Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

– А Басыгин что говорит?

– Надо отдать ему должное, он покрывает сводную сестру и утверждает, что она ни в чем не виновата. Это неважно: все случилось слишком давно, тело никогда не найдут, и все, что у нас есть – это слова Инги и Дмитрия.

– Вы начали издалека, Алла Гурьевна, – заметил Мономах. – Вся эта история имеет отношение к делу?

– Еще как имеет! Дмитрий Басыгин все-таки сел, но не за убийство отца, ведь о нем так и не узнали, а за нанесение тяжких телесных повреждений. Попал сначала в колонию для несовершеннолетних, а потом начался его криминальный путь и скитания по тюрьмам. По характеристике тюремного психолога, Басыгин – конченый социопат, не слишком умный, но весьма вспыльчивый. Убить ему ничего не стоит, что мы, к сожалению, и наблюдали.

– Но почему Инга поддерживала с ним связь? – недоумевал Мономах. – Что у них общего… ну, за исключением убийства в юности?

– Дело было так. Когда Дмитрий загремел в колонию, Инга с матерью переехали: соседи были в курсе того, что Басыгин сидит, и они не хотели, чтобы их имена связывали с ним. Квартира принадлежала родителям Инги, так что ее мать имела право делать с ней все, что пожелает. С тех пор их жизнь потекла в нормальном, размеренном русле. Инга была девочкой способной, и, хотя звезд с неба не хватала, училась прилежно и получала хорошие оценки. Матери удалось устроиться на работу в приличное место, и их материальное положение значительно улучшилось. Она больше не помышляла о том, чтобы найти спутника жизни: ситуация с Басыгиным научила ее тому, что покой важнее призрачного «личного счастья». Инга, которую больше не беспокоили пьяные выходки и скандалы, устраиваемые отчимом, сосредоточилась на учебе. К окончанию школы она решила для себя, что пойдет по стопам отца и станет онкологом. Делая упор на химии и биологии, Инга добилась определенных успехов – не без помощи матери, которая стала зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить дочери репетиторов по необходимым для поступления в медицинский вуз предметам. В мединститут имени И. Канта в Калининграде Инга не поступила: в то время мало было иметь отличные оценки, требовался еще и блат, которого у семьи не было, ведь отец умер слишком давно, чтобы пробовать воспользоваться его давними связями в медицинском сообществе. Но Инга и не думала сдаваться. Она решила, что Калининград – слишком мелкая речка для ее больших амбиций. Не теряя времени, она собрала пожитки и рванула в Питер, где поступила в медицинское училище имени Павлова. Каждый год она вновь и вновь пыталась попасть в любой медицинский вуз Санкт-Петербурга, и в четвертый раз у нее, наконец, получилось. Причем не столько благодаря успехам в учебе, сколько потому, что протекцию ей оказал любовник, заместитель директора колледжа. В тот момент Инга, впервые в жизни, сообразила, что на самом деле важно – не ломать хребет, пытаясь чего-то добиться упорным трудом и нечеловеческим старанием, а искать правильные подходы, которые могут обеспечить относительно безоблачное существование. С тех пор она начала новую жизнь. Пользуясь своей привлекательностью и умением манипулировать людьми, которое оттачивалось годами, она окончила университет. На старших курсах ей посчастливилось, опять же не без помощи влиятельного друга, попасть на стажировку в США, в один из престижных частных госпиталей. Там она убедилась, что онкология, считающаяся в России не самой прибыльной, хотя и весьма востребованной специальностью, может приносить деньги, и большие. Однако возникла проблемка: очередной любовник, который мог помочь с устройством в приличную больницу, погорел на взятках, и Инга решила, что ей не стоит быть замешанной в скандале. Поэтому она снова собрала вещички и вернулась домой, в Калининград, где и поступила на работу в онкологический диспансер. Там она выскочила замуж за Олега Цибулиса, а через год благополучно с ним развелась, оставив фамилию бывшего супруга, более благозвучную, чем собственная. Инга понимала, что жить на зарплату врача-ординатора – не вариант, поэтому, как могла, пыталась добавить к ней «бонусы», получаемые от пациентов. На нее пожаловались, и Ингу попросили уволиться по собственному желанию. Она так и сделала, после чего вернулась в Питер и начала карьеру с чистого листа. Не стану утомлять вас ее долгим и тернистым восхождением к высотам онкологии, перейду сразу к тому, как Инга встретилась с Батрутдиновым. На тот момент она работала консультирующим онкологом в небольшом медицинском центре и подрабатывала частными приемами, беря деньги за то, что устраивала пациентов «к хорошим врачам» в больницах Питера и Калининграда.

