Майор Одинцов

— Восемьдесят процентов налогов — это немало, — Дмитрий наполняет её бокал. — Думаю, он сглупил, предложив это на смертном одре. А сейчас пытается выторговать реальные условия. Но что он хочет? Если компас уничтожен, то ему нечего нам предложить.

— Долгополов утверждает, что после уничтожения компаса должно было остаться определённое внеземное вещество, которое они на месте взрыва не обнаружили.

— То есть он хочет сказать, что Одинцов старший всё подстроил?

— Именно это он и пытается нам доказать, прося снизить налоговую ставку до пятидесяти процентов и отказаться от возмещения вреда Одинцову младшему, — оглашает она.

— Думаю, он нагло врёт или же сам верит в свою ложь.

— Он утверждает, что ему хватит месяца, чтобы найти компас. Но просит разрешение начать слежку за Одинцовым младшим.

— Просит разрешение? А разве оно ему нужно?..

— Долгополову нужны наши ресурсы. Ваши ресурсы. Если дословно, то он хочет объединить усилия.

— Ну не знаю… — Дмитрий покачивает полупустой бокал и шевелит губами, обдумывая её слова. — Я больше склонен верить Одинцову младшему, чем этому жирному уроду, который только и думает, как набить карманы.

— Я тебя понимаю, — Елизавета берёт его за руку. — Но будь добр, сделай по-моему. Если через месяц не будет результатов, мы его вздёрнем.

— Ладно… Как будто я когда-то тебе отказывал, — улыбается он.

— Ну, что ж… — Елизавета встаёт и разминает спину. — Посидели — пора и полежать. Так ведь, Дмитрий Павлович?..

— Это да… — он старается скрыть отвращение и залпом допивает вино из бутылки.

К сожалению, Дмитрий Павлович родился в простой семье и место под солнцем может выбить только таким вот противным образом, ублажая старух с идеальной родословной…

Глава 9

Вчерашний казус с сумкой закончился ничем: спецы извинились, «починили» нашу машину и помогли завести. Как только они уехали, я забрал вторую сумку, и мы поехали в сторону Рыбинска. Не через Ярославль, другой дорогой.

Всю ночь мы обсуждали компас и те события, к которым он привёл. Алису я предупредил, чтобы не болтала лишнего, и по итогу мы лишь поддерживали нашу легенду для тех, кто мог нас слушать.

Сейчас нужно на время забыть про этот артефакт, чтобы Империя потеряла к нам интерес. Будем жить обычной жизнью, налаживать дела в Рыбинске, устраивать свой быт. И Алиса мне в этом сильно поможет.

Первым делом надо зарегистрировать имперскую грамоту в администрации, чтобы все мои подчинённые узнали, что у них появился новый хозяин. Конечно, электронную версию секретариат уже получил, но обычаи требует личного присутствия с бумажным носителем в руках.

К Рыбинску мы подъезжаем около пяти утра и первым делом отправляемся в круглосуточную автомастерскую. Её я приглядел, ещё когда уезжал из города. Заметил и удивился, что кто-то работает по ночам.

Нам срочно нужно поменять машину, чтобы сбросить прослушку и маячок. И это будет логично, ведь какой смысл Его Сиятельству кататься на развалюхе? Не по статусу.

Алиса подробно объяснила, где кончаются мои полномочия в качестве графа. И они меня более чем устраивают. Да, я далеко не Император, но и не простой управленец. Меня можно назвать главой города с расширенными обязанностями и возможностями.

И вот мы подъезжаем к той самой мастерской. Внутри горит свет и кипит работа. А на парковке стоит кое-что, заставившее меня приехать сюда…

Я выхожу из «Девятки» и направляюсь к гаражной двери. Захожу внутрь и натыкаюсь на двоих мужиков, копающихся под днищем «Крузака».

— Доброй ночи, — обращаю на себя внимание громким приветствием.

— Хозяин будет только через три часа, — не поворачиваясь говорит пожилой. — Касательно записи — это к нему.

— У меня другой вопрос, — обхожу внедорожник, чтобы попасть в их поле зрения.

— Господин?.. — молодой роняет от неожиданности защиту двигателя, и та гнётся под своим весом, прикрученная лишь на один болт.

— Ты чего творишь?! — пожилой повышает голос, а затем смотрит на меня. — Оу… Простите, господин, я не думал, что вы…

— Ближе к делу, — перебиваю я. — Что за чёрная «Октавия», стоящая снаружи? Чья она?

— Это проект нашего хозяина, — отвечает молодой. — Она готовится к марафону Москва-Краснодар-Челябинск-Москва.

— Она на ходу?

— Ну-у-у… Да… — пожилой понимает, к чему всё идёт, и начинает юлить. — Насчёт неё вам лучше поговорить с хозяином…

— Что там внутри? И чего не хватает? — игнорирую его предложение.

— Четыреста пятнадцать сил, пятьсот сорок крутящий момент, до сотки за четыре и две секунды, — хвалится молодой. — Там турбина немного троит на высоких оборотах, вот заказали и ждём, когда придёт другая.

— Пойдёт. Где ключи?

— Но, господин… — Пожилой выходит из-под «Крузака» и идёт ко мне. — Мы не можем вам её отдать…

— Скажете своему хозяину, что я освобождаю его мастерскую от налогов на пять лет. За письменным подтверждением пусть приходит в администрацию. Если его что-то не устраивает, — смотрю на пожилого исподлобья. — То с претензиями может обратиться туда же. А теперь давай ключи.

— Хорошо… — он нехотя соглашается, достаёт из шкафа пульт и отдаёт мне. — Там бесключевой доступ.

— А что со спутниковыми системами?

— Стандартный навигатор…

— Сколько времени займёт его отключение. Насовсем, — уточняю я.

— Если снимать, то… — начинает рассуждать пожилой.

— Не снимать, а отключить. Срезать, выломать — мне без разницы. Главное, чтобы он больше никогда не заработал. И сделать это нужно быстро.

— Буквально полторы минуты! — вклинивается молодой, желающий выслужиться передо мной.

— Действуй, — киваю в сторону двери и выхожу первым. — А вон ту малиновую колымагу разберите до винтиков.

Пока молодой срезает навигатор, я срываю номера и кидаю их в багажник. Дворянам разрешается ездить без номеров — это одно из преимуществ, благодаря которым тебя никогда не остановят для проверки документов.

Когда всё готово, я подгоняю «Девятку» к затонированной в хлам «Шкоде», проверяю наличие камер в округе и перекладываю сумки в мою новую ракету. И уже на ней мы едем в администрацию.

Почему именно эта машина? С виду неприметная, если не считать тонировки, но ещё тогда я заметил, что она прокачена. Обыватель ничего не ждёт от какой-то там «Шкоды», что сыграет на руку в критической ситуации.