Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка

В гостиную к Ульяне они вышли вдвоем. Та ждала, сидя поодаль от женщины, одетой в шелка.

«Жучка», - сообразил Егор.

Догадаться немудрено, внешне она походила на собачку из-за пышных буклей, напоминающих висячие уши спаниеля. Маленькая, темненькая, сухонькая, она втыкала иглу в ткань резко, порывисто, и так же шустро продергивала нить.

– Так-с, - сказал доктор. – Две гематомы на голове имеются, спереди и сзади. В остальном молодой человек вполне здоров.

– Он может путешествовать? – спросила Ульяна.

– Может-с…

«Шарлатан! – возмутился Егор мысленно. – А как же сотрясение мозга?»

– Я же говорила, милочка, что доктора вызвали совершенно зря, - сухо заметила Жучка.

– Я вправе самостоятельно принимать такие решения, - огрызнулась Ульяна. – Карл Львович, возьмите.

Она протянула ему какие-то деньги, достав их из кошелька.

– Благодарю. Я вас провожу, - продолжила Ульяна. И посмотрела на Егора. – И ты иди за мной.

Прощаясь с доктором на крыльце, Ульяна спросила:

– А с памятью что?

– Ах, амнезия… Так пройдет со временем.

– Какое облегчение, - пробормотала Ульяна. А после повернулась к Егору и вложила ему в ладонь какие-то монеты. – Купи себе что-нибудь из одежды. Самое необходимое. Деда не тревожь, я велела Василю тебя сопроводить. Показать, где что. А то заблудишься еще в городе со своей амнезией. Он у калитки ждет.

– Спасибо, ваша светлость, - усмехнулся Егор.

Навряд ли масштабы шутки таковы, что ради нее отстроили целый город. Наверное, сейчас все и закончится.

– Иди, чего встал. И учти, пропьешь деньги или потеряешь, велю выпороть. Я не шучу.

Егор поклонился ей в пояс и отправился на поиски калитки и неведомого Василя. Впрочем, тропинка, указанная Ульяной, не подвела. Познакомившись с парнем, почти мальчишкой, Егор шагнул за забор.

Поначалу дачный поселок казался странным, но все же он походил на дачный поселок. Но вот деревянные дома, прячущиеся за оградами, сменились каменными постройками, а по широкой улице в обе стороны чаще проезжали экипажи, запряженные лошадьми. На домах появились вывески, причем написанные по-старому, с «ятями». И люди, одетые старомодно, спешили по своим делам.

Молчаливый Василь вел Егора вперед, время от времени оглядываясь, не отстал ли он. А Егор и хотел бы что спросить, да буквально онемел от изумления. А когда в конце длинной улицы появились очертания Кремля и купола собора Василия Блаженного, от иллюзий и вовсе не осталось и следа.

Если это не розыгрыш, тогда… смерть?!

Глава пятая, в которой героиня узнает неприятные новости

Ульяна показывала горничной, какую одежду возьмет с собой в Стожары, да диктовала Петру Фомичу список вещей, что необходимо купить здесь, в Москве, когда в комнату бочком проскользнул взъерошенный Василь. Глаза у него были круглые, как два пятака.

– Что? – вздохнув, спросила Ульяна. – Что случилось? Говори.

– Я Егора там оставил… - Василь перешел на шепот, косясь на Петра Фомича. – На конюшне. Сеном прикрыл, авось, не заметят.

– Напился? – напряглась Ульяна.

Петр Фомич разочарованно крякнул, слегка побледнев.

– Не… Ничуточки, - заявил Василь. – Я от него ни на шаг не отходил, как вы велели. Мы до торговых рядов дойти не успели. Ему вдруг поплохело, аж белый сделался. И присел на мостовую. Я его насилу до дома дотащил. Он того… тронулся, кажись. Бормочет про какую-то девку с косой. Или с лопатой. Не разобрать.

Ульяна переглянулась с Петром Фомичом.

– Это от удара по голове, - с досадой сказала она. – Доктор предупреждал, что такое возможно.

– А что ж делать? Может, лекарство какое есть? – забеспокоился Петр Фомич.

– Травки заваривать. Василь, передай тетке Авдотье, чтобы питье приготовила. Я, мол, велела. Она знает. Только потихоньку.

– Барыня в лавку отбыли, - сообщил Василь. – И Парашку с собой взяли. Барин спит. А барышни с молодым барином в Сокольники уехали, на прогулку.

Ульяна с благодарностью ему кивнула. Остальных домочадцев можно не брать в расчет, главных соглядатаев нет.

– Я сам к Авдотье схожу, - сказал Петр Фомич.

– Нет, пусть Василь. Иди, чего застыл?! А мы с вами на конюшни наведаемся. Надо Егора оттуда забрать.

– И то верно…

Егор смотрел на Ульяну мутным взглядом, однако самогоном от него не разило, Василь не соврал.

– Встать можешь? – спросила Ульяна.

Егор сидел у стены в дальнем конце конюшни, припорошенный сеном. И даже не пошевелился, заметив Ульяну. Впрочем, вопросы этикета ее сейчас не волновали.

– А зачем? – вяло поинтересовался Егор. – Мне и тут хорошо.

– И до лавки, на которой секут, близко! – не удержалась Ульяна. – Вставай, пока нет никого! В каморке у деда отлежишься.

– Мне все равно…

Ульяна в отчаянии повернулась к Петру Фомичу.

– Отец говорил, что я могу на вас положиться, - произнесла она. – Вы и сейчас будете утверждать, что ваш внук поможет мне?

– Буду, - уверенно ответил Петр Фомич. – Дайте ему немного времени.

– Мне нужно уехать из Москвы, как можно быстрее, - жарко зашептала Ульяна. – Вы же знаете! Как мне скрыть эти странности? – Она махнула рукой в сторону Егора. – Как мне ему довериться?!

– Чем он виноват? – вступился за внука Петр Фомич. – Нет, виноват, конечно. Не уберегся… Так что ж теперь?!

– А то вы не знаете, «что ж»! Если попадется, с него шкуру спустят. Это в лучшем случае.

– Ладно, Яночка, я пойду, - подал вдруг голос Егор. – Пойду, куда скажешь. Если это жизнь после смерти… - Он махнул рукой, очерчивая ей полукруг. – Уж лучше рядом с тобой.

– Как он меня назвал? – опешила Ульяна.

– Бредит, - поспешно произнес Петр Фомич. – Он и мне тыкал. Это пройдет. Давай-ка, чучело огородное, хватайся за руку, - добавил он, наклоняясь к внуку.

Егор кое-как поднялся, опершись на плечо деда. Ульяна подставила и свое плечо, но Петр Фомич цыкнул и позвал на подмогу одного из конюхов. Они шустро дотащили Егора до людской, и дальше Петр Фомич Ульяну не пустил. Сказал, что сам справится. И пообещал к завтрашнему дню привести внука в чувство.

Ульяна не верила в скорое выздоровление Егора. Голова – штука сложная. Еще живы воспоминания, когда одна из воспитанниц института, где училась и Ульяна, оступилась на лестнице, упала и крепко ударилась головой. А после этого умерла, дня через два, не приходя в сознание.