Меч ангелов

– Ну? Почему?

– Потому что честные люди хотят заработать на хлеб своим трудом, а те, что правят, хотят заработать на роскошь, используя тех, что работают. Потому что ничего другого делать не умеют, кроме как выдумывать глупые законы и вводить новые налоги, чтобы могли побольше украсть. А чем больше крадут, тем больше у них и аппетит.

– Ш-ш-ш, - шикнул Корфис.
– О епископе говоришь!
– прошептал он беспокойно и осмотрелся, словно кто-то мог бы нас здесь подслушать.

– Обо всех. – Махнул я рукой. – Давай лучше напьёмся, а то чёрт меня дёрнул...

– Что-то не так пошло? – поинтересовался он, когда кубки в очередной раз опустели.

– Чувствую, что у меня из-под носа уйдёт солидная награда, - буркнул я.

– Так бывает. Человек сегодня весел, а завтра его в могиле черви жрут.

– Если б ещё иметь кого из близких, чтоб мне эту могилу выкопал, - вздохнул я.

– Я тебе выкопаю, - предложил Корфис с пьяным умилением.
– Хоть я и не богат, да, в конце концов, и немного среди нас таких… Но для друга что угодно сделаю!

– Очень благородно с твоей стороны, но не торопись пока, пожалуйста, с этим рытьём.
– Сказал я, а потом что-то зацепило меня в словах Корфиса.
– Что ты сказал минуту назад?

– Я? –переспросил он глуповато.
– А! Ну, что для друга всё… – На миг он заколебался. – Что угодно.

– Нет, нет, раньше, что не у многих среди нас водятся деньги, так?

– Не у многих.
– Покивал грустно головой.
– Налоги, Мордимер, налоги. Выпьем!

Я поднёс кубок ко рту, но всего лишь машинально, поскольку уже был поглощён появившейся мыслью. Разве Риттер не употребил эти же самые слова, касающихся денег, рассказывая об Андреасе Куфельберге - актёре, играющем роль рыжебородого варвара, Танкреда? Разве он не говорил, что это единственное лицо в их обществе, которому посчастливилось? А до этого упомянул, что Куфельберг происходит из честной купеческой семьи. Может ли отсюда следовать, что именно Андреас мог помочь с деньгами Иоганну Швиммеру? Ха, трудно, наверное, было его на это уговорить, или он сам захотел? Я знал, что проще всего будет мои новые подозрения проверить на месте. Возможно, я был как тот тонущий, что хватается за бритву, но я понимал и то, что без денег в Хезе ничего не делается. Если я выясню, откуда Швиммер получил деньги, я быстро узнаю, где он скрывается, независимо от того, вернулся ли он в родное село или же спрятался где-то в городе.

– Наливай, Корфис – Сказал я весело. – За погибель сборщиков налогов!

– Чтоб они все передохли, – буркнул он.

– Точно. А как предстанут пред небесным алтарём Господним, то пусть Он в свете мудрости своей сочтёт им налог от всех людских горестей, которым явились они причиной.

Корфис посмотрел на меня с удивлением в мутных уже глазах.

– Ты как что скажешь… - Покрутил он головой. – Да и пусть их чума сожрёт!

* * *

Я опасался, что мастер Риттер окажется в обществе одной из многочисленных почитательниц его таланта, но, к счастью, этой ночью он спал один. Громко храпел и выпускал воздух с протяжным свистом, а у кровати стояла почти пустая бутылка вина, к моему удивлению, накрытая шапкой цвета фикуса с цветным пёрышком. Сбоку лежала полусъеденная сочная груша. Конечно, я мог присесть на лавку и подождать, пока драматург проснётся, но я решил, что не имею времени на такие церемонии. Поэтому я легонько похлопал его по щеке.

– Ммммм, – промычал он недовольно. – Не сейчас, Офка.

Офка. Ха, вполне приятное имя. Я похлопал его ещё раз.

– Ну, говорю же, нет. Мало тебе? – Он хотел повернуться в другую сторону, но в этот раз я уже дёрнул его за редкую бородку.

– Ох ты, холера! – Вскочил он, открывая красные от перепоя и недосыпания глаза.

Увидел меня, и по выражению его лица я понял, что не такого пробуждения он ожидал.

