Меч Баа Ци

— Ух ты… Я бы еще не отказался на пару часиков ухнуть дрыхнуть, — вздохнул Вахтер. — Выходит, я даже в несознанке пребывая, довольно прекрасен и убедителен в речах. Даже новые языки учу. За это стоит выпить! Чего это, кстати, у меня на груди все чешется? Похоже от Синоптика вшей подхватил. Хотя он сам как вша-переросток…

Крякнув, Вахтер поудобнее присел на ложе и стащил с себя серую рубаху: раздеть его сонного никто из спутников не решился. Отчего в шатре изрядно воняло потом и гарью.

— Пойду, в озере искупаюсь, — сказал он Страшиле. Тот промолчал, странным взглядом впившись в грудь Вахтера. Вошла Рекщинэ с кубком вина, увидела полуголого зятя, ахнула в ужасе, едва не выронив ношу. Отчего в свою очередь едва не заорал в ужасе сам Вахтер, мгновенно оказавшись возле нее и подхватив емкость.

— Что вы на меня вылупились, почтенные мама и… брр… папа? — не понял он.

— Печать Проклятия! — ткнула ему в район сердца Рекщинэ. Вахтер только сейчас догадался посмотреть внимательно, что у него происходит в указанном районе. И с удивлением обнаружил темную круглую отметину, словно ему прижгли у левого соска раскаленную пятирублевую монету.

— Ничего себе прижгло! — удивился он, почесав место, отдающее глухой болью.

Страшила кивнул жене.

— Помоги, лапуля. Кладем его аккуратненько на стол… У тебя одна такая болячка?

— Не хочу я никуда класться! — воспротивился Вахтер, но Страшила уже схватил его за загривок, словно нашкодившего щенка, без лишних усилий приподнял, положил на оперативно очищенный от лишних предметов длинный и низкий столик у ложа.

— Достаточно реликтовая форма Проклятия, — сказал тоном опытного патологоанатома Страшила, приглядевшись к груди Вахтера.

— Что за форма? На что влияет? — деловито спросила Рекщинэ. Далее они перешли на какой-то высокоученый язык, Вахтер попытался вклиниться в их беседу, но его попросту проигнорировали. Страшила слишком неаккуратно ткнул пальцем в самый круг раны, зашипев от боли, быстро его отдернул.

— Ничего себе, вот это силушка у Проклятия, — буркнул он. — Едва мне руку не оторвало! Что же это за Трисмегас такой? Мощность у него запредельная, хорошо еще, что ты у нас Баа Ци, простой бы смертный давно лапти откинул. Но, скажу честно, хороших новостей у меня нет для тебя. Крандец тебе! Чего лыбишься?

— Не дождешься, дорогуша, — сказал Вахтер. — У меня еще с позапрошлой встречи с Трисмегасом подобная болячка на ляжке. И ничего, я цел, как ви… да хватит меня лапать!

Но Страшила уже перевернул его, быстро сдернул портки, не смотря на протесты и прямые попытки вырваться. Нашел взглядом черную отметину на левой ляжке, рядом с едва зажившей колотой раной.

— Чего ты молчал, дурень? Еще одно Проклятие!

— Какого рода? — деловито спросила Рекщинэ, глядя на распростертого обнаженного мужчину перед собою так, словно перед нею лежала ощипанная тушка курицы. Страшила прищурился и защелкал пальцами, припоминая, где подобное видел. Потом кивнул своим мыслям и коротко бросил:

— Разлука!

Рекщинэ тихо всхлипнула, закрыв ладонями лицо.

— Тут на ляжке у него разлука, значит, — сказал Страшила, переворачивая Вахтера и закрывая сдернутым с ложа одеялом. — А на груди безумие. Ну особым умом он никогда не отличался…

Вахтер мгновенно оделся. Страшила присел рядом с ним, точь-в-точь как отец, решивший серьезно поговорить с тяжко накосячившим сынком перед тем как высечь ремнем.

— Значит, дело такое, Вахтер. У тебя два Проклятия. Бить подобным видом умений способны и у аграи куп пеле, и некоторые мастера куп бала. И вот, оказывается, твой Трисмегас подобным искусством владеет, причем, отменно. Пущенное даже не особо сильный бойцом, Проклятие практически неизлечимо. Древний вид оружия, от которого не защищает ни одно из существующих броневых средств — ни хваленые доспехи баллотов, ни боевое облачение самих куп пеле. Проклятий боятся во всей нашей Вселенной. Недаром самих аграи куп пеле часто другие космические цивилизации называют Проклинателями. Правда, сейчас древние Проклятия используются слегка по другим поводам. Вот к примеру, Проклятие Разлуки… Да чего ты ревешь, Рекщинэ! Прекрати!

