Мечты
Шрифт:
Когда я спросил, с каких это благ мне гражданство, если я пока не работаю на стаб, Седой ответил, что только последний идиот не попытается присвоить такой источник информации.
– Если бы у тебя не было жилья, Док, - продолжал он, - то я бы тебе и дом дал, и даже сам бы его обставил. Кстати, карта у тебя синяя, а это говорит о том, что ты имеешь право хранить огнестрел любого калибра и в любом количестве у себя дома. Передвигаться по Стабу на машине без ограничений.
Я в изумлении поднял брови.
– Ого, вот так и сразу? А, если я - псих какой-нибудь?
– Тогда
– Так ты на скреббера идти собрался?
– Продолжил он, пригубив чашку с чаем.
– Ну, да.
– Ты хоть представляешь, что это и куда ты сунешься?
– Приблизительно и теоретически. Но я же не завтра побегу его убивать сломя голову. Ясное дело, сначала потренируюсь немного, опыта наберусь, разузнаю всё. Надеюсь, за это время ещё дар какой-то проклюнется и, надеюсь, это будет боевой. Ну, а - нет, так что-нибудь придумаю, у меня ещё три месяца в запасе до следующей перезагрузки.
Седой меня слушал с лицом доктора в псих лечебнице, но к концу моего монолога, всё же, не выдержал и заржал:
– Конечно, аж целых три месяца, - повторил он, сквозь смех и слезы.
– Знаешь, Док, вот хороший ты мужик, но только действительно, с головой у тебя непорядок. Ты такое больше никому не говори, ладно? Не зарабатывай себе славу блаженного, тебе ведь ещё в секретке работать. Давай лучше по пятьдесят конины, пока я со смеху не сдох! А с твоим скреббером мы что-нибудь придумаем. Лады?
Конина была хорошей, и зайду наперед месяца на три: сдружились мы с этим человеком очень даже крепко. Так вот...
Глава 7
Первое, что во мне проснулось, это слух. Я услышал жужжание какого-то крупного насекомого.
Потом я почувствовал во рту ириски с чудовищно гадким вкусом и сушня-я-як! Чудовищный такой сушняк. Во рту кошки нагадили, язык к нёбу прилип, обоняние уловило запах перегара, и меня затошнило. Глаза разлепил с великим трудом, постепенно, свет был крайне неприятен. Как ни странно, но голова не болела.
Сфокусировал зрение - деревянный потолок.
Лежу на чём-то мягком, кажется, это диван. Нащупав на поясе флягу, выдохнул с облегчением:
– Живу...
– и чуть приподнявшись на локте, принялся поглощать спасительную жидкость.
Вставать боялся по той причине, что не знал, в какую сторону бежать, а блевать на неизвестно чьём полу крайне неприлично. Но мочевой пузырь, всё-таки, заставил подняться.
Сижу, гляжу.
Рядом журнальный столик, очень странного вида. Перевёрнутый пень, залитый прозрачным голубым материалом, типа стекла, или смолы, раскинутым корневищем держал прозрачную столешницу, из такого же материала, впившись в неё корнями. На столешнице лежала газета, по которой ползала огромная чёрная муха.
Угловой диван немалых размеров, на котором я спал, стоял посередине комнаты. Сама же комната не превышала девяти метров в длину. Стены и пол тоже из дерева. Деревянная лестница с резными перилами. Ковёр. Ого, какой огромный ворс!
Посмотрел на свои ноги.
Босой, ноги по щиколотку в ковре. Вот это
кайф!Подняв глаза, нашёл дверь прямо по курсу, кажись, входная. Не то.
Покрутил головой по сторонам. Ага, кажется, вот она, заветная дверь в столь желанный отсек с ?ватерклозетом?.
Пол шатается немного, земля чуть проваливается под ногами, забыл, это же ковёр, блин. Зашёл в дверной проем под лестницей.
– Бинго!
И душ! И туалет! И кран с водой! Какая прелесть!
Минут через двадцать вышел посвежевшим и почти человеком.
А где, интересно, мои вещи? И где я сам?
– Аа-у-у?! Есть кто дома?! Лю-ю-ди-и?!
А в ответ тишина, и только муха со своим бесконечным: - Бззззззз!
Оглядел комнату ещё раз, уже более осмысленным взглядом.
Ага, а вот и кухня. Слева - ещё одна дверь. Куда?
Открыл - темно, протянул руку, пошарил с той стороны по стене, включил свет.
– Опана!
Это оказался гараж, а в нем - моя машина с открытой водительской дверью нараспашку.
– Интересно девки пляшут... все хором и невпопад...
Ворота закрыты, как открыть - не знаю. Где ключи?
– Черт с ними.
Полез в машину искать фляжку с живчиком.
Нашёл.
Отхлебнул пару глотков, снял с пояса пустую, бросил на сидение и побрёл обратно на кухню.
Вышел к, вроде как, входным дверям. Оказалось, они не совсем входные. Я попал в небольшой коридор вроде тамбура с вешалкой, на которой висело две куртки. На полу - тумба с полками под обувь.
Подёргал ручку входной двери - закрыто.
– И что делать-то?
Сунул руку в карман куртки, бездумно, на автомате.
– Опа! Ключи!
Покрутил, повертел связку из трёх ключей, да и сунул первый попавшийся в скважину.
Угадал. Дверь открылась.
Стою на ступеньках резного деревянного крыльца. Дорожка выложена плиткой под камень, упирается в синюю калитку, по бокам дорожки - клумбы с цветами и разными дизайнерскими фигурами.
– Красота да и только. Ну, и где это я?
Вышел за калитку.
У забора - тоже клумба, выложенная по периметру разноцветными булыжниками, с хороший такой арбуз величиной.
Приподнял синий булыжник.
– Понятно.
В земле вкопана маленькая, пластиковая коробочка, как раз для ключей. Я сразу подумал о Рыжем и Каштане.
– Ну, не прошло и года, ешкин кот! Мы тут уже с Рыжим спор забили: допрёт до тебя или нет.
– И кто выиграл?
– Рыжий, падлюга!
– Каштан рассмеялся.
– И где эту падлюгу носит?
– Огляделся я по сторонам и не обнаружил второго призрака.
– Там.
– Каштан указал на дом, - пойдём. Хрена встал, или обратно тебя тащить?
– В смысле?
– Не понял я.
– В прямом. Или ты думал, что ты сам такой в дрова весь: и машину пригнал, и двери открыл, и даже закрыл всё, после - заботливо положив ключи в карман, а своё тело - на диван?
– Так это вы?!
– Я аж растерялся от удивления.
– Как это вы?!
– Нет, блин, Папа Римский! Пошли в дом, на тебя уже люди косятся.
И вправду, прохожие пристально всматривались и даже останавливались для этого.