Меч Белогора

Майору сильно мешало только то, что главный и единственный «фигурант» по делу, то есть, я, категорически не соглашался принять уготованное ему место на дыбе и старался очень изобретательно уйти от ответственности.

Но, «сколько верёвочке не виться… - а конец всё равно будет», - наверняка именно так рассуждал Петухов, готовясь к «беседе» со мной.

Мысли и намерения Андрея Васильевича легко читались на его костлявом лице с крепко сжатыми тонкими губами.

Я сидел в уже знакомом мне кабинете с полуразбитым книжным шкафом, запахами ремонта и старой бумаги, крашеными железными решётками на окнах.

Всё, как в прошлый раз.

Майор заполнял протокол, задавал вопросы, которые, по-моему, были направлены не на выяснение обстоятельств по делу, а больше на испытание моего терпения.

Для Петухова лучшим вариантом сейчас было бы, используя самые грубые инструменты и дурацкие обидные намёки, вывести свидетеля из себя, заставить нервничать, злиться. Верхом удачи было бы, если б я начал психовать, скандалить, бросаться с кулаками на следователя.

Вот тогда-то «лицо, находящееся при исполнении» с чувством глубокого удовлетворения и совершенно законно могло отправить меня на экскурсию по прежним «памятным местам».

При таком повороте дела у Петухова опять появятся мощные рычаги давления на буйного свидетеля, которые могут реально ускорить раскрытие убийства. Пусть подозреваемый «умник» только даст повод.

На явный подлог и неподготовленный заранее спектакль, майор, умудрённый предыдущим опытом общения со мной, видимо, не пойдёт.

Будет действовать аккуратнее и тоньше, чем в прошлый раз.

Так мне кажется.

Но, действовать «тоньше», Петухов, видимо, не умел. Он постарался взять меня на измор, задавая по двадцать пять раз одни и те же вопросы, сохраняя при этом невозмутимое выражение лица, но садистски улыбаясь одними глазами.

Что ж, как умеем, так и работаем…

Мне ясно чего ждёт «должностное лицо».

Может, преступнику такая «игра на нервах» надоест и он «проколется» на каком-нибудь пустячке или сорвётся. А майору только того и надо. Его задача – вывести меня из равновесия.

Но я отвечал терпеливо, коротко и спокойно. Не оправдывал надежд оппонента.

Где-то через час незадачливому следователю самому стало надоедать ходить по кругу и долдонить одно и то же, тем более, что признаков беспокойства или агрессии у допрашиваемого не наблюдалось.

Майор выдохся и охрип.

В тридцатый, наверное, раз, откашливаясь, повторил

– Так всё-таки, кхы-кхы, почему вы после нападения на вас, кхы-кхы-кхы, неизвестного грабителя, не обратились сразу, кхы-кхы, в милицию? Почему вы, кхы-кхы, скрыли факт нападения и не сдали сразу, кхы-кхы, отнятое у преступника холодное, кхы-кхы, тьфу, чёрт побери, оружие? Из-за этого было упущено время. Стараетесь выставить себя «пострадавшим», запутать следствие? Завести его в тупик?

Следователь пытался продавить мою невозмутимость, акцентируя внимание на подозрительной нелогичности поведения нормального законопослушного человека в подобной ситуации. Наполнял каждое произнесённое слово ядом недоверия и издёвки, но, из-за внезапно появившегося кашля и моей явной индифферентности к происходящему, это получалось не очень здорово.

Принятая стратегия допроса рушилась.

Мне стало даже немного жаль несчастного Петухова. Ну, не виноват же он, в самом деле, что у него мозги так прямолинейно устроены, и что именно его поставили расследовать это дело. Да ещё и попался такой, неудобный для «обламывания», гражданин.

Надо поскорее заканчивать этот дрянной и никому не нужный спектакль. Помочь майору логически завершить происходящее «следственное действие».

– Ну что же вы, Андрей Васильевич, всё одно и то же спрашиваете? Думаете, я что-нибудь другое отвечу? Нет! Я уже говорил – испугался, был в шоке. Не сразу пришёл в себя. Не сразу связал нападение на меня с тем, что случилось с Халиным.

Помолчал немного, подумал, и добавил то, о чём сначала не хотел говорить

– К тому же я был ранен этой самой катаной.

Петухов оживился

– Как ранен? Кхе-кхе, вы об этом не упоминали. Почему?

– Так я же сказал, что был в шоке. Не всё помню, в голове перепуталось. Да и ранения несерьёзные, всё обошлось.

– И куда же вас ранили? – майор ехидно прищурился.

– Показать?

– Покажите, если есть что. Кхе-кхе…

Я встал, расстегнул брюки, снял и повесил на спинку стула. Снял рубашку и бросил поверх брюк.

Петухов оторопело смотрел, то на меня, то на снятую одежду, лихорадочно соображая, чего это я удумал…

Когда я взялся за трусы, Петухов, вдруг, забеспокоился и прохрипел

– Вы что это делаете, Таранов? Кхе-кхе. Вы что, совсем обалдели?

– Нет, Андрей Васильич. Вы же сами попросили меня показать ранения. Чтобы их показать, мне нужно было снять верхнюю одежду.

– А-а…- чуть успокоился майор.

Я задрал штанину на трусах до предела, сдвинул в сторону повязку и показал недоверчивому служителю Фемиды, уже начавшую подживать колотую рану от катаны на бедре. Петухов встал из-за стола и подошёл поближе, чтобы лучше рассмотреть подсохшую коричневую корочку и убедиться, что всё без обмана.

В это время резко открылась дверь, и в комнату без стука ввалился знакомый капитан, который не так давно был у меня дома вместе с Петуховым и Олиной мамой.

Мент от неожиданности опешил.

Картинка для постороннего взгляда, наверное, была любопытная.

Посреди комнаты стоит полуголый мужчина без штанов, с едва прикрытым трусами причинным местом, а следователь Петухов, находясь в опасной близости от задержанного, внимательно разглядывает у него что-то в паховой области.

На вторжение майор отреагировал крайне нервно. Немедленно отскочил от меня подальше и начал перекладывать какие-то бумаги на столе.

– А чего это вы тут делаете? – изумлённо спросил капитан, не въезжая сходу в ситуацию.

– Чего-чего? Снимаю показания с гражданина! Не видишь, что ли?

Капитан сдвинул фуражку на лоб, почесал затылок

– Показания?
– он прищурил глаза, изобразил глубокомысленную гримасу и сально ухмыльнулся, - ну-ну, не буду мешать.

Затем, зажав рукой рот, подчинённый, едва сдерживая смех, ретировался в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. Вскоре, сквозь деревянные створки мы услышали отдалённый хохот.

Да-а, вряд ли этот инцидент останется в тайне и пойдёт на пользу Петухову…

Я нарушил внезапно наступившую тишину в комнате

– Ну что, посмотрели Андрей Васильич? А вот ещё на плече, вторая рана. Если нужно, могу назвать доктора, который подтвердит, что меня осматривал, назначал лечение и назовёт дату осмотра.

Майор плюхнулся за свой стол с позеленевшим от злости и неловкости лицом и треснул маленьким сухим кулачком по какой-то толстой папке, с которой немедленно взлетела туча пыли.