— Бедная Тейлиии, — едва не пропела донельзя огорченная Рекщинэ. — Она останется навсегда одна без любимого мужа!

Страшила только поморщился, поскольку женские слезы очень не любил.

— Ага, — понял Вахтер, также стараясь не вслушиваться в оплакивание своей горькой судьбинушки. — То есть, Проклятие строится на том, чтобы я никогда не увидел Тейлитэ и потому мы с ней все встретиться не можем?

— В чем-то именно так. Действие Проклятия описано туманно, использовали его очень редко. Да оно и понятно. Сам понимаешь, что сейчас аграи куп пеле долбят Проклятиями по разным баллотам или каммам не для того, чтобы те потом не могли любиться со своими женушками никогда. С точки зрения передовой военной мысли это непрактично. Сейчас сама цель Проклятия вторична, а первичен сильнейший болевой эффект попадания им. Проклятие используют против сильнобронированной цели, поскольку, получив его разряд, противник минут на пять-десять теряет способность наносить ответные удары. Впадает в забытье или просто оказывается очень слабым продолжать бой. А за пять минут аута в современных космических разборках его уже на фарш пустят по тихой грусти.

— Да, было больно, — согласился Вахтер, припоминая разборки с Трисмегасом. — Но не так, чтобы в обморок брякаться! Только разозлило.

— Да у тебя все как не у людей, — привел железный довод Страшила. — Так вот. Первое Проклятие — Разлука. Заставляет всегда быть на дистанции от самого любимого человека. Видимо, оно и держит тебя на расстоянии от Тейлитэ. Возможно, ты бы смог побороть его сверхусилием воли, поскольку, кхм, суперарагма. Но била тебя тоже не самая простая зверушка, такой и в Красной книге нет. Тоже суперарагма, я так понимаю. Только из другой Вселенной.

— Битва двух богов, предваряющая Конец Света, — прошептала Рекщинэ. — В здешних легендах и ритуальных песнях это один из самых частых сюжетов.

Вахтер только пожал плечами. Страшила продолжил:

— Второе Проклятие — Безумие. Оно постепенно разлагает твое сознание, превращая в инвалида, а там и вовсе станешь овощем. Или подобием бешенной собаки — рвать и метать будешь, всех подряд валить, пока ближайший участковый не пристрелит. Образно говоря.

— Так не пойдет! — категорично заявил Вахтер. — Мне еще требуется явиться на битву и разбить войска Трисмегаса, а затем и его самого перевести на шашлык. Как же я это сделаю, если умом тронусь?

— У аграи куп пеле говорится, что это Проклятие можно на время затормозить, имея сильный кресекан, то бишь, личное оружие. Кресекан будет вытягивать из тебя яд безумия. Есть у тебя кресекан? Меч твой где? Выбросил?

— Убежал от меня меч, — вздохнул Вахтер. — Уже второй по счету. Пугливое в последнее время оружие пошло. Крови боится.

Тесть с тещей опять переглянулись. Возможно, решив, что попавший под Проклятье Безумия зятек уже начал терять рассудок.

— Ты как себя чувствуешь? — участливо спросила Рекщинэ. — Голова не кружится? Нет ли гула в ушах, нет ли провалов в памяти?

— Да вроде все нормально, — ответил Вахтер. Задумчиво отпил вина из бурдюка. — Я еще полежу тут, с мыслями соберусь, ага? А вы идите уже, дела не ждут, требуется обратно в Краснотал трогаться, да побыстрее. Там Мараш остался с весьма подозрительными боярами. Чует мое сердце, повесят они его на пару с Восолапом, а сами город Ордену сдадут.

— Хорошо, мы пойдем, тебе нужен покой и сон, — согласилась с ним Рекщинэ, увлекая за собой к выходу Страшилу.

— Ищи меч, Баа Ци! — сказал тот строго. — Судя по характеру Проклятия, тебе осталось от силы пара недель до состояния нестояния. Мне тут слюнявый овощ не нужен. Война в разгаре и ты в ней ключевое звено. Ищи меч!