– То есть, по сути, оказывала посреднические услуги за бабки? – уточнил Мономах.

– Точно! Батрутдинов пленился не столько внешностью Цибулис, ведь она не такая уж умопомрачительная красотка, сколько ее энергией, энтузиазмом и предпринимательской жилкой. С первых же дней близкого знакомства она принялась убеждать его, что «Светочу» необходим штатный онколог. Причем не просто онколог, а целое онкологическое отделение, способное составить конкуренцию государственным учреждениям.

– Амбициозно!

– Вот и Батрутдинов так подумал. Он посоветовался с женой, она не одобрила: «Светоч» и так неплохо справлялся, а онкология – слишком большая ответственность. Кроме того, Регина полагала, что для привлечения пациентов в частную онкологию потребуется нечто особенное, отличающее ее от остальных, а ничего такого она представить себе не могла. Единственное, на чем действительно можно было заработать, это дорогостоящее диагностическое оборудование, но Регина сочла, что овчинка не стоит выделки. Однако Батрутдинов задумался. Он не только хотел угодить любовнице, но и рассматривал ее предложение как возможность вывести свой центр на новый уровень. Он задумывался о продолжении карьеры в более высоких сферах, возможно, даже близких к правительству, и открытие нового отделения могло сыграть ему на руку. Поэтому Инге он сказал так: предложи что-то экстраординарное, и я обдумаю твое предложение. И Инга предложила.

– Инновационную терапию?

– Верно. Она перелопатила множество медицинских статей, связалась с американским производителем сомнительного препарата под названием «герцептин» и договорилась о прямых поставках. Дело оставалось за малым – найти пациентов, согласных на экспериментальное лечение, не дающее никаких гарантий. Как выяснилось, людей, готовых на такое лечение, нашлось с гулькин нос – в основном те, от кого отказались другие медицинские учреждения и отправили восвояси умирать… Лично я считаю, что это очень несправедливо, Владимир Всеволодович! – внезапно отвлекшись, воскликнула Алла. – Так не должно быть! Врач не имеет права отказываться от больного, мотивируя тем, что ничем не может ему помочь – он должен помогать! Если не хватает его собственных знаний, он обязан направить пациента к тому, у кого они есть. Ни один больной не должен чувствовать себя брошенным! Я понимаю, что онкология – специфическая область, но…

– Вы правы, Алла Гурьевна, врач не должен опускать руки, – к ее удивлению, согласился Мономах. – Беда в том, что работа – это рутина. Рутиной становятся и люди, если ты с ними работаешь, и врач, как любой другой специалист, идет по пути наименьшего сопротивления. Если помочь легко, он это делает. Если же проблема требует вложить силы, энергию, возможно, даже поучиться чему-то, чтобы потом иметь возможность применить эти знания и, если получится, спасти человеку жизнь или, как минимум, облегчить существование, мало кто соглашается на такое в ущерб собственным интересам и личной жизни! И врачей трудно обвинить: когда вы работаете с людьми, все решает человеческий фактор. Как и в вашем деле, Алла Гурьевна, правда?

