достать меня… На её машине ехать было слишком опасно, и мы купили другую. Ту, на которой я и приехал…

— Что вы делали с тех пор, как покинули Рыбинск? Искали компас?

— Да сколько можно повторять! Я не знаю, где этот грёбанный компас! — повышаю голос, отыгрывая ярость. Сперва хотел сказать, что «Я не знаю, что случилось с компасом», но затем понял, что лучше перефразировать ответ, дабы он был правдивым.

— Что вы делали больше недели?

— Мы знали, что за нами отправят погоню… Я хотел лишь добраться до Москвы и рассказать обо всём Его Величеству… Добраться незамеченным ищейками Долгополова…

— Вернёмся назад. Что случилось, когда ты очнулся и потерял память?

— Пол. Кровь. Горящая машина. «Кайен» с ключами в замке зажигания, — перечисляю я. — Поехал в ближайшую деревню, но не справился с управлением и угодил в водохранилище… Потом набрёл на посёлок… Тогда открылась червоточина… Я забрал у какого-то старика «Шестёрку» и погнал прочь…

— Дальше.

— Потом доехал до пригорода Рыбинска, продал машину цыганам и купил новую одежду… Затем набрёл на домик, где жила одинокая старуха, у неё и поселился… Ну, а вечером меня нашла Алиса, и той же ночью мы покинули город.

— Как она тебя нашла? — он пристально наблюдает за моей мимикой и изредка поглядывает на прибор.

— Ей подсказал мой отец, оставившей записку. В ней были координаты. Подозреваю, он использовал этот долбаный компас… Надеюсь, он его и правда уничтожил… С меня хватит… Я и так настрадался… — продолжаю правдоподобно играть роль жертвы.

— Почему Алиса поехала домой? Разве это безопасно, если учесть твою версию произошедших событий?

— Мы устали бегать… Рано или поздно Долгополов до нас доберётся, а она перед смертью хотела навестить могилу матери… А я пообещал ей, что постараюсь убедить Его Величество и получу защиту…

— На этом всё, — дознаватель неожиданно встаёт и выходит из комнаты.

— Что со мной будет? — спрашиваю я, но мой вопрос остаётся без ответа.

* * *

Спустя полтора часа.

Кабинет Первого Секретаря Имперской Канцелярии.

г. Москва, Кремль.

— Дмитрий Павлович, разрешите войти? Я допросил Одинцова, — сообщает главный дознаватель Канцелярии.

— Садитесь и докладывайте, — Первый Секретарь работает с бумагами и не поднимает головы.

— С уверенностью могу сказать, что Одинцову неизвестно местоположение компаса. Подтвердить его уничтожение не представляется возможным.

— А вы девку допросили? Меренкова, кажется… — он подписывает документ, ужесточающий наказание за взлом телевизионных сетей. Теперь за такой проступок будет грозить пожизненная ссылка на рудники.

— Наши люди сняли её с поезда и везут в Москву. Но сомневаюсь, что она сообщит нам что-то новое. Слова Одинцова подтверждаются доказательствами. К тому же он привёз с собой письмо от отца.

— И что в нём было?

— Много всего, но если по существу, то компас уничтожен.

— Проверили подлинность? — Первый Секретарь тяжело вздыхает.

— Почерк совпадает, отпечатков не обнаружено — они повреждены водой.

— Водой?..

— За окном ливень, господин… — дознаватель показывает на зашторенное окно.

— Ох, а я и не заметил… Сколько сейчас времени?.. — Секретарь бросает быстрый взгляд на часы. — Двенадцатый час доходит… Пора и пообедать.

— Что прикажете делать с Одинцовым?