Медведь и русалка
Шрифт:
Финнея сидела с разинутым ртом. Вот как оно, оказывается!
— Отец считает, что мы все маленькие?
— Может быть, — бабушка снова улыбнулась. — Но я рада, что ты приняла решение встретиться со мной самостоятельно. Я всегда буду рада встретиться и поговорить с тобой, и что-то сделать для тебя.
— Но… Финдус, то есть, Финариэль, мой старший брат, сказал, что вы ушли к мужчине, где-то же он это взял? — правда, сейчас Финнея хотела взять того Финдуса за хвост и оттаскать хорошенько.
— Наверное, от Финниля, — усмехнулась бабушка. — Бывает непросто уместить в голове, что кто-то ушёл не к кому-то, а от тебя. Когда к кому-то — не так обидно, я думаю. Там можно думать — этот злодей
— И что же, с человеческим мужчиной ничуть не хуже? — Финнея сначала спросила, а потом уже поняла, что могла зайти слишком далеко.
— Иначе. Если тебе до высыхания плавника захочется родить от этого мужчины — придётся менять свою кровь. Тебе это проще, чем ему, потому что ты от рождения можешь дышать и в воде, и на суше, а ему придётся адаптировать не только кровь, но и дыхательную систему. А если не захочется — то вы будете вместе столько, сколько захотите и сможете.
— А если… позвать его в море?
— Нужно ли это? Ваши дети будут на три четверти люди, им будет проще с людьми. Может, и хвостов-то у них не будет. И… что ты будешь делать, если страсть уйдёт, уважение не придёт, а трудности останутся?
Финнея молчала.
— Он хоть хорош, твой парень?
— Очень хорош, — быстро ответила. — Лучше всех.
— Замечательно. Но прежде чем решать, с кем ты будешь жить, реши, чем ты будешь заниматься. Будет это связано с морем или с сушей. И тогда уже поймёшь, где ты дальше станешь жить. И с каким мужчиной тебе будет проще жить, воспитывать детей и может быть, вместе состариться.
Думать про вместе состариться пока не хотелось — какая там старость-то! А вот всё остальное… да, наверное, сначала нужно понять, что она будет в жизни делать. А потом уже определяться с мужчинами. Так она и скажет отцу и деду, только не скажет, кто помог сформулировать эту мысль.
— Люди рассказывают сказку о русалке, которая на суше сменила хвост на ноги и потеряла голос, но нашла счастье. Морские рассказывают сказку о человеке, который в море обрёл хвост и счастье. А ты стоишь между сушей и морем, ты сможешь взять лучшее от обоих народов и обратить себе на пользу. Выбирай себя, детка Финнея. И если тебе будет хорошо с каким-то мужчиной — хватай его, и так ли важно, будут у него ноги или хвост?
Так просто. Такие важные слова — и так просто. Она может выбрать себя? То, что нужно ей, её счастье?
Может быть. Нужно подумать. И свыкнуться с этой мыслью.
28. До конца
Поскольку полуфинал был для Медведя дополнительной опцией, то к самому соревнованию он отнёсся очень спокойно. Приз выше, да, и это круто, и он уже есть у него, вне зависимости от того, как он выступит сегодня. Очень хочется, чтобы Финнея успела к началу — потому что она убежала встречаться со своей неведомой бабушкой. Медведь очень надеялся, что бабушка окажется нормальной, не обидит Финнею и не расстроит её ничем. И что Финнея придёт, и они порадуются вместе.
А пока их четверо в раздевалке — Медведь, Серхио, Дюпре, и ещё один простец — Лисовски. Этот хоть не выделывается и не докапывается, как Дюпре, просто молча делает, что надо, да и всё. И сегодня по жеребьёвке Медведю выпало идти вторым. Ну и ладно, быстрее отстреляется. Хоть бы рыба успела, да?
Но пока там готовят трассу, для зрителей запускают рекламу и что-то ещё, и ролики, которые сняли про каждого из них. И призывают голосовать за понравившегося участника, и что-то
там ещё. А потом объявили начало, и первым пошёл Серхио.Стоило за ним закрыться двери, как Дюпре тут же подскочил к лавке.