– Наверное… Простите, я отклонилась от темы! Так вот, Инга начала принимать пациенток с запущенным раком груди. Единственное, чем она могла помочь, это выписывать наркотические вещества. Вы же в курсе, какие проблемы возникают у онкологических больных с обезболивающими!

– Конечно, – кивнул Мономах. – Зачастую, чтобы получить необходимые препараты, нужно лечь в хоспис. Это, во-первых, означает, что ты оттуда уже никогда не выйдешь, а во-вторых, попасть в хоспис не так-то просто!

В его памяти всплыло лицо Ивана Гурнова и ситуация, в которую попал его бывший тесть. Старик тяжело заболел. Он был баснословно богат, но даже его деньги не помогли ему вылечиться. Дочь, к тому времени уже экс-супруга Ивана, никак не помогала отцу, даже морально, полностью устранившись, однако Гурнов не бросил человека, который к тому времени никем ему не приходился. Он нанял тестю сиделок, купил специальную кровать и другое оборудование и, самое главное, по своим каналам добывал больному сильнодействующие наркотические препараты, благодаря которым тот не чувствовал боли и даже мог работать. Исход болезни был предрешен, поэтому в урочный час тесть отбыл в лучший мир, а Иван вдруг узнал, что разбогател: все, что имел его бывший родственник, перешло по завещанию к нему! Бывшей жене не досталось почти ничего, но Гурнов поступил благородно, добровольно передав ей огромную квартиру тестя и установив неплохое содержание: он чувствовал себя немного виноватым, что женщина, рядом с которой он провел несколько лет, осталась с носом!

– Человек не должен мучиться от боли, – тихо добавил Мономах. – Это негуманно, потому что лишает нас человеческого достоинства!

Они немного помолчали, затем Алла продолжила:

– Итак, Инга занималась тем, что снабжала пациенток наркотой в необходимом количестве – у нее имелись свои каналы, по которым она добывала препараты. Однако Цибулис отлично сознавала, что на безнадежных больных далеко не уедешь: требовались пациенты, которые, во-первых, готовы выкладывать за лечение кругленькие суммы, и, во-вторых, реально выздоравливают!

– И как же Инге удалось из врача, провожающего в последний путь, превратиться в целителя, возвращающего к жизни?

– Это и есть самый главный вопрос, Владимир Всеволодович! Цибулис понимала, что одним герцептином онкологию не вылечишь – это всего лишь вспомогательный препарат, к тому же с недоказанным действием. И тогда ей в голову пришел беспроигрышный вариант: лечить здоровых женщин!

– Что, простите? – переспросил Мономах, до которого не сразу дошли слова Аллы. А когда дошли, на его лице появилось выражение недоверия.

– Именно, Владимир Всеволодович! – подтвердила Алла. – Здоровых! Когда мне впервые пришла в голову эта мысль, я ужаснулась: как можно такое предположить?! Однако я оказалась права!

– Но зачем здоровой женщине обращаться к онкологу?

– Ну, когда я сказала «здоровой», то, пожалуй, не совсем правильно выразилась: кое-какие проблемы у этих женщин все-таки имелись, только большинство из них даже не требовали операционного вмешательства. Давайте я опишу вам всю схему, хорошо? Пациентка обращается в поликлинику с определенной жалобой. Врач осматривает ее и, видя определенные риски, направляет в онкодиспансер…

– Почему же сразу туда-то?

– Не с любой проблемой, само собой, Владимир Всеволодович! Я проконсультировалась с профессором Гаспаряном, и он назвал несколько заболеваний, которые легко спутать с онкологией. Чтобы ее исключить, врач назначает анализы. Если они не очень хорошие, пациентку направляют в онкологический диспансер…

– Но для того, чтобы такое провернуть, требуются сообщники как в поликлинике, так и в онкологическом диспансере!

– Совершенно верно, и мы их нашли: Цибулис широко раскинула свои «щупальца»! Меня ведь поначалу удивило, почему все пациентки поступают к ней из одних и тех же мест!