Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

– Что мы как раз и имеем в ванной комнате – плюс «стоячий», так сказать, водоем!

– Ага, а еще эта бацилла продуцирует экзотоксин. Она долго может существовать во влажной почве, продуктах гниения и – в воде, обладая устойчивостью к высушиванию! Погибает она лишь при нагревании выше пятидесяти шести градусов… Похоже, работяги не затруднялись тщательно промывать сливное отверстие, где бацилла цвела и пахла в самых что ни на есть чудесных для нее условиях!

– Бассейном не должны были пользоваться!

– И по этой же причине его не слишком часто чистили… Хотя, конечно, бацилла Уитмора устойчива к кое-каким дезинфектантам – в особенности тем, что содержат фенол или лизол.

– Если бы Тимощук принял душ, скорее всего, Протасенко бы не заболели, – вздохнул Мономах. – Он – возможно, ведь был прямой контакт бациллы с открытой раной.

– Похоже, Тимощук не в первый раз использовал бассейн, раз успел заразить мамашу с дочкой?

– Лариса говорит, что не в первый. Просто последний раз стал для него роковым – из-за ранки на ноге.

– Что касается Протасенко – скорее всего, бацилла «зацепилась» за волосы или ресницы Тимощука, пренебрегающего душем после бассейна, и таким образом попала в открытые полости матери и дочки. Инкубационный период у всех разный, но это, как я уже говорил, дело индивидуальное… Удивительно, что больше никто из пациентов не подхватил заразу – просто счастливый случай!

– Ну, Протасенко так не покажется: и дочери лишилась, и сама чуть жива!

– Что теперь будет?

– С кем?

– Да со всеми.

– Понятия не имею. Нелидова, с одной стороны, довольна, что источник заболевания найден, а с другой – выходит, больница виновата в случившемся. Если старшая Протасенко поправится, то, вполне вероятно, подаст в суд. Конечно, компенсация будет мизерной, ведь, в сущности, – это случайность, и прямой вины ни больницы, ни врача в происшедшем нет. Каморин расстроен, ведь он уже решил, что его отделение в безопасности!

– То есть благодарить тебя никто не станет? – уточнил, хмурясь, Иван.

– Думаешь, я ради благодарности старался? Ну, не мог я бездействовать, подозревая, что по больнице гуляет смертельно опасная бацилла!

– Да я-то понимаю, дружище, – вздохнул Гурнов, качая большой лохматой головой. – Мне можешь ничего не объяснять! Только вот ты, скорее всего, предотвратил несколько смертей: сомневаюсь, что бассейн использовал только Тимощук со своей подружкой! Разве Нелидова не должна радоваться?

– Честно? Мне все равно!

– С каких пор?

– Я вообще жалею, что с ней связался. Не то чтобы она чем-то меня не устраивала, просто…

– Просто она – начальник, а ты – подчиненный, – понимающе закивал патолог. – Что делать собираешься?

– Пока не решил.

– Значит, будешь проводить политику страуса – голову в асфальт? И надеяться, что она не заметит твоей задницы и пройдет мимо?

– Как-то так.

– А с рыбами-то что? – задал неожиданный вопрос Гурнов.

Мономах даже не сразу нашелся с ответом.

– Ну… Думаю, им отныне придется довольствоваться российским песочком – ничего, привыкнут: раз уж эмигрировали, нужно привыкать к местным условиям!

– Да уж, нелегка эмигрантская судьба… Ну, дернем еще по одной?

– Разливай!

В тот самый момент, когда Мономах подносил к губам стакан, наполненный из только что откупоренной бутылки, в его кармане требовательно завибрировал телефон.

– Готов поспорить на что угодно, это Нелидова! – заявил Гурнов, пока Мономах выуживал аппарат из кармана.

Это была не Нелидова.

Выслушав человека на другом конце линии, Мономах растерянно поглядел на приятеля. Тот выпучил глаза, молчаливо вопрошая, в чем дело.

– Я сейчас приеду! – пробормотал Мономах.

– Что случилось? – поинтересовался Иван. – Кто звонил?

– Диду

– Это тот твой чеченец?

– Он кабардинец.

– Не важно! Что ему надо?

– Понимаешь, я подрядил его присматривать за девчонкой… ну, за Олей Карпенко, ведь им угрожали из-за мальцов.

– И чего?

– Диду задержал какого-то хмыря. Он вроде бы пытался напасть на Олю.

– Вот это финт! Тогда я с тобой: погоди, вызову такси!

* * *

– Ну что, – проговорил Дамир, уперев руки в бока и орлиным взором окидывая просторное помещение, служившее холлом, – по всему видать, наша «опекунша» намылилась в бега!

Антон не счел нужным отвечать: о правоте коллеги говорили три больших чемодана, выстроившихся вдоль стены и спортивная сумка. Сумка была раскрыта и заполнена вещами лишь наполовину.

– Похоже, собиралась Уразаева в спешке, – продолжал бубнить Ахметов, шуруя в сумке (там оказалось два теплых свитера и кашемировый кардиган).

– Но куда же тогда она делась, раз все ее шмотье тут? – развел руками Шеин. – Что могло заставить ее свалить, побросав «самое дорогое»?

В питерской квартире, как и в кронштадтской недвижимости, ничего важного обнаружить не удалось – ни малейшей наводки на то, куда могла подеваться мадам из опеки. Только в Выборге опера отыскали следы поспешных сборов, но не саму хозяйку квартиры.

– Здесь документы! – провозгласил один из оперев, взятых в помощь для обыска, выходя в холл. – Куда же ваша подозреваемая отправилась без них?

Дамир взял в руки протянутый пакет и внимательно изучил его содержимое.

– Гляди-ка, здесь и загранпаспорт, и российский, и страховка на машину!

Действительно, как она могла все это бросить?

– Багаж недоупакован, – заметил Антон, открывая один из чемоданов, оказавшийся пустым. – Может, Уразаева планирует вернуться?

– Да, но где тогда она пропадает?

– Может, временно сняла квартиру, боясь, что мы, рано или поздно, нагрянем?

– И побросала бумаги и вещи?