Майя для сурового

Демьян как-то заметно побледнел и отвернулся, а все присутствующие дружно засмеялись.

– В общем, – решил завершить свою речь Михаил, пока Демьян сконфуженно молчал, – спасибо всем за поддержку.

– Горько! – долго молчать Демьян не мог.

Танюшка медленно поднялась, обвила шею Михаила руками и нежно прикоснулась губами к его губам. Все дружно выпили и также дружно зааплодировали.

Богдан осмотрел стол, взял мою тарелку и от души плюхнул большой кусок мяса со словами:

– Ешь, а то скоро одни кости останутся.

– У Птички модельная внешность, – вступился за меня сидящий рядом Вадик.

– Тебя спрашивали? – сурово поинтересовался Богдан. – Она мне здоровая нужна, а не анорексичка, которой нужно кирпичи в сумку подкладывать, чтобы ветром не унесло. Ешь, – это уже мне.

Я пожала плечами и с удовольствием отправила в рот кусочек нежнейшего мяса.

– Птичка, зачем нам этот нахал?

– Вихрастый, ты чо к ним лезешь? – встрял господин Никитин.

– Михаил, ну складочка же! – возвел очи горе Вадик. – У вас жена молодая, ни к чему лишние морщины.

Михаил округлил глаза, а потом вдруг выдал:

– Слушай, а давай ко мне на работу? Серьезно! Вот встанет какой объект, или бригадир опять напьется, а я тебя туда. Будешь всем складочки расправлять.

– Заманчивое предложение. Но мне нужно набираться опыта как стилисту, – махнул рукой Вадик.

– Да хоть всю бригаду оболвань, я разрешаю, – величественно кивнул головой Михаил. – Будет у меня единственная в стране гламурная стройка.

– Правда? – воодушевился Вадик. – Тогда предлагаю обсудить мой гонорар.

Он достал из кармана мобильный, ткнул несколько кнопок и показал Михаилу. Тот поднял брови, посмотрел на Вадика, снова на экран, посчитал убытки и решил, что выделяться «гламуром» ну никак не выгодно.

– Ты уволен!

– За вас, – Вадик поднял бокал, соглашаясь с решением господина Никитина. – Горько, товарищи!

Парочке снова пришлось целоваться, но они не роптали. Создавалось ощущение, что все присутствующие в ресторане явно лишние, и Михаилу с Татьяной просто не терпится остаться наедине.

Танюшка поднялась со своего стула, смущенно осмотрела присутствующих, полезла в сумку и достала оттуда крохотную прямоугольную коробочку, перевязанную сверху лентой.

– Хотела тебе вечером подарок сделать, но не утерпела, – призналась Таня Михаилу, протягивая подарок.

Господин Никитин коробочку открыл, посмотрел на содержимое и поднял вопросительный взгляд на свою невесту:

– Что это? Градусник? Почему на нем плюсик? Ты болеешь?

Мы с Кирой переглянулись и дружно засмеялись. Мужчины нашего веселья не разделили, и все взгляды сошлись на нас.

– Миша, это тест на беременность, – терпеливо пояснила Таня.

– Что значит плюсик? – хрипло поинтересовался Михаил, стремительно бледнея. Облизал пересохшие губы и с надеждой посмотрел Тане в глаза.

– Что я беременна, – призналась девушка, а я только в этот момент заметила, что она и кормящая мамочка Кира пили яблочный сок.

Михаил медленно поставил коробочку на стол, так же медленно поднялся и… опустившись на колени, поцеловал живот Тани. У меня на глазах навернулись слезы, и я тихонечко шмыгнула носом. Богдан обнял меня за плечи и прошептал:

– Мышка моя...

В зале стояла звенящая тишина, прерываемая только всхлипами женской части нашей компании.

– Простите, господа, – спустя несколько мгновений Михаил поднялся с колен и посмотрел на каждого по очереди влажными глазами, – отдыхайте, веселитесь. А мы домой.

Он взял Таню за руку и молча повел к выходу.

– Может быть, тоже домой поедем? – предложил Богдан, когда силуэты четы Никитиных скрылись за дверями.

– Да, – согласилась я, все еще находясь под впечатлением, – поехали.

Глава 41

Уже сидя в машине и млея от потоков холодного воздуха, ибо на улице буквально нечем было дышать, Богдан повернулся ко мне и поинтересовался:

– Чем займемся?

Я понимала, что он намекает на разговор с родителем, но была не готова. Мне нужно было еще немного времени, чтобы успокоиться и не разругаться с папой.

Суворов посмотрел мне в глаза и сам все понял, кивнул и завел мотор.

– Куда мы едем? – полюбопытствовала я.

– Тебе нужно отвлечься, - загадочно сообщил Богдан и подмигнул мне. Я смущенно опустила ресницы и улыбнулась краешком губ. Тогда Богдан протянул руку, положив ее мне на колено и легонько сжав, провел выше, задирая и без того короткий сарафан.

Мне стало жарко, инстинктивно раздвинула бедра и облизала губы:

– У тебя очень здорово выходит меня отвлекать, - хрипло сообщила я.

– Я очень стараюсь, - весело ответил Бага, но кадык нервно дернулся, а карие глаза стали черными, выдавая возбуждение.

Спустя пятнадцать минут мы припарковались у ворот центрального парка.

– Прогуляемся? – развернувшись ко мне, поинтересовался Бага, - очень хочется мороженого, - мечтательно закатив глаза, сообщил он, хотя ранее я не замечала за Суворовым такую любовь к сладкому…

– Ладно, - против воли начала улыбаться я, выходить из прохладного салона автомобиля в удушающую жару не хотелось.

Вышла из машины и, вдохнув горячий воздух, закашлялась. Тело за несколько мгновений стало липким. Прикрыла глаза рукой, пожалев, что вечером не захватила с собой темные очки, они бы очень пригодились.

Богдан подошел ко мне, взял за руку и повел к большим, гостеприимно распахнутым резным воротам парка. Я посильнее сжала его ладонь, поглаживая большим пальцем тыльную сторону.

Мы прошли по аллее, наконец спрятавшись в тени деревьев. По дороге нашли ларек с мороженым и с удовольствием полакомились холодным эскимо.

– Ролики, - воскликнул Богдан, когда мы проходили мимо маленького павильона с вывеской «Ролики и велосипеды напрокат», - Пошли, - он обнял меня за талию и повел внутрь.

– Я не умею, - только успела пискнуть я.

– Не бойся, я с тобой, - прошептал Суворов мне на ухо и утопал договариваться. Когда он умудрился выяснить размер моей обуви мне неизвестно, но ролики были мне впору. Богдан помог правильно из закрепить, напялил на меня защиту и уже вертел в руках шлем: