Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)

— Стоп, — Эд нашел свободное место и дал задний ход, обернувшись через плечо.

— Послушай, — поинтересовался Фринк, — могу ли я послать парочку вещей своей жене?

— Я и не знал, что ты женат, — удивился Эд и, поглощенный парковкой машины, ответил, ему не задумываясь: — Конечно, если только они не из серебра.

Выключив двигатель, он заключил:

— Приехали.

Сделав несколько затяжек марихуаны, он погасил окурок о крыло автомобиля, уронив пепел на пол кабины.

— Пожелай мне удачи.

— Ни пуха ни пера, — проговорил Френк Фринк.

— К черту. О, смотри, здесь одно из этих японских «вака» — стихотворений на задней стороне пачки сигарет.

И Эд прочел стихотворение вслух, перекрывая гул уличного движения:

Услышав крик кукушки,

Я посмотрел в направлении,

Откуда пришел звук.

Что же я увидел?

Только бледную луну

На зардевшемся небе.

Затем он вернул пачку Фринку, хлопнув его по спине, улыбнулся, открыл дверцу, подхватил плетеную корзину и спрыгнул с подножки на тротуар.

— Я разрешаю тебе бросить в счетчик десятицентовик. — проронил он, отходя от машины.

Через мгновение фигура его исчезла среди прохожих.

«Юлиана…, Может быть, она так же одинока, как и я? — С этой мыслью Фринк вылез из пикапа и бросил десятицентовик в прорезь счетчика на стоянке. — Странно. Вся эта авантюра с ювелирным делом… А если ничего не получится? Если нас ждет неудача? Именно на это намекал оракул. Стенания, слезы, разбитые черепки. Человек должен смело встречать темные стороны своей жизни. На пути к могиле. Будь Юлиана здесь, все это не было бы так печально, было бы не так уж плохо. Я боюсь. А вдруг Эд ничего не продаст, вдруг нас засмеют? Что тогда?..»

***

На простыне, постеленной прямо на полу, повернувшись лицом к Джо Чинаделла, лежала Юлиана Фринк. В комнате было жарко от послеполуденного солнца. Их тела были покрыты испариной.

Джо не шевелился. Дыхание его стало спокойным, медленным, размеренным.

— Ну как на этот раз? — спросила она.

Он пробормотал, что все было о’кей.

«Я тоже так думаю, — решила Юлиана, — и могу об этом сказать».

Джо приподнялся.

— Ты встаешь? — Юлиана крепко стиснула его обеими руками. — Не надо. Еще.

— Тебе не нужно идти в зал?

«Я не собираюсь идти в зал, — убедила себя Юлиана. — Разве ты не понимаешь этого? Мы поедем куда–нибудь. Здесь больше оставаться нельзя. Это будет такое место, где мы еще не были. Самое время».

Джо отодвинулся, встал на колени, ее руки соскользнули с его спины. Потом она услышала, как он пошел, шлепая по полу босыми ногами, в ванную. Принимать душ, разумеется.

«Вот и все. Как было хорошо». — Юлиана вздохнула.

— Я слышу, ты стонешь, — раздался голос Джо из ванной. — Чувствуешь себя брошенной, да? Беспокойство, страх и подозрения относительно меня и всего мира?

Он на секунду показался в дверях ванной. С него капала мыльная пена, лицо его сияло.

— Ты бы хотела немного прокатиться?

Ее пульс участился.

— Куда?

— В какой–нибудь большой город. Как насчет Севера, в Денвер? Я вытащу тебя отсюда, куплю билеты в театр, пойдем в хороший ресторан, наймем такси, достанем тебе вечернее платье и все, что понадобиться. О’кей?

Она вряд ли могла поверить ему, но пыталась, старалась изо всех сил.

— Твой «студебеккер» потянет? — донесся голос Джо.

— Конечно, — ответила Юлиана.

— Мы оба раздобудем хорошую одежду, — пообещал он, — и понаслаждаемся жизнью, может, в первый раз за все наше существование. Я поддержу тебя, чтобы ты не сломалась.

— Где мы возьмем деньги?

— У меня есть, — сказал Джо. — Посмотри в моем чемоданчике. Он закрыл дверь ванной. Шум воды заглушил его голос.

Открыв гардероб, Юлиана вытащила продавленный засаленный саквояж. В углу она обнаружила конверт. В нем были банкноты Рейхсбанка крупного достоинства, которые имели хождение повсюду. «Значит, — дошло до нее, — мы можем уехать. Может, он все же водит меня за нос. Как бы я хотела забраться к нему в башку и увидеть, что там». Она пересчитала деньги.

Под конвертом она обнаружила массивную цилиндрическую авторучку. Во всяком случае, ей показалось, что это авторучка, у нее был зажим. Но она была такая тяжелая. Она проворно вынула ее и открутила колпачок. Да, с золотым пером, но…

— Что это? — спросила она, когда Джо вышел из ванной.

Он взял авторучку и положил ее на место в саквояж. С какой осторожностью он обращался с нею… Она заметила это, задумалась и растерялась.

— Опять страхи? — спросил Джо.

Он казался беззаботным. Такой беспечности она еще не видела у него, с тех пор как они повстречались. С восторженным возгласом он обхватил ее за талию и поднял высоко вверх, затем опустил и, пристально глядя ей в лицо, с такой силой стиснул ее, что она взмолилась.

— Нет, — еле отдышалась она. — Я просто тяжелая на подъем.

«И все же я побаиваюсь тебя, — подумала она. — Так напугана, что не отваживаюсь сказать об этом».

— Вперед, через окно! — закричал Джо.

Он прошел через всю комнату, держа ее на руках.

— Вот отсюда мы и выйдем.

— Пожалуйста, — усмехнулась она.

— Шучу, — остановился Джо. — Слушай, мы совершим набег, вроде похода на Рим. Помнишь? Дуче вел их, моего дядю Карло, например. Теперь у нас будет небольшой марш–бросок, пусть не такой важный, о нем умолчат учебники истории. Верно?

Наклонив голову, он поцеловал ее в губы так сильно, что зубы их стукнулись.

— Как здорово мы будем выглядеть в новой одежде. И ты объяснишь мне, что в таких случаях принято говорить и как держать себя. Да? Поучишь меня хорошим манерам. Да?

— Ты и так очень хорошо говоришь, даже лучше, чем я, — призналась Юлиана.

— Нет, — Он сразу стал серьезным. — Я разговариваю неправильно. У меня действительно очень сильный акцент макаронника. Разве ты не заметила этого, когда впервые встретила меня в кафе?

— Вроде, — проронила она. — Но это совсем не имело значения.

— Только женщина знает все светские условности, — заявил Джо, шутливо, с грохотом уронив ее на диван. — Без женщин мы бы только обсуждали гоночные автомобили, лошадей и несли вслух всякую похабщину, как дикари.

«У тебя было какое–то странное настроение, — подумала Юлиана, — беспокойное и грустное до тех пор, пока ты не решил куда–то двинуться. После этого ты начинаешь прыгать, как ненормальный. А нужна ли я тебе? Ты можешь выбросить меня в канаву, оставить меня здесь, такое уже случалось прежде. И я могла бы вышвырнуть тебя, если бы мне не было нужно куда–то уехать».