Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– И?
– Чисто, и мы снова в тупике! Однако, как говорится, отрицательный результат – тоже результат.
– Да ничего не результат! – досадливо отмахнулся Мономах. – Я надеялся, что проблема разрешится, ведь заболел ординатор Каморина…
– Да ты шо?! – перебил Иван. – Мелиоидозом?
– Пока не известно, но, судя по симптомам и течению болезни, да. Он в «десятке».
– Так чего же мы сидим? Надо срочно им звонить, а еще лучше…
– Ехать, – закончил за патолога Мономах. – Уже.
– Когда ты успел?! Почему мне не сказал?
– Вот, говорю!
– С парнем удалось поболтать?
– Он в реанимации,
– Возможно, ты спас ему жизнь, – задумчиво проговорил Гурнов, качая головой.
– Возможно, – согласился Мономах. – Только вот это никак не помогает в нашем деле! Ты сказал Каморину о результатах?
– Только собирался. Честно говоря, он меня просто достал: сто раз уже звонил, интересовался! И немудрено: ему сейчас приходится ужом извиваться, придумывая для пациенток удобоваримые оправдания тому, что приходится откладывать операции по увеличению груди!
– Я его понимаю… Думаю, будет лучше мне самому с ним поговорить.
– Уверен?
– Ну, я же всю эту кашу заварил, верно? Мне и хлебать.
– Зря ты расстраиваешься! Ясно же, что проблема в отделении Каморина: именно там мать с дочкой подхватили заразу, а теперь еще и ординатор… Не может это быть совпадением!
– Да, но мы грешили на импланты, а ты говоришь, что с ними все в порядке! Пациентки тоже здоровы, остается предположить, что, во-первых, Протасенко стали первыми пострадавшими, и, во-вторых, источник мелиоидоза находится в отделении пластической хирургии, ведь заболел ординатор Тимощук – где еще он мог подхватить бациллу?
– А что, если это твой ординатор и есть источник?
– Но как тогда объяснить то, что мать и дочь заболели раньше?
– О-о, дружище, тут может быть полно самых разных объяснений! У бациллы Уитмора инкубационный период зависит от множества факторов: каким путем она попала в организм, в каком состоянии находился иммунитет больного и так далее. У Протасенко определенно были проблемы с иммунитетом, особенно у младшей, ведь она за короткий срок перенесла два наркоза – у Каморина и у Тактарова. Надо выяснить, участвовал ли Тимощук в операциях обеих!
– Ты прав, – задумчиво пробормотал Мономах, потирая подбородок. – Только вот, если Тимощук – источник, тогда выходит, что он мог подхватить мелиоидоз где угодно!
– Да и бог ты с ним! – отмахнулся Гурнов. – Главное, мы установим, что проблема не в больничке, а в одном-единственном человечке – и все вздохнут свободно!
Мономах собирался ответить, как вдруг ощутил вибрацию в заднем кармане джинсов. Номер на экране телефона высветился незнакомый.
– Алло?
– Я говорю с доктором Князевым? – осведомился низкий, хрипловатый мужской голос.
– Да, с ним. А я с кем?
– Меня зовут Шамиль Мерзоев, я завреанимационным отделением больницы номер десять. Вы общались с одним из моих врачей…
– Да-да, с… Рындиным, кажется.
– У меня вопрос: как, черт подери, вы сумели поставить диагноз пациенту Тимощуку?!
– А что такое? – осторожно поинтересовался Мономах.
– Да то, что без вас мы бы еще лет триста гадали, отчего он умер!
– Он умер?!
– Живехонек, слава богу! Пока рано делать прогнозы, но, думаю, паренек выкарабкается. А если бы вы не напали на моего ординатора и не заставили его делать то, что нужно,
Тимощук бы точно окочу., пардон, отправился на тот свет!– Он сказал, что я на него напал?
– И я ему верю, потому что парень он твердолобый и нагловатый, поэтому только грубая сила могла заставить его поднять свой зад! Так я повторяю вопрос, коллега: как вам такое пришло в голову?
Сколько бы Алла ни глядела из своих окон на Невский проспект, она не уставала от этого захватывающего вида. Ее не беспокоил шум проезжающего транспорта – совсем наоборот, так она ощущала бьющую через край энергию города.
Пусть москвичи говорят, что Питер напоминает им ленивого спящего великана – да что они понимают? Может, его и не сравнить с такими оживленными, славящимися бешеным ритмом мегаполисами вроде Гонконга, Нью-Йорка или Дубай, но Алла всегда видела в Санкт-Петербурге особую прелесть, свойственную лишь городам с «двойным дном».
Такие города не показывают свою суть первому встречному, вываливая на неподготовленную голову все свои тайны и секреты, стараясь поразить, ошеломить, сбить с ног. Они раскрываются постепенно, заползая под кожу, добираясь до самых глубоких уголков души, чтобы уже никогда не стереться из памяти, а остаться там навсегда, время от времени напоминая о себе и вызывая почти нестерпимую ностальгию и желание вернуться. Даже если ты в них живешь.
– О чем задумалась?
Голос Негойды, прозвучавший над ухом, заставил Аллу вздрогнуть. Она не то чтобы думала, ведь думать уже не было сил – скорее медитировала.
– Да так, ни о чем, – честно ответила она.
С тех пор как задумалась о детях от Дмитрия, Алла стала смотреть на него по-другому. Ей с ним комфортно, ей нравится его тело, умение «завести» ее в постели, наличие своеобразного чувства юмора и бесшабашное отношение к жизни. Возможно, последнее мешало ей думать о Негойде как о «долгоиграющем» варианте? Детям требуется стабильность, а он, похоже, не способен ее обеспечить… В остальном, пожалуй, Дмитрий – идеальный партнер, принимающий ее такой, какая есть, и не требующий ничего, чего она не в состоянии дать.
– Хотела тебя попросить кое о чем, но не уве…
– Слушай, почему тебе все время необходимы предисловия? – перебил он. – Почему ты не можешь просто сказать?
Может, потому, что Негойда мог счесть, что она пользуется им?
– Я редко прошу о чем-то людей, не являющихся моими коллегами или подчиненными, – ответила она.
– Я заметил, – кивнул он. – Привыкай просить меня: ты же знаешь, я все сделаю, чтобы тебе угодить!
– Нужно узнать подноготную одного человечка. Важного человечка, поэтому необходимо действовать аккуратно.
– Аккуратность – мое второе я!
Это вряд ли: Алла постоянно находила вещи Дмитрия, разбросанные в неположенных местах. Не то чтобы она была аккуратисткой, но все же не привыкла, чтобы носки валялись в кухне, а наручные часы или ремень – в ванной.
Она старалась не делать Негойде замечаний, а просто подбирала его манатки и раскладывала по местам, надеясь, что он заметит и со временем приучится все делать сам.
Аллу смущало, что взрослый человек может быть настолько безалаберен в повседневной жизни. Она убеждала себя, что у всех есть недостатки (у нее-то самой их выше крыши!), а Дмитрий, бедняжечка, все их терпит и старается не замечать. Может, и ей стоит попробовать?