– Ох ты ж, Боже мой.
– Прохрипел он только и зашарил рукой по полу.

Я вежливо подал ему грушу, но он только выругался, следовательно, искал он бутылку. Как только он её нащупал, то немедленно приблизил горлышко ко рту и допил вино до конца. Глубоко выдохнул, и я сморщил нос, ибо единственным способом заботы о здоровье зубов для Риттера было полоскание рта выпивкой.

– Вы не ошиблись комнатой? – Спросил он язвительно.
– Я гляжу, пора начинать запирать двери на засов.

– Что ж, – парировал я.
– Научены мы и тому, чтобы не тревожить людей стуком.

– Очень великодушно, – констатировал он, глядя в окно. – Ещё только светает. У вас совсем Бога в сердце нет?

– Со всем моим уважением, я хотел бы вам задать ещё несколько вопросов, - объяснил я мягким тоном.

– Ага, видал уже сегодня, как Пимке выглядит после беседы с вами. – Он внимательно ко мне присмотрелся.
– Могли хоть какого-нибудь винца принести, – прибавил он.

– Простите.
– Я развёл руками.
– Поглощённый собственными заботами, я не подумал о ваших. Позвольте, однако, я быстро расскажу вам, с чем пришёл, а после вы пойдёте досыпать.

Он покивал головой в знак согласия.

– Удалось мне немного разузнать о вашем коллеге Швиммере. Родился он в окрестностях Готтингена, в нескольких днях пути от Хеза, имеет по меньшей мере двух братьев, которые, видимо, и помогли ему с похищением.

– Очень увлекательно, – буркнул он.

– Подумалось мне, что, верно, увёз он Илону в родные края.

– Тогда интересно, чего вы ищете у меня?

– Но до Готтингена самое малое пять дней дороги, - продолжал я, не обращая внимания на его язвительные слова.
– Каким способом можно перевезти туда девушку, которая, как я считаю, упирается и не упустит ни одного случая, чтобы выдать похитителя и спастись? Вы у нас драматург, вот и ответьте.

– Меч Господень, – простонал он.
– Сейчас я просто дьявольски сонный человек. И голова раскалывается. – Пожаловался он. – Ну ладно, будь по-вашему. Я связал бы девку, засунул кляп ей в рот, положил бы на телегу, прикрыл какими-нибудь товарами, кормил бы по ночам... – Он пожал плечами и снова застонал.

– Да вы прирождённый похититель.
– Улыбнулся я. – Дело, однако, не в том. Откуда бы вы взяли деньги на телегу и коней?

– Занял бы?

– А у кого? Если бы вы были всего лишь помощником актёра? Человеком без имущества и перспектив?

– Коли у него есть братья, может, они и приехали на телеге?

– Вы говорили, что отец лишил Швиммера наследства, значит, я делаю вывод, что он держит семью твёрдой рукой. Дал бы такой сыновьям телегу и коней, не зная доподлинно, на что они им нужны? Они не должны ездить в Хез, поскольку в Готтингене есть большой торг. Следовательно?

– Меч Господень, я увековечу вас в любой из моих драм, и ручаюсь, что вы не пожалеете! Чего вы от меня хотите?

– Думайте!

– Не хочу думать, – простонал он. – Хочу спать!

– А если вам не удалось отправиться домой в Готтинген, то вам, безусловно, нужно убежище здесь, в Хезе, а также некоторая сумма денег. Кто из ваших знакомых может предложить ему гостеприимство? Кто не имеет проблем с деньгами?

– O-o-o… – Протянул он, приподнимаясь на кровати и глядя на меня мгновенно протрезвевшим взглядом. – Теперь я вижу, куда вы клоните...

– Может ли такое быть, Хайнц?

– Голова Вельзевула, – проворчал он.
– Попалось слепой курице зерно. Это возможно, мастер Маддердин, чертовски возможно, – он прервался на миг, а потом погладил бороду и закусил губы, словно думая, может ли осмелиться на признание.
– Андреаса соединяли особенные узы с Иоганном, - вымолвил он наконец. – Во всяком случае, Андреас старался, чтобы эти узы их соединили. Вы понимаете, о чём я говорю?