Мечта дилетантов

– Давайте вернемся к Алдоне. С тех пор вы ее не видели?

– Несколько раз видел. Она, бедняжка, так переживала из-за дикого поступка своего мужа, который зарезал своего сотрудника, как барана. Дикий народ эти кавказцы, могут зарезать кого угодно...

– Об этом в другой раз, – предложил Дронго, – значит, вы с ней встречались?

– Если вы хотите конкретно знать, спал ли я с ней после того как ее мужа арестовали, то не спал. У меня есть свои моральные принципы.

– Не сомневаюсь, – скрыл иронию Дронго, – а в Санкт-Петербург вы полетели, чтобы еще раз увидеть шедевры Эрмитажа. Давайте серьезнее. Она вам ничего не рассказывала? Может, ей угрожали или ее шантажировали?

– Нет. Ничего. Если бы что-то подобное случилось, она бы обязательно мне рассказала.

– Вы назначили ей свидание в «Марриоте»?

– В каком? В центре Москвы сразу три «Марриота», из них два на Тверской.

– Нет, я говорю о том, который у Петровского пассажа.

– Никогда не назначал. Там место не очень удобное. Все время полно машин и все тебя видят. Нет, мы там с ней никогда не встречались.

– Когда вы последний раз с ней разговаривали?

– Вчера вечером. Я звонил ей несколько раз, чтобы она к нам приехала. Было так весело. А она любит наши компании. Мы договорились с ней за день до этого, что она к нам приедет. Но потом вечером она поменяла свое решение. Понимаете, как жалко. Она не захотела приехать. Бедняжка. Какая страшная смерть. Когда будут ее похороны?

– Не знаю. Когда разрешит прокуратура. Она говорила вам о своем муже?

– Все время жаловалась, что напрасно вышла за него замуж. Можете себе представить, какой он был ревнивец, если фотографии, которые мы делали для мужского журнала у меня на даче, она прятала у меня...

– Какие фотографии? – встрепенулся Дронго.

– Ее фотографии, – недовольно ответил Юницкий. Было заметно, как он сожалеет о том, что вспомнил об этих фотографиях.

Дронго вспомнил рассказ Клычковой о фотографиях. В день убийства Абасов вышел из кабинета и вскоре вернулся. Она почувствовала, как он сжигает какие-то бумаги, а когда он снова ушел, вошла к нему в кабинет и обнаружила остатки фотографий, которые он сжег.

– Какие это были фотографии? – уточнил Дронго.

– Обычные. В стиле «ню». Она была там обнаженной, но очень эротичной. Прекрасные фотографии. Мы тогда не дали их в журнал, и она попросила, чтобы я забрал все пленки и фотографии. Мне было даже приятно на нее смотреть. И я их забрал.

– А потом кому-то показали? Или передали? – строго спросил Дронго.

– Откуда вы знаете? – вздрогнул Юницкий. – Это он вам рассказал?

– Кто?

– Откуда я знаю, кто? Какой-то меценат. Позвонил и сказал мне, что хочет купить у меня фотографии для зарубежного журнала. Я ему попытался объяснить, что у меня нет фотографий, но он только рассмеялся в ответ и сразу предложил мне три тысячи долларов за три фотографии.

– И вы, конечно, отказались?

– Моментально. Но он перезвонил снова и сказал, что Алдона не возражает. Я, конечно, позвонил Алдоне, чтобы все выяснить. И она сказала, что это какой-то ценитель ее красоты, который хочет иметь эти фотографии дома. Посоветовала мне взять с него больше денег. Ну я и подумал, что ничего страшного, если продам три фотографии этому «любителю». Тем более что Алдона сама не возражала.

– Значит, она знала о ком идет речь? Она называла вам имя этого человека?

– Нет, не называла. И я не спрашивал. Он хотел фотографии, и я назвал цену. Десять тысяч долларов. Он даже торговался со мной, но потом согласился.

– Он привез деньги. Вы его видели?

– Нет, не видел. Мы договорились, что я возьму деньги в ячейке камеры хранения и оставлю там фотографии. Код он мне назвал. Я приехал туда, взял деньги и оставил фотографии. Десять тысяч долларов за три фотографии Алдоны. Я даже подумал, что немного продешевил, ведь она была вице-мисс Литвы. Но деньги забрал и привез их домой.

– Вы продали фотографии своей подруги? – уточнил Дронго. – Ее эротические фотографии? И вы не понимали, что может случиться, если эти карточки попадут в руки ее мужа?

– При чем тут ее муж? – нервно спросил Юницкий. – Когда мы делали эти фотографии, она еще не была замужем. И вообще я не понимаю какое отношение имеет к этой истории ее муж?

– Конечно, не понимаете. Спите с замужней женщиной, продаете ее обнаженные фотографии неизвестному человеку и, когда ее убивают, очень переживаете и ничего не понимаете.

– Только не делайте из меня подлеца, – закричал Юницкий, – можно подумать, что вы никогда не встречались с замужними женщинами. Пусть их мужья думают о своей чести и о своих рогах. Весь мир изменяет друг другу, и никто не видит в этом ничего особенного. А насчет фотографий я вам уже сказал. Она сама разрешила мне продать эти фотографии. Наверно, она знала этого человека, который так высоко ценил ее красоту. И поэтому не возражала против продажи фотографий. Что я и сделал. А пленки до сих пор хранятся у меня.

– Куда вы дели деньги?

– Это уже мое дело. Это мои деньги.

– Вы их потратили?

– Я не понимаю вашего интереса.

– Где деньги?

– Они у меня, – разозлился Юницкий, – лежат наверху, в тумбочке. Я собирался купить машину и оставил деньги у себя дома. Мне как раз не хватало десяти тысяч. Потом передумал, но деньги остались.

– Очень хорошо. Мы сейчас поднимемся и заберем эти деньги.

– Вы с ума сошли, – нахмурился Юницкий, – кто вам сказал, что я их вам отдам? Это мои деньги, которые я получил за фотографии. Не понимаю, почему я должен их вам отдавать. По какому такому закону? И вообще давайте закончим наш разговор. Я хочу спать.

Дронго вспомнил, что у него в карманах нет такой суммы. Но у него с собой были кредитные карточки.

– Подождите, – попросил он актера, – сейчас я дам свою кредитную карточку моему напарнику и он поедет к ближайшему автомату, чтобы снять деньги. У меня золотые карточки, поэтому можно будет снять десять тысяч долларов. Лишь бы они были в машине. Он привезет сюда эти деньги, и мы просто поменяемся. Вы дадите мне деньги, которые получили за фотографии, а я дам вам столько же.

– Не понимаю, зачем вам это нужно? Но если вы думаете, что сможете подсунуть мне фальшивые купюры, то ошибаетесь. Я ведь смогу их различить. Или поеду в отделение банка, которое открывается в девять часов утра, и там проверю каждую бумажку. У вас ничего не получится.

– «Гнусное свойство карликовых умов приписывать свое духовное убожество другим», – вспомнил Дронго. Сколько раз он цитировал эту знаменитую фразу Бальзака.

– Хорошо, – согласился он, – поедем в банк, и я получу там деньги, которые сразу передам вам. А потом вы сможете вернуться и спокойно заснуть, если вообще сможете заснуть после убийства Алдоны.

– Не нужно на меня давить. Но только объясните мне – зачем вам эти деньги? Что вы можете узнать? Номера купюр вам ничего не дадут. Там пачка состоящая из разных банкнот.