Майя

Смирив свой порыв, Майя прошла мимо, хотя сердце сжималось от жалости к ребёнку.

Секс-шоп назывался «Интим» и был какой-то очень неказистый, что снаружи — что внутри. Товары свалили как попало, полки запылились, оформление поражало безвкусицей. Но выбирать не приходилось.

— Мне, пожалуйста, небольшой вибратор со стимуляцией точки «G» и клитора, большой фаллоимитатор на присоске, лучше натурального цвета, разогревающий гель и шарики для упражнений Кегеля с грузом, — перечислила обнажённому продавцу Майя.

— Достойный выбор! — растянул он губы в какую-то жуткую отталкивающую гримасу. — Сейчас всё подберём!

Майя придирчиво осмотрела товары, попросила заменить дилдо, потому что у предложенного была какая-то косая и слишком мягкая головка. Самым приличным по параметрам показался какой-то кустарный образец без коробки, обтянутый только прозрачным запаянным целлофаном.

Майя совсем ошалела, когда продавец упомянул, что разогревающий стимулирующий гель для клитора есть со вкусом клубники, винограда и шоколада.

Кто же будет употреблять в пищу гель для клитора?!

Потом Майя попросила добавить несколько упаковок презервативов, чтобы не мыть каждый раз вибратор, и парень снова уточнил, что есть ароматизированные и со вкусами.

Да за кого он её принимает?!

Возмущённая до крайности, Майя взялась перекладывать свои покупки (какие-то неоправданно дорогие, к слову — она уже залезла в бюджет июля на треть!) из пакета, чтобы освободить руки. Продавец как-то странно хмыкнул, когда гостья из параллельного измерения засунула свой новый вибратор в правый боковой кармашек-сеточку, а дилдо — в левый. Но промолчал.

Она подумала отыскать ванные или диванные, чтобы расслабиться там, но попадались только заведения публичного пищепринятия. А навряд ли можно получить оргазм, пока вокруг все беззастенчиво едят.

Может быть, и Майе подкрепиться?

По телу прошлась озорная дрожь.

Бесстыдство было настолько странным и волнительным, что одна мысль о нём по-настоящему возбуждала. Она осмотрелась, подыскивая, куда бы зайти.

Выбралась на проспект и начала медленно прохаживаться, разглядывая летние веранды, на которых разворачивались вакханалии.

— Гражданочка! — окликнули вдруг, и Майя повернулась: прыщавый голый молодой парень в полицейской форме обращался именно к ней. — Ну что же вы хулиганите?

Майя заморгала непонимающе, но потом сообразила.

— Я в трусах! — живо отозвалась она, и с готовностью задрала сарафан.

Полицейский изменился в лице.

— В КПЗ хочешь, что ли?! — разозлился он. — Или ты из этих, митингующая?!

— Я — нет! — испугалась Майя. Не видит он, что ли, что она без трусов не бегает?! На всякий случай Майя повернулась спиной, подняла юбку повыше и предъявила свой одетый в соответствии со здешними законами в тонюсенькие неудобные трусы зад.

— Подол опусти! Совсем подурели феминистки! — заорал полицейский, и Майя немедленно подчинилась, повернувшись к нему с горячей готовностью выполнить все предписания.

Но разъярённый парень уже схватил за локоть.

— Пройдёмте-ка!

— Куда?! — заупрямилась Майя.

— Наручники на тебя надеть?! — не смягчался злоупотребляющий своим положением тип.

На них уже заоглядывались, кто-то даже начал снимать на телефон. Полная нехороших предчувствий, Майя покорно пошла к патрульной машине.

— Распитие? — спросил второй полицейский, сидящий за рулём.

— Нет, неадекватная активистка. Бегала с резиновым членом и юбку задирала.

— Я не бегала! — возмутилась с заднего сиденья Майя.

— Возле храма?! — испугался второй полицейский и тревожно глянул в окно. — Журиков понаедет! На фиг надо!

— Не-не, до храма не дошла, — успокоил его напарник.

— Я не бегала с членом! Приспособления для мастурбации в рюкзаке, вот! — попыталась объяснить Майя и подняла перед водителем в воздух доказательства: большой фаллоимитатор торчал из кармашка, прикреплённый ремешком.

— Больная, — резюмировал первый парень и хлопнул дверцей. А водитель завёл мотор.

Ничего не слушая, Майю привезли к РУВД. Она чуть не плакала: никогда в жизни её не задерживала ни за что полиция! Она же ничего не сделала! Была в трусах и предъявила их по первому требованию!

Майя попыталась объяснить дежурному, что произошла ошибка, даже юбку опять задрала, но её очень грубо, прямо как в кино о нерадивых сотрудниках правопорядка, затолкали в камеру, да ещё и рюкзак с телефоном отняли.

В большом тусклом помещении уже имелся голый и отчаянно смердящий бородатый мужик в тряпье.

— О, барышня-красавица! — обрадовался он. — Путана-с?

— Верно! — растаяла от такой проницательности Майя, позабыв, что никакая она тут не путана, а непотребная повариха. Впрочем, бомжу-то документы предъявлять не нужно, и можно не позориться. — А как вы догадались? — вежливо уточнила она, присаживаясь на обшарпанную скамью, но всё-таки натянула свою недобуйосету и на нос, очень уж от галантного бездомного разило.

— Не в обиду и без осуждения! — взвился бомж. — Я — Пётр Сергеевич. Ментяры поганые совсем стыд потеряли, гребут честный люд не за что!

— Это точно! — выдохнула Майя.

— Всем выживать как-то надобно. Развалили Союз, заслуженного героя труда на мусорку, девушку цветущую — на панель. И продолжают кровь пить, ироды! Я вот как считаю…

Что Пётр Сергеевич считал по каждому из жизненных пунктов, Майя выяснила в мельчайших подробностях за последовавшие четыре часа. Был он говорливый до крайности и мешал думать о том кошмарном положении, в котором Майя оказалась.

А ну как тут полицейский произвол? И её вообще не отпустят? Почему они говорили о храме? Уж не оскорбление ли чувств верующих ей хотят впаять?!

В реальности недавно блогершу, которая сняла буйосету около церкви и стала заталкивать прямо в рот просфоры, что-то выкрикивая невнятно о причащении, посадили на полтора года в колонию!

Но Майя-то ничего около церквей в пищу не употребляла, не больная же она на голову! Она даже и церковь-то не видела!

Уже ближе к вечеру наконец-то повели на допрос, оставив Петра Сергеевича в одиночестве. Усадили на стул в комнате перед деревянным письменным столом, заваленным бумагами. Мрачный усатый дядька, бывший таким сладострастником, что непонятно, как его взяли в органы, внушительно сказал, тряхнув вторым подбородком: