Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)

— Тебя когда–нибудь назовут европейским психоаналитиком. — Юлиана кисло улыбнулась. — Тебе что — хочется закончить жизнь в печи?

— А ты боишься мужчин?

— Не знаю.

— Могла бы предупредить ночью. Только потому что я… — Он запнулся, подбирая выражение. — Потому что я специально позаботился о том, чтобы заметить твое желание.

— Потому что ты валялся в постели с очень многими девками! — выпалила Юлиана. — Вот что ты хочешь сказать.

— Но я знаю, что прав. Послушай, я никогда не причиню тебе вреда, Юлиана, даю тебе слово, клянусь памятью матери. Я буду особенно нежным к тебе, и если тебе захочется воспользоваться моим опытом, я всегда готов тебе услужить. Все твои страхи пройдут. Я смогу уничтожить твои тревоги и поднять настроение, хоть ненадолго. А раньше тебе просто везло.

Она кивнула, несколько приободрившись.

Но холод и тоска все еще не отпускали ее, и она не могла понять, откуда они взялись.

***

Перед началом трудового дня мистер Нобусуки Тагоми нашел время побыть в одиночестве. Он сидел в своем кабинете в «Ниппон Тайм Билдинг» и размышлял.

Когда он собирался уже отправиться в контору, к нему домой пришло сообщение Ито о мистере Бейнесе. У молодого аспиранта не было и тени сомнения, что мистер Бейнес не швед. По всей вероятности, мистер Бейнес — немец.

Но способности Ито к языкам германской группы никогда не производили впечатления ни на торговое представительство, ни на Токкоку — японскую тайную полицию.

«Скорее всего этот дурак не разнюхал ничего стоящего, — подумал мистер Тагоми. — Неуклюжий энтузиазм в соединении с романтическими доктринами. Излишняя подозрительность».

В любом случае на пороге — совещание с мистером Бейнесом и пожилым человеком с Родных Островов, и оно начнется независимо от национальности мистера Бейнеса. К тому же мистер Бейнес пришелся по душе Тагоми. «Мое чутье не подвело меня, — радовался он. — Сразу же при встрече распознал хорошего человека».

Интуиция — главное в оценке людей. Важно отбросить все церемонии и внешние проявления и проникнуть в самую суть. «Мне он нравится, сказал себе мистер Тагоми, — немец он или швед. Надеюсь, что заракаин избавит его от головной боли. Прежде всего нужно не забыть справиться об этом».

На столе зажужжал интерком.

— Нет, — ответил он резко в микрофон, — никаких обсуждений. Это момент постижения истины.

Из крохотного динамика послышался голос мистера Рамсея:

— Сэр, только что сообщили из пресс–службы внизу. Рейхсканцлер мертв. Мартин Борман.

Наступила тишина.

— Отменить все дела на сегодня, — распорядился Тагоми.

Он поднялся из–за стола и начал быстро расхаживать по кабинету, сложив на груди руки.

«Надо сосредоточиться. Сразу же нужно отправить официальное послание рейхсконсулу — это мелочь: можно оставить подчиненным. Глубокая скорбь и тому подобное. Вся Япония вместе с немецким народом… Зачем? Нужно быть особенно внимательным и незамедлительно принимать сообщения из Токио».

Нажав кнопку интеркома, он приказал:

— Мистер Рамсей, удостоверьтесь в надежности связи с Токио. Скажите девушкам–телефонисткам, чтобы были начеку. Мы не должны потерять связь.

— Есть, сэр, — ответил мистер Рамсей.

— Я буду все время у себя. Отложите все дела. Отваживайте всех, кто звонит по обычным делам.

— Сэр?

— У меня должны быть свободными руки на случай, если понадобится вдруг мое вмешательство.

— Да, сэр.

Через полчаса, в девять, пришла телефонограмма от самого высокопоставленного представителя имперского правительства на Западном побережье, посла Японии в ТША, достопочтенного барона Л.Б.Калемакуле. Министерство иностранных дел созывало чрезвычайное заседание в здании посольства на Зуттер–стрит. И каждое из торговых представительств обязано было послать на это заседание самое ответственное лицо.

Времени на переодевание не оставалось. Мистер Тагоми поспешил к экспресс–лифту, спустился на первый этаж и через мгновение уже сидел в автомобиле, принадлежащем представительству, черном «кадиллаке» выпуска 1940 года, за рулем которого был опытный шофер–китаец, одетый в специальную форму.

Возле здания посольства припарковалось не менее дюжины автомобилей других сановников. Высокопоставленные чиновники, со многими из которых мистер Тагоми был знаком, поднимались по широким ступенькам в здание посольства, заполняя его вестибюль. Шофер учтиво распахнул дверцу перед мистером Тагоми. Тот быстро выбрался из машины, сжимая в руках пустой портфель, дабы не сложилось впечатление, что мистер Тагоми просто наблюдатель. Широким, уверенным шагом он поднялся по ступеням. Весь его вид свидетельствовал о значимости происходящего и о его роли в сегодняшнем заседании, хотя, о чем будет идти речь, мистеру Тагоми сообщить не удосужились.

