Меченый. Том 2. На переломе истории

Ну и хочется тут же упомянуть отдельный вопрос, связанный с появлением новых метровагонов в СССР. Мытищинцы уже 10 лет мучали без особого успеха новые вагоны типа «И», которые благодаря пожароопасности алюминиевого кузова так в итоге и не были — не будут, дурацкие временные парадоксы, постоянно путаешься в том, что еще не произошло — запущены на линию. Пришлось собирать совещание, делать точечные кадровые перестановки и обещать все возможные кары на головы производственникам, если те в самые сжатые сроки не создадут модель, которая могла бы стать полноценной заменой «Ежам» и «Номерным».

Было решено действовать — для ускорения всего процесса — одновременно в трех направлениях. Во-первых, решили разработать относительно простую и дешевую модификацию «Ежей» с новой начинкой, чтобы подтянуть имеющийся состав до плюс-минус современного уровня. Во-вторых, продолжить работу над усовершенствованием «номерных», как в обиходе называли составы 81 серии. Они выпускались в Ленинграде с 1975 года и тоже уже требовали обновления. В той истории именно эти составы оставались наиболее распространенной «рабочей лошадкой» постсоветских метрополитенов аж до… Очень долго, короче говоря.

Ну и третьим направлением стало ускоренное создание нового типа поездов с учетом наработок полученных при испытаниях тех самых невезучих «Ишек». Мытищинцам в усиление были выделены опытные инженерные кадры — например, часть сотрудников расформированного КБ с АЗЛК было переброшено именно на железнодорожное направление — выделены средства и поставлен жесткий «дедлайн»: до конца 1988 года первый поезд «Русич» — именно такое имя ему присвоили авансом — должен поехать. Учитывая весь предыдущий опыт, оставалось только ждать и надеяться.

Из Новосиба не залетая даже в Москву я рванул на юга. Не на Мальдивы к сожалению — поваляться на белом песочке у океана было бы совсем недурственно — а в Казахстан. Ну а что, пусть бросит в меня камень тот, кто скажет, что Алма-Ата — не юг СССР. Впрочем, именно на этом юге в январе средние температуры обычно стоят достаточно… Северные. Минус двадцать тут удивления ни у кого не вызовет, а рекорд отрицательной температуры в этих местах — откуда у меня в голове эта информация и зачем, это очень хороший вопрос — находится на совсем уж негуманном полтиннике. Впрочем, именно в эти дни столбик термометра показывал относительно комфортные минус десять, так что жаловаться было особо не на что.

В столицу Казахской ССР я прилетел не просто так, а чтобы поздравить ее главу Кунаева с днем рождения. Год был не юбилейный, товарищу по Политбюро исполнилось 74, однако раз я был тут «недалеко», почему бы и не засвидетельствовать личное уважение. Как там говорили древние, «держи друзей близко, а врагов еще ближе», и вот товарищ Кунаев был нам совершенно точно не друг. И не было бы в этом большой беды, если бы имелась возможность его заменить кем-то более «дружественным», однако таких очевидно не наблюдалось. Ни при первом приближении, ни при втором.

Назарбаев, человек номер два в республике — нынче он занимал должность председателя Совета Министров КазССР и не прочь был перепрыгнуть на пост первого секретаря, что по нашей табели о рангах стало бы однозначным повышением — как показало будущее, тоже оказался товарищем хитрожопым до ужаса, полагаться на такого в долгую — себя не уважать. Что с другой стороны совсем не отменяло возможности ситуативного союза.

— Ты мне скажи, Нурсултан Абишевич, — в аэропорту меня встречал именно Назарбаев, Кунаев извинился и отговорился хлопотами в связи с праздником, я не возражал, наоборот «легально», не вызывая никаких подозрений раньше времени перекинуться парой слов с «претендентом» было совсем не лишним. — Можем мы с тобой начистоту говорить?

(Назарбаев Н. А.)

