Меч и жеребец

частенько думаю.

– А я только что обсуждал эту проблему с Джерри, - сказал Корум.

Установилось молчание.

– Но ведь нам больше негде брать солдат, - не выдержал Юный Фин. Говорил

он так, словно надеялся на то, что Корум возразит ему.

– Негде, - подтвердил его слова Корум. Ильбрик нахмурился.

– Давным-давно, когда я был моложе тебя, Фин, я слышал историю об одном

странном месте. Там сидхи могут обрести союзников. Но я слышал и о том, что

место это опасно даже для нас, сидхи, да и союзники эти весьма переменчивы.

Надо бы мне поговорить с Гоффаноном, может быть, он знает что-нибудь об

этом.

– Союзники?
– Юный Фин засмеялся.
– Они что - сверхъестественные? Сейчас

нам любые союзники подходят.

– Я поговорю об этом с Гоффаноном, . - сказал Ильбрик и вернулся к

заточке меча. Юный Фин собрался уходить.

– Ну что ж, тогда я пока помолчу. Надеюсь, мы увидимся на вечернем

пиршестве.

Когда Юный Фин вышел, Корум вопросительно посмотрел на Ильбрика, но тот

сделал вид, что он всецело занят мечом и не замечает его взгляда.

Корум почесал щеку.

– Помнится, было время, когда я не мог говорить о магических силах без

улыбки.

Ильбрик рассеянно кивнул, словно не расслышав слов Корума.

– Теперь же мне приходится полагаться на них, - продолжил Корум с иронией

в голосе, - и, тем самым, исходить из их реальности. Я больше не верю ни в

логику, ни в разум. Ильбрик поднял глаза.

– А ты не допускаешь того, что логика твоя могла быть слишком узкой, а

разум - слишком ограниченным?
– сказал он.

– Все может быть.
– Корум вздохнул и направился к выходу из шатра. Но

внезапно он остановился, склонил голову набок и стал прислушиваться. - Ты

слышишь эти звуки?

Ильбрик прислушался.

– Тут много звуков.

– Мне кажется, что я слышу арфу. Ильбрик покачал головой.

– Я слышу только свирель. - Он прислушался внимательнее. - Впрочем,

похоже, ты прав. Далеко далеко.
– И тут он засмеялся:

– Нет, Корум, тебе кажется.

Корум действительно слышал арфу Дагдага, и оттого на сердце его вновь

легла тяжесть. Так и не попрощавшись с Ильбриком, он вышел из шатра и

зашагал по полю. Откуда-то сзади послышался крик:

– Корум! Корум!

Принц обернулся. Позади сидела группа горцев, одетых в свои клетчатые

юбки. Воины пили вино. За ними Корум увидел бегущую ему навстречу Медбх.

Миновав группу воинов, она остановилась прямо перед ним и нерешительно

коснулась рукою его плеча.

– Я искала тебя в наших палатах, но ты уже ушел. Нам нельзя ссориться,

Корум.

Вмиг дурное настроение покинуло Корума. Засмеявшись, он обнял Медбх, не

обращая никакого внимания на сидевших рядом горцев.

– Больше мы ссориться и не будем, Медбх. Во всем виноват только я.

– Не надо никого винить. Никто ни в чем не виноват.

Она поцеловала его. Губы ее были теплыми и мягкими. Все страхи тут же

улетучились.

– Женщины владеют великою силой, - сказал Корум.
– Только что я говорил с

Ильбриком о магии ж чудесах. Величайшее же из чудес - женский поцелуй.

Она изобразила на лице удивление:

– Ты становишься сентиментальным, о, Сидхи.

Медбх выскользнула из его объятий, но тут же засмеялась и вновь

поцеловала его.

Держась за руки, они пошли по лагерю, то и дело приветствуя знакомых и

отвечая на приветствия тех, кто узнавал их.

На краю лагеря было оборудовано несколько кузниц. В топках ревел

раздуваемый мехами огонь. По наковальням мерно ударяли молоты. Огромные,

обливающиеся потом кузнецы добела раскаляли куски металла. Все они были

одеты в длинные кожаные фартуки. Здесь же был и Гоффанон. В одной руке он

держал огромный молот, в другой - клещи. Карлик был увлечен беседой с

чернобородым мабденом, в котором Корум узнал Хайсака, кузнеца по прозванию

Нагрей-Солнце (считалось, что Хайсак стащил кусочек Солнца, что и позволило

ему стать превосходным кузнецом).

В ближней топке калилась длинная полоса металла. Гоффанон и Хайсак время

от времени посматривали на нее, о чем-то горячо споря.

Корум и Медбх не стали мешать им, они молча наблюдали за происходящим.

– Еще шесть ударов сердца, и он будет готов, - сказал Хайсак.

Гоффанон улыбнулся.

– Ты ошибаешься, Хайсак, - не шесть, а шесть с половиной.

– Я тебе верю, Сидхи. Ты уже показал свое умение.

Гоффанон просунул клещи в топку, ухватил имя раскаленную полосу и быстро

выдернул ее из огня. Хорошенько рассмотрев ее, он довольно заметил:

– Все в порядке.

Хайсак так же внимательно осмотрел раскаленную добела полосу и согласно

кивнул:

– Что хорошо, то хорошо.

Гоффанон радостно улыбнулся и, обернувшись, заметил Корума.
– А-а, Принц

Корум! Ты пришел вовремя. Смотри. - Он поднял раскаленную полосу, что,

поостыв, стала кроваво-красной.
– Как ты думаешь, Корум, что это такое.

– Я полагаю, это меч.

– Это лучший меч из всех мечей, что когда-либо ковались в мабденских

землях! Вот уже неделю мы бьемся над ним. Между прочим, мы делали его вместе

– я и Хайсак. Это символ древнего союза мабденов и сидхи. Разве он не хорош?

– Он прекрасен, Гоффанон. Гоффанон принялся размахивать красным мечом.