В вестибюле стоял гул. Тагоми присоединился к группе знакомых ему людей, то и дело кивая и стараясь при этом выглядеть, как и все остальные, очень торжественно.

Появился служащий посольства и проводил всех в большой зал, где стояли кресла с откидными сиденьями. Все молча расселись по местам, разговоры прекратились, слышалось только покашливанье и сморканье.

К столу на небольшом возвышении подошел джентльмен с бумагами в руках. Полосатые брюки — представитель министерства иностранных дел.

Пронесся легкий шумок, и все стихло.

— Господа, — произнес он зычным, командным голосом.

Все взоры устремились на него.

— Как вам известно, получено подтверждение, что рейхсканцлер умер. Официальное заявление Берлина. Эта встреча, которая не затянется — вы скоро сможете вернуться в свои учреждения, — имеет целью проинформировать вас о нашей оценке соперничающих фракций в политике Германии, которые в настоящий момент могут появиться на авансцене и вступить в ничем не сдерживаемый спор за место, освобожденное герром Борманом. Коротко о самых значительных. Прежде всего Герман Геринг, «жирный боров», как его называют за его размеры, когда–то храбрый воздушный ас времен первой мировой войны, основатель гестапо. Он занимал важный пост и обладал обширной властью в послевоенном правительстве Пруссии. Один из первых самых безжалостных нацистов, хотя впоследствии его чувственные излишества способствовали возникновению ложного, вводящего в заблуждение, портрета этакого добродушного любителя вин и искусства. Наше правительство настоятельно рекомендует вам отбросить подобные представления. Несмотря на то что, как говорят, у этого человека нездоровые аппетиты, он больше всего похож на самопрославляющихся древнеримских императоров, чья жажда власти с возрастом не уменьшилась, а даже увеличивалась. Без сомнения, ему необходимо представляться в тоге, окруженным любимыми львами, или владельцем гигантского замка, набитого награбленными трофеями и произведениями искусства. Тяжело нагруженные поезда с ценностями направлялись в первую очередь в его личные поместья, их пропускали даже в военное время раньше поездов с военными грузами. Наша оценка: этот человек стремится к неограниченной власти и способен добиться ее. Из всех нацистов он больше всех потворствует своим слабостям и в этом отношении резко контрастирует с поздним Гиммлером, который жил в нужде на сравнительно невысокое жалованье. Герр Геринг — представитель людей с извращенным складом ума, использующий власть как средство приобретения излишних благ и богатства. У него примитивный интеллект, даже вульгарный, но тем не менее это весьма разумный человек, пожалуй, даже самый умный из всех нацистских главарей. Предмет его вожделений — самовозвеличивание в стиле древнеримских императоров.

Следующий — герр Геббельс. В детстве он перенес полиомиелит, происходит из католической семьи, блестящий оратор, писатель. Космополитические взгляды, изысканные манеры. Он очень активен с дамами, элегантен, образован, у него недюжинные способности. Очень много работает: почти бешеное увлечение администрированием. Говорят, что он никогда не отдыхает. Весьма уважаемая особа. Может быть очарователен, но, говорят, имеет неистовый характер, не имеющий равных среди других наци. Предположительная идеологическая ориентация — иезуитское средневековое мировоззрение, обостренное позднеромантическим немецким нигилизмом. Считается единственным настоящим интеллектуалом в фашистской партии. В молодости мечтал стать драматургом. Друзей немного. Пользуется любовью подчиненных, знаток европейской культуры. В основе его честолюбивых принципов лежит не самовосхваление, а власть ради самой власти. Организаторские способности — в лучших традициях прусского государства.

Герр Гейдрих. Гораздо моложе всех вышеперечисленных, принимавших участие еще в перевороте тысяча девятьсот тридцать второго года. Карьерист из эсэсовской элиты. Находился в подчинении Гиммлера и, возможно, сыграл определенную роль в еще не до конца объясненной его смерти в тысяча девятьсот сорок восьмом году. Официально устранил других соперников из полицейского аппарата, таких, как Эйхман, Шелленберг и так далее. Говорят, что многие члены национал–социалистической партии боятся этого человека. Осуществляет надзор за Вермахтом после прекращения военных действий. Как известно стычка между полицией и армией привела к реорганизации правительственного аппарата, власть которого еще больше возросла. Всегда поддерживал Мартина Бормана. Продукт исключительного воспитания, которое предшествовало так называемой замкнутой системе. Говорят, что в традиционном смысле лишен эмоциональности. Его побуждения составляют тайну. Вероятно, можно было бы сказать, что его идеал — общество, в котором борьба между людьми сводится к последовательности игр. В некоторых технократических кругах находят, что ему присуща особая квазинаучная отрешенность. В идеологических дискуссиях участия не принимает. Вывод: является типичным представителем для времени, последовавшим за веком просвещения; свободен от так называемых неизбежных иллюзий, как–то: вера в бога и тому подобное. Вместе с тем определение его как человека с реалистическим складом ума вызывает сомнение наших ученых социологов в Токио, так как необходимо учитывать некоторые его особенности, присущие патологической шизофрении, поэтому этот человек должен рассматриваться со знаком вопроса.