Меченый. Том 2. На переломе истории

Как и в любой другой властной пирамиде в СССР существовали отдельные «кланы» — я не знаю, как это назвать иначе, общности людей связанных между собой как формальными так и неформальными контактами. Они подсаживали и тянули друг-друга, а всех остальных расталкивали локтями. Нужно отметить, что это не были какие-то устоявшиеся закрытые группы, участие в одной из которых исключало бы участие в другой. Горби был выходцем из условно партийцев-финансистов, при этом успешно примазался к КГБшному клану, созданному Андроповым. Отдельно были вояки, менты, разные нацмены, «красные директора». Все они боролись за власть, и пытаться подорвать позиции своей же «базы» — означало самостоятельно выписать себе смертный приговор. Как минимум в политическом плане.

Поэтому вместе с аккуратной работой по перестройке экономики первейшей своей целью я ставил во внутренней политике централизацию — даже странно об этом говорить на 64 году существования светового государства — всей полноты власти.

И вот тут у меня пока процесс шел, прям скажем, ни шатко ни валко. Грузинский гамбит, откровенно не выстрелил. Выстрелил, но не выстрелил, такой вот парадоксик. Короче говоря вся ситуация с КАЗом и последовавшими за ними перестановками так и не привела к взрыву в республике, на который я, если честно рассчитывал. Это был бы шикарный повод ввести в Грузию дополнительные войска, укомплектованные русскими призывниками, перетряхнуть грузинскую коммунистическую партию, пересажать всех откровенных ублюдков, которые паразитирую на советском обществе и вообще всемерно закрутить гайки. Но нет.

То ли я что-то упустил, то ли грузины оказались не столь резкими, то ли ситуация в стране на проверку показала себя куда более стабильной… Все предпринятые мною — и одобренные что характерно на Политбюро, там крики про русских-оккупантов тоже никому не понравились — шаги были приняты как должное. И даже отправка в Тбилиси «своры Астафьева» уже успевшей набраться опыта в Москве и Днепропетровске с тотальной перетряской грузинской торговой мафии, посадкой наркоманов — первый раз эта проблема была озвучена по советскому ТВ именно в грузинском контексте — и отлов местных воров законе не привел к взрыву.

С одной стороны такая пассивность сил, которые я безапелляционно записал себе в противники, настораживала. Но с другой — если получится подобно Грузии по очереди перетряхнуть все нацреспублики без большого взрыва, это будет еще лучше. И Казахстан тут стал второй моей целью. Надо только оборачиваться почаще, чтобы не пропустить момент, когда меня просто пристрелить попытаются.

— С Днем Рожденья, дорогой! Здоровья тебе, долгих лет! — выйдя из машины я с распростертыми объятиями направился на встречу вышедшему встречать нас Кунаеву. Очень по-восточному. С широчайшей улыбкой на лице и ножом за пазухой. Ну а что? С волками жить — по-волчьи выть.

Глава 12

Советский космос

3 февраля 1986 года, Байконур, СССР

TIMES: Трагическое продолжение сексуального скандала

В Палате общин сегодня царило напряжённое ожидание: новоназначенный министр внутренних дел Дуглас Херд вынужден был отчитываться перед депутатами о ходе расследования в отношении покойного мецената и радиоведущего Джимми Севила. Скандал, тянущийся уже третий месяц, обрёл новый поворот — на сей раз трагический.

Севил, арестованный в октябре по обвинению в многочисленных преступлениях, скончался при загадочных обстоятельствах в камере тюрьмы Белмарш — самой охраняемой в Королевстве. По официальной версии, смерть наступила в результате эпилептического приступа: подсудимый упал, прикусил язык и ударился головой. Однако тело обнаружили лишь спустя несколько часов, когда оно уже начало остывать.

Министр Херд, сохраняя ледяное спокойствие, заявил, что расследование «ведётся тщательно, но требует времени». Однако его уверенность не убедила оппозицию. «Как человек, находившийся под круглосуточным наблюдением, мог умереть без своевременной помощи?» — вопрошал лейборист Крис Брайант.

В кулуарах звучат и более мрачные предположения. Севил, известный своими связями в высшем обществе, мог знать слишком много. Его внезапная смерть — удобный финал для тех, кто предпочёл бы, чтобы некоторые тайны остались погребёнными.

Остаётся лишь гадать: была ли это роковая случайность или чей-то хорошо спланированный ход?

Даже в сравнении с Курской АЭС, которую я не так давно посетил с визитом, обстановка на главном космодроме страны была не в пример строже. Повсеместно дежурили люди в военной форме и с оружием, возможности перемещения по территории были максимально ограничены, рядом с нами постоянно крутились сопровождающие, чтобы мы никуда не залезли, не повредили оборудование да и сами не покалечились. И уж точно никто мне не предлагал нажать на самую большую и самую главную «красную кнопку»: процесс старта ракеты был в действительности гораздо сложнее, чем просто нажал «пуск» и полетел.

— Минутная готовность! — бодро объявили динамики, вызвав у собравшихся в специально возведённом «гостевом бункере» всплеск интереса к происходящему. Так-то, если не принимать участие в процессе запуска ракеты непосредственно, всё дело выглядело достаточно скучно. Долго-долго ракета стоит на месте, а потом за две минуты улетает за пределы видимости — сомнительное, если честно, мероприятие, и я бы даже не думал приезжать на Байконур ради такого дела, если бы не дополнительные обстоятельства.

— Сейчас всё начнётся, — дополнительно прокомментировал для гостей специально приставленный человек. Иностранцам тут же перевели, отчего те дружно рванули к смотровому окну и принялись перепроверять свою видеоаппаратуру. С ней тоже было всё непросто: лазить по режимному объекту с видеокамерой японцам, конечно же, никто бы не позволил, поэтому всю технику иностранные журналисты сдали при въезде и получили назад уже непосредственно здесь, в месте специально подготовленном «для показа наружу». Снять что-то лишнее отсюда, естественно, было просто невозможно, ну а ракету на стартовом столе поди американцы из космоса и сами могли уже миллион раз отфотографировать во всех ракурсах, так что в этом никакого секрета не было.

— Ключ на старт, — спустя указанное время произнёс динамик, заставив собравшихся, кажется, напрячься ещё сильнее. Всего несколько дней назад в положенное ему время рванул американский «Челленджер», нанеся тем самым крайне болезненную оплеуху американской космической программе. Спасать янкесов я, конечно, не стал, разве что передал заранее материалы Дукакису, чтобы тот поднял тему о проблемах в космической отрасли, но без особой конкретики. Грек на фоне скандала с контрабандой оружия в Иран набил себе немало политических очков и стремительно набирал популярность как главный критик администрации Рейгана. Так что грех было не помочь «нашему кандидату».

Другое дело, что меня гораздо сильнее волновал сдвиг запуска центрального модуля станции «Мир» на семнадцать дней назад. Откуда-то в моей голове нашлась дата её запуска в другой истории, и там это случилось 20-го числа, что заставляло нервничать. Я себя успокаивал тем, что сдвиг назад мог быть обусловлен большими ресурсами, брошенными на подготовку станции после закрытия проекта «Бурана». Где-то убыло, где-то прибыло, вроде бы ничего удивительного, однако волнение это почему-то не снижало. А ещё эти иностранцы…