Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка

– Я должна отчитываться? – спросила Ульяна высокомерно.

Гувернанткой она научилась твердо разговаривать со слугами, не позволяла себе забыть, что ее положение все же выше, чем у крепостных.

– Нет, ваша светлость, - мирно произнес Егор. – Это я к вам… с отчетом. Правда, не думал, что встречу вас так рано.

Говорил он складно, и это немного успокоило Ульяну. Похоже, приступ безумия благополучно закончился.

– С каким еще отчетом? – вздохнула Ульяна. – Я ни о чем не просила.

– Знаю.

Она вдруг поняла, отчего рядом с Егором тревожно. Он вел себя не так, как обычный слуга. Наглецов и без него хватало, но все же рядом с ней все стояли, опустив глаза долу, говорили чаще робко, словно боясь чего-то. А этот мужчина вел себя, как свободный и уверенный в себе человек. Наверное, это из-за того, что учился он в университете. Но вот почему князь не дал вольную ни ему, ни Петру Фомичу, если так ценил, Ульяна не понимала.

– Я вас напугал, ваша светлость. – В голосе Егора Ульяне слышалась насмешка. – Неподобающим поведением. Мне жаль. Этого больше не повториться.

– Ничего.
– Ульяна поежилась. – Ты же был болен.

Неужели господь услышал ее молитвы? Хоть за Егора можно не переживать.

От странного облегчения на глазах выступили слезы. Ульяна быстро отвернулась, но Егор успел их заметить. И как разглядел в утренних сумерках!

– Вы… плачете? – спросил он растерянно. – Из-за меня?

– Ох, конечно же, нет! – воскликнула Ульяна. – Как будто без тебя проблем мало!

– Так поделитесь ими со мной, - предложил Егор. – Я же ваш управляющий. Я могу помочь?

– Тут только чудо поможет…

– Расскажите. Авось пригожусь.

И говорил он не так, как слуги. Кто жил в барском доме, привыкали к правильной речи. Тот же Петр Фомич умел благородно изъясняться. Но все же какие-то словечки, впитанные с молоком матери, выдавали происхождение. А Егор словно подбирал слова, но и когда забывался, деревенским олухом не выглядел.

Ульяна сдалась, поделилась с Егором своей бедой. Все равно больше не с кем. Петр Фомич тоже выслушал бы, но его трудно застать одного, без чужих ушей. И, пожалуй, расстроился бы он, а в его возрасте это ни к чему.

– Значит, вам нужно, чтобы мачеха с сыном остались в Москве? – по-деловому уточнил Егор, едва Ульяна замолчала.

– Да где угодно! Только бы не ехали со мной в Стожары…

– Я подумаю, что можно сделать.

Ульяна испугалась, так грозно это прозвучало.

– Только без вредительства, - предупредила она.

– Переговоры мирным путем? – усмехнулся Егор.

– Не получится с ними договориться…

– Посмотрим. Обещать ничего не буду, но постараюсь.

– Только так, чтобы и ты не пострадал.

Егор одарил ее заинтересованным взглядом и определенно воздержался от какого-то замечания.

– Ваша светлость, может, пару слов скажете о мачехе? Что она за человек? Я и у дворовых расспросить могу, но это будет дольше и подозрительнее.

– А что ты хочешь о ней знать? – удивилась Ульяна.

– Слабые места ищу. Какие у нее привычки, характер… И о сыне ее расскажите.

– Осмотри-ка все вокруг, - велела Ульяна. – Не сидит ли кто в кустах.

Навряд ли Егор успел вступить в сговор с кем-то из соглядатаев Ольги Леонидовны. А его она подозревала, но все же отчего-то доверилась.

– В кустах?! – удивился Егор.

– В кустах, - кивнула Ульяна. – Вроде спят все, но я не хочу рисковать. Ты ж вот не спал.

– Да я выспался, благодаря травкам. А сейчас деда уложил. Кровать-то у нас одна.

– В людской места не нашлось? Я распоряжусь.

– Я и не искал…

Егор осекся, махнул рукой и полез в кусты. Они затрещали, распугивая птиц и тревожа комаров. Вернулся Егор, отряхиваясь от утренней росы.

– Никого, - сообщил он.

Только тогда Ульяна рискнула дать честную характеристику Ольге Леонидовне и Жоржу.

– Она жадная, - понизив голос, сказала Ульяна. – Прижимистая. Но для сына ничего не жалеет. А еще суеверная. Сглазу боится, в приметы верит. А он… с виду галантный, воспитанный, но мне говорили, он игрок. Вроде как матушкино состояние промотал. Но это, пожалуй, сплетни…

Она покраснела, так непривычно было говорить гадости, пусть и правдивые. Да и кому! Почти незнакомому человеку, мажордому…

– Не смущайтесь вы так, ваша светлость, - подбодрил ее Егор. – Кое-какая мысль есть, как вам помочь. Обещать не буду, но постараюсь. Сколько времени до отъезда?

– Да откуда мне знать, - вздохнула Ульяна. – Сейчас же все переиграют, сборы начнутся…

Она махнула рукой и вдруг чихнула.

– Э, да вы замерзли, - заметил Егор. – Идите в дом.

«Пожалею или нет, доверившись ему? – размышляла Ульяна, крадучись пробираясь в свою комнату. – Да чего уж теперь! Назад пути нет».

Глава восьмая, в которой герой понимает кое-что важное

Знание – сила.

Как ни сопротивлялся Егор учению с раннего детства, все же, повзрослев, признал, что дед был прав, не позволяя ему лениться и протирать штаны, сидя за компьютером. Вот и истории деда, казавшиеся Егору скучными и никчемными, пригодились.

Среди прочего, рассказывал дедушка об антиалкогольном бунте крестьян, случившемся как раз в это время.[1] То есть, начался он раньше, еще в прошлом году, а сейчас вроде как в самом разгаре. И в Поволжье беспорядки, в том числе, и в Саратовской губернии.

Вот только как бы это дело так представить, чтобы мачеха в Москве осталась, но Ульяну в доме не заперла…

Фантазию ограничивали скудные знания об обстановке. Все же скудные, потому как Егор плохо представлял, что происходит вокруг и как ему себя вести. Он помнил историю приблизительно, и свести все в один год не мог.

Проще всего с царем. Эти даты Егор помнил, потому что еще в школе участвовал в викторине «Династия Романовых». Сейчас время царствования Александра II, факт. А кто из писателей и поэтов в 1859 году живут и здравствуют? Толстой уже написал роман «Война и мир» или еще нет? А Третьяковскую галерею, кажется, еще не открыли. А что уже изобрели? Паровой двигатель – однозначно. И в России есть железная дорога. А на Волге появились ли пароходства?

Крепостное право еще не отменили. И, судя по всему, Егор принадлежит княжне Белозерской. Что ему дозволено, а что нет? К деду, вон, почтительно обращаются, хоть и он крепостной. Все потому, что управляющий. И Егор занимает такое же положение?