Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

– Наконец-то пожаловал, сынок! – каркнула старуха, подавшись вперед, отчего неопрятная кичка седых волос на ее затылке закачалась, словно петушиный гребешок. – Кого это ты притащил?

– Доктора, мать, – ответил Константин. – Я Даньке доктора привел.

– А-а… – безучастно протянула та и гораздо более заинтересованным тоном спросила: – А водки принес?

– Куда тебе еще-то?! – возмутился Константин. – Я тебя зачем здесь держу – чтоб за парнем приглядывала, а ты вон лыка не вяжешь!

– Ну и отпусти меня тогда, раз я такая плохая! – фыркнула пьяница. – Мне тут тоже мало радости торчать – ни тебе воды, ни отопления…

– Иди отсюда, погуляй! – грубо толкнул ее в сторону двери Константин. – И попытайся продышаться, а то возле тебя комары дохнут!

Что-то злобно бурча себе под нос, старуха подчинилась и вышла, громко хлопнув дверью. Мономаху вдруг пришло в голову, что еще парочка таких театральных выходов, и дверь окончательно отвалится, открыв всему миру убогую обстановку жилища.

– Сюда, док, – сказал Константин, открывая дверь в соседнюю комнату.

Не без опаски Мономах переступил порог. Это помещение выглядело чуть лучше всей остальной избы – по крайней мере, здесь было относительно чисто. Из мебели в нем имелись старая металлическая кровать, ветхий комод да пара табуреток. Однако на единственном окне, засиженном мухами и не мытом, наверное, с тех пор, как было воздвигнуто данное строение, висели занавески – когда-то белые, но уже порядком посеревшие и от многочисленных стирок, и от времени. На кровати лежал мальчик лет шести. Мономах потрясенно смотрел на него, не веря, что подобное существо могло появиться на свет в такой клоаке. Бледное треугольное личико обрамляли светлые кудряшки, спереди прилипшие к вспотевшему от жара широкому лбу. Черты ребенка отличались деликатностью, словно их лепил умелый скульптор, руководствуясь своими представлениями о том, как должен выглядеть озорной купидон с какой-нибудь средневековой картины. Неужели этот мальчуган – сын Константина?!

– Что скажешь, док? – спросил между тем подручный Досифея, кивая в сторону кровати. – Он то бредит, то в сознании, когда как… Температура высокая – за тридцать девять!

– И как давно?

– Что?

– Температура держится – как давно?

– Да уж дня три-четыре.

– И что, ты даже врачу не показал его?!

Сама мысль, что тяжелобольной ребенок находится в такой убогой обстановке, вызывала у Мономаха гнев и недоумение.

– Да кто сюда придет-то?! – развел руками Константин.

– У тебя есть машина – я видел за домом! – едва сдерживая клокочущую в груди ярость, прошипел Мономах. – Какого черта ты меня сюда притащил – парня надо в больницу везти!

– Слушай, ты меня не лечи, доктор! – рявкнул Константин. – Его лечи!

– Чем – гипнозом или травами? У меня же нет ничего с собой! В больнице возьмут анализы, поставят капельницу…

– Я сказал, здесь лечи!

– Или что?

Мономах знал, что сильно рискует: Константин – опасный тип, а здесь на несколько километров вокруг нет никого, кроме горькой пьяницы, его матери. И никто, кроме Настасьи, не знает, куда ушел Мономах! Однако Константин, похоже, немного растерялся: очевидно, он полагал, что стоит привести к пациенту специалиста, как тот, сделав над его головой целительные пассы руками и сказав что-то вроде: «Встань и иди!», в один миг поднимет парня на ноги.

– Ты хоть осмотри его, что ли! – попросил Константин гораздо более мирным тоном.

Мономах раскрыл свой чемоданчик и вынул из пакета новую пару перчаток. Мыть руки было негде, и ему не хотелось прикасаться ни к чему в этом доме без крайней необходимости, поэтому он просто достал флакон с дезинфицирующим раствором и прыснул спиртом сначала на одну руку, потом на другую. Затем он присел на шатающийся табурет рядом с кроватью и приспустил одеяло. Мальчик дышал тяжело и прерывисто, но глаз не открыл – плохой признак! Ощупывание лимфоузлов не оставило ни малейших сомнений в том, что Мономах имеет дело с той же болезнью. Приподняв безвольную руку маленького пациента, он увидел в подмышечной впадине лопнувший гнойник.

– Что это?! – испуганно вскрикнул Константин, заглядывая Мономаху через плечо.

– Бубон вскрылся, – ответил Мономах. – Похоже, вот и наш «нулевой» пациент…

– Что?

– Когда, говоришь, он заболел?

– Точно не скажу, я же в общине все время! Мамаша за Данилкой присматривает, но она… ну, ты сам видел!

– Видимо, заразился он до тех четверых, – принялся вслух рассуждать Мономах. – Из них только у одного есть бубоны, а у других пока только воспаленные лимфоузлы – значит, они подхватили инфекцию чуть позднее. У мальчика бубон лопнул, что говорит о более раннем заражении.

– Док, это взаправду чума, да? – в ужасе округлив глаза, почти шепотом спросил Константин. – Он умрет, да?

– Нет, – буркнул Мономах. – Надеюсь, нет!

– Но почему не заболел я, почему мамаша не..?

Мономах мог бы сказать, что мать Константина настолько проспиртована, что никакая зараза ее не берет, но не стал этого делать – в конце концов, не время для издевок.

– Не знаю, – честно ответил он. – Настасья вон тоже вроде здорова, хоть и ухаживает за больными!

– Ты ему поможешь?

– Ему надо в больницу!

– Исключено!

– Тогда твой сын умрет.

– Но ты же обещал привезти лекарства для Ильи и остальных!

– Они в гораздо менее тяжелом состоянии, да и мера эта временная – всем в любом случае нужно в стационар!

Однако умом Мономах понимал, что так дела не делаются: не может он ворваться в любую больницу с мальчиком и заявить, что привез им чумного больного! Госпитализация такого пациента требует особых мер предосторожности.

– Принеси-ка мне таз с водой и пару полотенец, – сказал он. – Надо сбить температуру… Льда у вас, конечно, нет?

– Почему же нет – есть, в холодильнике – у нас же генератор собственный! Нести?

Мономах кивнул, и Константин выскочил за дверь.

Неожиданно Данила открыл глаза, словно только и ждал ухода отца. Конъюктива была воспалена, но взгляд его больших голубых глаз показался Мономаху на удивление ясным. Мальчик внимательно разглядывал незнакомца, словно пытаясь угадать, кто он такой и зачем здесь находится.

– Ты пришел о чем-то попросить? – вдруг спросил он сухими от жара губами.

– Попросить? – озадаченно переспросил Мономах. – Почему ты так решил?

– Все просят…

– Кто – все?

– Ну, люди… Ты грустный. У тебя беда?

– Нет, все в порядке.

Это у тебя беда, малыш, и надо срочно что-то делать!

– Я могу помочь!

– Ты можешь помочь… мне? – изумленно уточнил Мономах.

– Я исполняю желания, – пояснил мальчик. – Чего ты желаешь?

– Ты что, Гарри Поттер?

– Кто?

– Ну, волшебник.

– Нет, я не волшебник. Я лучше.