Мечта
Шрифт:
— Я пересяду назад? — с сожалением спрашиваю мужа. Он удерживает меня поцелуями и плаксивыми рожицами… Улыбаюсь и остаюсь рядом с ним.
Мы едем по сонному московскому центру в сторону Ленинградского шоссе. К вечеру мы должны прибыть в Петербург, а утром встреча со знаменитым французским галерейщиком и меценатом. Приглашение последовало после публикации моих работ в нескольких солидных каталогах. Завтра мы договоримся об организации моей первой персональной выставки. Завтра свершится моя первая большая мечта!
Артур тоже чувствует свою причастность… и потому волнуется не меньше. Я, он
Артур открывает окна, и сладкий осенний ветер врывается в салон, вороша какие-то бумаги на передней панели. Они разлетаются… мы смеемся… Неожиданно Артур кричит в окно:
— Вперед, к сытой и богатой жизни… Эй вы, слышите! Пока вы возитесь в своей никчемной серой бытовухе… моя Дарецкая… моя любовь…
Он не успевает договорить, потому что я протягиваю руку и прикрываю ему рот. Он хватает губами мои пальцы и начинает целовать.
— Кстати, а почему Дарецкая? — Он морщится. — Почему ты не взяла мою фамилию?
Мы смотрим друг на друга и, шумно вздыхая, хором проговариваем по слогам:
— Я папе обещала…
— Но его давно нет! — начинает возмущаться Артур. — Нет! Как ты не можешь это понять? И еще твоя вечно недовольная мама… я бы утер ей нос. За что она меня так ненавидит, Дарецкая? Что я ей сделал?
— Перестань, пожалуйста, — возражаю я. — Мама строгая… она такой человек. Ей досталось…
— Нет, Дарецкая, ты мне объясни, почему твоя мама, проживая в Питере, не пригласила нас к себе домой? Почему мы с ней должны встречаться в ресторане? Почему я должен заказывать номер в гостинице? М-м-м?
Я пожимаю плечами:
— Видимо, маме так удобно.
— Да нет, Дарецкая, все совсем не так… ты опять все придумала. — Он смеется сухим нехорошим смешком. — Она не может смириться с тем, что ты вышла за меня замуж.
— Ты преувеличиваешь, дорогой! — Я пытаюсь его успокоить, но моего мужа не остановить.
— А может быть, это обыкновенная женская зависть? А?
— Перестань! — Я хмурюсь и отворачиваюсь. Ветер бьет по глазам, играя волосами и воротником плаща.
— Ну, хорошо, — он начинает говорить так громко, будто моя мама может его услышать, — ну, хорошо. В ресторане так в ресторане! Заодно покажем ей нашу новую машину. Пусть посмотрит, что мы тоже чего-то стоим в этой жизни. Артур закрывает окна и увеличивает скорость.
— Пожалуйста, не надо так быстро, — прошу я его, вновь пытаясь пристегнуться, — мы никуда не опаздываем.
— Разве я похож на черепаху? Как думаешь, Дарецкая?
— Ты же знаешь, в моем положении нельзя волноваться! Пожалуйста! — почти умоляю я.
Кажется, он меня не слышит. Стрелка спидометра ложится на предпоследнюю цифру. Обочина смазывается в сплошную пеструю ленту.
— Ты волнуешься из-за подписания контракта. Наконец-то мы станем по-настоящему богаты, а ты не готова к этому.
Я удивляюсь:
— Мы и сейчас не бедно живем… Разве ты не счастлив?
— Скажи, когда ты меня сделаешь своим партнером? Ты скоро родишь и не сможешь работать…
— Не подумала об этом… прости. — Я пожимаю плечами и улыбаюсь — моя крошка опять пытается обратить на себя внимание.
Поглаживаю
живот, и она успокаивается.Спрашиваю о самом главном:
— Как мы ее назовем?
Он довольно улыбается:
— Я думал об этом.
У меня замирает сердце. Хочется, чтобы он назвал имя, которое вертится у меня на языке. И поэтому в нетерпении спрашиваю:
— Правда? Скажи быстрее!
Он медлит, и я прижимаюсь к его плечу, заглядывая в глаза.
— А плюс Е, — отчетливо произносит мой муж.
— Как? — Я в изумлении отстраняюсь от него. — Ты о чем? Он повторяет странную формулу, удивляясь моей непонятливости:
— А плюс Е. Что, не понятно? Начальные буквы наших имен. Артур плюс Ева. Можно наоборот, если хочешь, но звучать будет не так красиво. Чем тебе не название? Мне становится не по себе… Я смотрю вперед и вижу красный круг светофора… он приближается с чудовищной скоростью и в конце концов становится гигантским… и тогда я начинаю кричать:
— Кра-а-а-а… А-а-а-а-а!
@
Красный свет. Темная комната. Проявление пленки. Карточки разных размеров, плавающие в ванночке… Я погружаюсь все глубже и глубже в воспоминания.
@
Меня будит назойливое жужжание сотового. Спросонья сую руку под подушку. На дисплее фотография двадцатипятилетней мамы, удивительно похожей на юную Натали Портман. Она сухо здоровается и просит открыть дверь. Рядом, уткнувшись носом в подушку, посапывает Артур. Кучерявая макушка золотится в полоске света, проникшего сквозь едва задернутые шторы. Наконец до меня доходит суть происходящего — я напрочь забыла о ее приезде и теперь получу хорошую взбучку. И поделом. Мое дикое нечленораздельное восклицание будит златогривого херувима. Он натягивает на голову одеяло и отворачивается.
— Ну пожалуйста, проснись, — скулю я.
— Что случилось? — бормочет мой прекрасный принц и по совместительству муж.
— Мама! У двери!
Кричалка действует, как ожог. Он вскакивает и, морщась, бежит в ванную.
Она входит в прихожую, бледная и прекрасная леди По. За ней шлейфом тянется тонкий аромат Delice. Чуть постаревшая Натали позволяет себя обнять, одновременно выскальзывая из легкого соболиного манто. Шубка остается у меня в руках, а она входит в комнату и достает из сумочки сафьяновый коробок.
— Это тебе, дорогая! — Судя по вступлению, мама раздражена. — Прости, не поздравила с днем рождения, но получить подарок никогда не поздно, верно?
Я растерянно улыбаюсь, благодарю, одновременно раскладывая соболей на кушетке. Она примеряет маски, выбирая печально ностальгирующую. Затем, искоса взглянув на себя в зеркало, понимает, что ошиблась. На секунду теряется, а затем, улыбаясь, нежно треплет меня по щеке. Я научилась читать ее, и мне нравится эта «книга» без начала и конца. Принимаю ее ласки с удовольствием — жмурюсь, тянусь к ней, пытаясь прижаться. Недоступная Натали отстраняется, думая, как бы не испортить «естественный» макияж и не растрепать идеальное каре. Совсем как в детстве. Сахарная идиллия рассыпается на миллиарды песочных крупинок — в дверном проеме возникает сияющий и надушенный Артур, живая картинка из дорогого глянца. Полы его халата полыхают драконьими шеями и языками.