Меч ангелов

– И старый не отдал?
– Пробормотал я.
– Кого ж он ждёт? Принца из сказки?

– В конце концов, девка даст первому встречному да обручится с ним – вот и всё, что он получит от своей разборчивости.
– Пожал плечами Риттер.
– Не хочу ей такого, – тут же оговорился он, и я не почувствовал в его голосе фальши.
– Да вы и сами знаете, как это бывает... Но ладно, садитесь и смотрите. Прогоним ещё несколько сцен, и тогда можно будет пуститься по стопам Фабиана.
– Он подмигнул мне левым глазом и причесал бородку жестом, который, по его мнению, должен был изображать сладострастие. – Куфельберг угощает, поскольку у немногих из нас водятся лишние деньги, а ему с этим повезло.

Я вздохнул и сел, как он просил, поскольку у меня не было никаких планов на день, а напиться в компании Риттера и развлечься со шлюхами казалось не худшим способом провести вечер. Правда, в моём любимом заведении у Тамилы я успел накопить неприлично высокий долг, но надеялся, что она не откажется добавить к нему ещё некоторую сумму. Тем более что, в конце концов, я всегда плачу свои долги. Об этом прекрасно знала Лонна - предшественница Тамилы – правда, из-за одного досадного инцидента она давно уже не могла ни с кем поделиться этими знаниями.

* * *

Я, безусловно, мог поселиться и в более удобной квартире. В конце концов, присутствие инквизитора для каждого трактирщика обеспечивало некоторую защиту. Появлялось немного больше шансов, что посетители не перережут друг друга или не разнесут дом. При условии, конечно, что они будут достаточно трезвы, чтобы чего-либо и кого-либо бояться. Но я как-то привык к гостинице "Под быком и жеребцом" и её владельцу - Корфису, с которым мы оба когда-то участвовали в битве под Шенгеном. Правда, бег по лесам и болотам трудно назвать битвой, ибо единственное, что я помню из этой суматохи - выходящую из тумана имперскую тяжёлую кавалерию. А потом я только и делал, что бежал. И хотя всё это случилось уже давненько, но мы, кто пережил ту резню, старались держаться вместе. Не раз и не два владельцы других гостиниц предлагали мне комнату, но я попросту не способен съехать от Корфиса. Хоть он и подаёт разбавленное вино (правда, для вашего покорного слуги пропорции воды и питья были немного более удобоваримыми) и напоминает о просроченных счетах, но мы как-то нашли общий язык.

Во второй половине дня я лежал на кровати и читал последний памфлет из числа полученных от мастера Мактоберта, в котором высмеивалась одна не обременённая строгими нравами богатая и высокородная дама, пойманная с любовником. Видимо, брошюра была издана за счёт мужа той женщины, и я подумал, что люди находят странные способы, чтобы всем вокруг рассказать о своём позоре. Чтение было прервано скрипом ступеней, ведущих в мою комнату, и вскоре после этого, как и ожидалось, я услышал быстрый и громкий стук.

– Войдите - сказал я и положил книгу на пол. С удовлетворением, поскольку при этом мне удалось убить гуляющего в щели между досками исключительно здорового таракана.

Дверь заскрипела (я подумал, что нужно будет сказать Корфису, чтобы смазал петли) и в комнату вошёл мужчина, лицо которого показалось мне знакомым. Я не имею, к сожалению, удивительной памяти моего приятеля Курноса, а может, вдобавок, и вчерашние обильные возлияния лишили меня соответствующей скорости взгляда и способности связывать факты.

Вошедший был пожилым тучным мужчиной, одетым в чёрный вышитый золотом кафтан, а на толстых пальцах я увидел весьма заманчиво сверкающие перстни. Лицо окаймляла подстриженная в квадрат борода, и минуту спустя я понял, что именно эта борода меня и обманула. Потому что когда я видел его почти месяцем ранее, его щеки были гладко выбриты. Стоял передо мной не кто иной, как отец прекрасной Илоны - Ульрих Лёбе. Чего мог искать богатый купец в квартире скромного инквизитора? Ха, да того, чего ему подобные всегда искали! Решения проблем, в которые чаще всего ввергала их собственная глупость. Я задавался вопросом, был ли я прав и в этот раз.

– Добро пожаловать, мастер Лёбе - сказал я вежливо, но не вставая с кровати.
– Сядьте на скамейку.

Он фыркнул, видимо, не будучи привычным к таким приветствиям, и подозрительно присмотрелся к скамейке, одну ногу которой заменяла стопка книг, напечатанных мастером Мактобертом. В конце концов, осторожно сел.

– Что вас привело?
– заговорил я в тоне приятельского разговора.
– Чем я могу вам услужить?

Он оперся кулаками на колени и наклонился в мою сторону. Я увидел, что у него потное, покрасневшее лицо, и, похоже, в том была вина не только господствующей в Хезе жары, но также и горячки.

– Вы знакомы с моей дочерью, не так ли?

– Потрясающая молодая дама - отметил я.
– И позвольте мне также сказать, одарена необыкновенным талантом.

– Дьявольский талант!
– почти заревел он и грохнул кулаками об колени. Оскалил зубы, словно хотел меня укусить. Я вытер щеку, потому что капельки его слюны долетели до моего лица.
– Несчастье одно!

– Что же случилось?
– я поудобнее устроился на подушке, ибо рассказ обещал быть интересным, поскольку касался прекрасной Илоны.

– Они её похитили, - выпалил он, красный, словно через минуту его хватит удар.
– Это дурак Швиммер и его компания. Можете себе представить? Они её похитили!

– О, - сказал я, даже не очень удивившись, потому что Швиммер выглядел обезумевшим от любви, а такие люди часто решаются на весьма неосторожные шаги.
– Я надеюсь, что вы уведомили людей бургомистра?

– Мастер Маддердин, вы думаете, что я идиот? – Прошипел он.
– Конечно, я уведомил бургомистра, и цеховую милицию, и... – он сделал паузу, как будто не зная, какие использовать слова - ... других людей. Тех, кто знает, что делается в городе...

Я полагал, что в последней части фразы имелись в виду тонги - чрезвычайно опасное, но хорошо организованное преступное сообщество. Он должен был быть действительно в отчаянии, ибо приобретение долгов перед тонгами не относилось к числу безопасных занятий, каким бы богатым или важным этот человек ни был.

– И что?

– Что, что ... – Повторил он за мной сердитым голосом. – И ничего! Как в воду канула.

– Чего вы ожидаете от меня? – Спросил я. – Прежде всего, вы должны знать, что этот случай не попадает в ведение Инквизиториума.

– Мастер Маддердин.
– Он сунул руку за пояс, вытащил набитый мешочек и со стуком бросил его на стол.

Я размышлял, распирало ли этот мешочек от достойных сожаления медяков, милого глазу серебра, или от прекрасного, тяжёлого золота. Я знал, что скоро сам в этом удостоверюсь.

– Давайте говорить откровенно – продолжал он.
– Я знаю, что вы друг друзей, и иногда помогаете людям решить их проблемы. Я отплачу сторицей, если вы вернёте мою дочь. – И верите ли, любезные мои, что его глаза заблестели? – Здоровую и нетронутую.