Я обвел рукой пространство ЗИЛа и мотнул головой в сторону находящегося за шторкой водителя. По идее слушать второго человека в республике никто не мог, тем более без моего разрешения, но всегда лучше перестраховаться.

— Конечно. Михаил Сергеевич, о чем речь!

— Есть мнение, что семьдесят четыре — это уже серьезный возраст. Болезни одолевать начинают, работоспособность снижается, новое уже воспринимать сложно. У нас как бы тенденция идет на омоложение руководителей в стране, молодая кровь нужна, горячая, жадная до свершений. Поколение сорока и пятидесятилетних приходит на самые ответственные посты, — переведя на обычный русский язык я сказал, что планируется отставка Кунаева и предложил Назарбаеву занять его место. Впрочем, все было не так просто, — с другой стороны Динмухамед Ахметович — человек заслуженный, уважаемый. Вот на день рождения к нему даже генеральный секретарь из Москвы прилетел. Вроде бы нет причин усомниться в том, что он крепко держит бразды управления республикой. Во всяком случае сигналов об обратном нам по линии ЦК не поступало, значит еще может он несколько лет проработать, как думаешь?

— Пообщаться нужно с товарищами, обсудить это дело, — бесстрастно, ничем не вызывая своего интереса ответил сидящий рядом со мной партиец. — Так сказать, выработать консолидированное мнение.

— Это без сомнения, — я кивнул и продолжил выкладывать заранее обдуманные и выверенные фразы, с формальной точки зрения подкопаться к которым было сложно. Впрочем, и их я мог позволить себе озвучить только находясь один на один без лишних глаз и ушей рядом. — Но если, например, товарищи по коммунистической партии Казахстана решат, что им нужен более энергичный лидер, мы со своей стороны их поддержим. Казахстан — ключ ко всей советской Средней Азии, мы коммунисты, не побоюсь этого слова — большевики, просто не можем на таком отвественном направлении демонстрировать слабость. Враг, он не дремлет!

Какой именно враг не дремлет, я уточнять не стал. Тут Назарбаев мог сам себе додумать все что сам пожелает. То ли внутренних противников я имел в виду, то ли внешних — поди разбери.

— Я вас услышал, Михаил Сергеевич. Пообщаемся с товарищами и решим, как все сделать правильно. Чтобы не обидеть никого.

Слово было сказано, Назарбаев кивнул, принимая к сведению предложение, и на этом разговор сам по себе завял. Естественно никаких решений здесь и сейчас никто принимать не стал бы, главе совета министров Казахстана сначала нужно было самому консолидировать сторонников, провести соответствующие беседы, раздать обещания ну и в целом подготовиться к сбросу нынешнего лидера с «бочки».

Не знал Назарбаев другого, того, что назначать именно его на пост первого секретаря КазССР я не собирался. Наоборот идея был в том, чтобы продолжить рубку гордиева узел порочной практики следования феодальным — а как это еще назвать — принципам в кадровой политике нацреспублик.

Собственно ничего нового я тут не придумывал, воспользовался, можно сказать, одной из не многих сработавших — правда криво-косо и без извлечения из нее реальной прибыли — идей реципиента. Подробности закулисных переговоров мне были естественно не известны, однако и в моей реальности Горби в конце 1986 года снял Кунаева, назначив вместо него варяга со стороны. Это в итоге привело к массовым протестам националистически настроенной молодежи, которые были жестко подавлены, и из которых власть не сделала никаких выводов.

Я же со свой стороны собирался резко эскалировать ситуацию и использовать протесты для жесткого… Нет, не так, — жесточайшего закручивания гаек в сфере национальной политики. Дело в том, что экономика в СССР — если резко штурвалом туда-сюда не крутить — была в целом в порядке. Идеологическое направление потихоньку получило толчок, хоть никакой большой встряски или полноценной ревизии на приближающемся мартовском Съезде я не планировал, поскольку это могло бы подорвать как раз мои позиции в партийной иерархии. А вот нацвопрос оставался нашей главной ахиллесовой пятой, закрывать на это дело глаза было смерти подобно.