Медоед

Мысль пришла, когда я свернул за угол.

Поднадзорный Тейлор как раз собирался зайти в дом, но я окликнул его.

— Тейлор! Постой-ка!

— У меня никого нет, констебль. Даже Маргарет где-то черти носят в такую мерзкую погоду!

Я равнодушно выслушал его монолог, давая выговорится. Заговорил только тогда, когда он, всё сказав, выжидающе замер в молчании.

— Скажи-ка мне, Тейлор. Есть ли у тебя на примете пара молодцов для одного несложного дельца? — спросил я, после сильно затянувшейся паузы.

— Насколько несложного, констебль?

— Прослоняться несколько часов возле одного дома, делая вид, что они скрытно за ним наблюдают.

Было интересно наблюдать, как на лице этого человека отображались мыслительные процессы, которые сейчас обрабатывали полученную информацию. На мгновенье даже вернулся к вопросу о мобах в Большом квесте.

Хотя Тейлор и пытался скрыть эмоции, мимика была потрясающая! Глаза поэтапно выразили вникание в суть вопроса, осмысление, раздумья и, в самом конце, радость. Ясное дело! Ведь если полисмен обращается с такой, значит задумал провернуть какое-то мутное дело. Как минимум, после такого констебль будет «на крючке» у Тейлора.

— И это всё, что от них потребуется?

— Да! Без четверти двенадцать они должны быть на месте и маячить то перед центральным входом, то с тыльной стороны здания.

— И что я могу пообещать этим парням?

— На твоё усмотрение! — ответил я снисходительно. — Твоя доля будет сто фунтов. И это будет уже завтра, после полудня.

Я сделал заговорщицкий вид, прищурив глаза и пристально посмотрев в его.

— Но знать о том, что эта моя просьба никому не надо, Тейлор! Мои слова только для твоих ушей!

— Я слушаю, констебль!

— На Кинг-стрит есть галерея мистера Харвейя. Новое здание с большими окнами. Это оно.

— Я понял. Если четверых оборванцев будет достаточно, они будут в назначенное время.

— Пусть крутятся до трёх часов пополуночи. Потом могут проваливать по своим делам. У тебя найдется большой и тяжёлый молоток?

— Секундочку!

Он исчез за дверью, но появился очень быстро. Видимо молоток, а как по мне, так это кувалда среднего размера, стоял сразу у входа.

— Верну завтра, если не придется её выбросить.

— Мелочи, констебль. На сто фунтов я куплю другую.

Молот в рюкзак я сбросил, когда услышал за спиной скрип закрывшейся двери.

Теперь я спешил к точке встречи с сержантом для получения задания. Дорога в соседний квартал одарила меня тремя Малыми кристаллами. За одни правда пришлось засунуть пальцы в лошадиный навоз, который тут был повсюду. Но я же Игрок, а не манерная девица! Правда платка у меня не было, поэтому пальцы обтирал влажной опавшей листвой.

— Добрый вечер, сержант Вильямс!

— Кому как, Роббинсон! Сегодня кое-что поменялось на службе! У тебя смена должна быть через два часа. Но есть выбор. Первый вариант. Дежуришь дальше на этом же маршруте патрулирования до полуночи, пока я постараюсь найти тебе замену. За что получишь дополнительный шиллинг. Второй, отправляешься после смены на Кинг-стрит. Галерея мистера Харвейя. И сменишь на всю ночь констебля Харисона. Твоя смена там будет до восьми утра. Оплата за дежурство в три шиллинга. Получишь ее там. И завтра до обеда будешь свободен.

— Я согласен, сэр! Тем более, что у Артура сегодня важное мероприятие, а смену для меня тут вы можете искать и до самого утра!

Сержант кивнул, и удалился. А мне теперь надо с пользой провести время до появления смены. И со сбором кристаллов это не связано.

Я заметил на углу вывеску. Громадный пузырёк с этикеткой напоминал мне тару для лекарства. Противоположная сторона улицы уже не относилась к моему маршруту, но я ведь не по службе к ним обращаюсь.

За прилавком находилась дама почтенного возраста в белом чепце и таком же переднике.

— Добрый вечер, мэм!

— Здравствуйте, господин констебль!

— Я не по службе!

— Слушаю вас.

— У моей жены, Анны, в последнее время стали прогрессировать боли в голове и нижней части живота. Доктор сказал, что это заболевание встречается часто и называется истерия. Он рекомендовал ей принимать успокоительные настойки.

— Кровопускание делали?

— Дважды. Потом пришлось отказаться. Частые визиты доктора не по карману простому нижнему чину полиции.

— Судороги и приступы боли?

— Да! Очень часто! И это доставляет моей бедняге такие страдания! — я поднял глаза к потолку, как будто на расстоянии сопереживая придуманной супруге. — Она почти не спит по ночам. В последний свой приход доктор прописал снотворное. Оно помогало, но чем дальше, тем слабее. И как раз прошлой ночью лекарство закончилось. Мне через час возвращаться домой. Даже боюсь представить, что ждет нас этой ночью. Как называлось то лекарство не могу вспомнить.

— Могу предложить вот эти средства! — она выставила на прилавок два сосуда. Квадратный пузырек и бутылку. Оба были запечатаны сургучными пробками.

— Это, — она указала на пузырек, — снотворная микстура из Германии. Принимается путем вдыхания после нагревания. Основные ингредиенты, это корень мандрагоры, дурман и опиум. Но если вы сейчас затруднены в финансах, тогда можно и второе средство. Лауданум, или опиумная настойка на спирту. Пять-семь капель размешать в кружке с тёплой водой. Принимать перед сном. И пусть ночью держит ноги в тепле.

— Пожалуй, я возьму настойку!

— С вас два шиллинга.

Как раз столько было у меня. Совпадение это или нет, я не думал. Главное, что план, который в начале выглядел авантюрным, теперь обретал чёткие формы.

— Еще вопрос, мэм. А это не опасно?

— Если выпьете половину бутылки, то уже не проснетесь. Четыре чайных ложки быстро уложат в кровать такого джентльмена, как вы. Но вряд ли вы захотите пить такими дозами. Настойка достаточно горькая.

— Это я на всякий случай спросил. У соседей дети отравились, перепутав сладкий сироп с лекарствами. Едва откачали! До свидания, мэм!

Рассчитавшись, и изобразив на лице признательность, отправился на маршрут.

В сквере, сломав сургуч и с трудом вытащив пробку, понюхал. Вместе со спиртом был аромат еще какого-то растения. Не знаю, как пахнет опий, с которым в реале не сталкивался.