— Говорят, ты между этапами развлекаешься тем, что бьёшь простецов на окраинах? — усмехнулся он. — А если эта инфа попадёт в сеть?
— Пусть попадает, — усмехнулся Медведь. — Только лучше в полном варианте. Тогда я сразу наберу ещё больше дополнительных очков, потому что журналисты мигом раздуют дело о магической дискриминации. Ну а если вдруг нет — я всегда смогу привлечь тебя за клевету. И тогда ты отдашь мне свой выигрыш. Будет отличное дополнение к моему. Понимаешь, со мной учатся внук герцога Саважа, сын Луи де Рогана и племянница Дюваля, министра внутренних дел. Мне будет, кого попросить, чтобы поискали мне хорошего адвоката.
О нет, он не сам такой умный, он просто вспомнил, как сказала тогда в полиции госпожа Монтенеро. И тогда после этих слов поутихли даже те, кто не мог успокоиться. Вот и тут — до Дюпре не прямо чтоб сразу, но дошло. Он поджал губы и нехорошо скуксился. И отошёл.
— Что, съел? — ухмыльнулся Лисовски. — Не обляпайся. Долле проходит все этапы честно, его бы давно выперли, если б нет. В моей подгруппе на отборе был парень-маг, который думал, что самый умный, и если он немного поможет себе магической силой, то ему ничего не будет. Он не мог допрыгнуть до перекладины под потолком, подкинул себя силой, зацепился, и его так шарахнуло, что он не удержался, грохнулся из-под потолка, и если бы не страховочное оборудование для таких случаев, то там бы и помер. Тут совсем не дураки всё это устроили, и тут стандартные для соревнований такого уровня антимагические датчики. Поэтому всё, что Долле сделал — он сделал сам, как и ты. Я, конечно, желал победы не магу, даже если не лично мне, то другому. Но сегодня я болею за Долле. Или за Хименеса. Потому что хватит уже долбать магов только за то, что они маги.
И тут загорелось табло — Долле на выход, Дюпре приготовиться.
— Спасибо, — сказал Медведь.
— Удачи, — кивнул Лисовски.
Дальше всё было уже какое-то привычное — выход, улыбки в камеры, и то он не сразу просёк, что надо так делать, что это типа правильно. Трибуны взревели, и он ощутил — свои есть, пришли. Не разглядеть, кто там, но — есть, сидят и болеют, и это офигенно. Значит, нужно пойти и сделать всё наилучшим образом.
Он оказался на дорожке — и эта дорожка поехала под ним, относя его обратно к точке старта. Пришлось собраться, прыгнуть вперёд — и оказаться на твёрдом участке, ура. Дальше — лезть, и прыгать, и доплыть, и проползти и не вляпаться в ограждение под напряжением, и держась руками, добраться под потолком до площадки, где передохнуть, и оттуда снова вниз, и потом ещё по имитации скалы — но это у них было год назад на практике в лагере Легиона. И когда на вершине этой скалы он нажал кнопку, то увидел — 14 из 15. Значит, где-то что-то не дотянул. Ну и ладно. Пусть повезёт Серхио, ему нужнее. И пусть повезёт Лисовскому, раз он оказался приличным человеком.
А внизу его ждала Финнея, его чудесная Финнея. Она так сияла, что ошибиться было невозможно — у неё тоже всё хорошо.
— Ты молодец! — сказала она, и поцеловала его, а потом ещё раз, и ещё.
А потом он пошёл в раздевалку, чтобы снять мокрую после бассейна одежду, и надеть сухое, и выйти к остальным. Пока переодевался — прошёл Дюпре, у него тоже оказалось четырнадцать из пятнадцати. А за тем, как проходил Лисовский, они с Серхио следили уже с мест для прошедших участников в зале. К сожалению, он в одном месте сорвался, начинал препятствие сначала и пришёл в итоге последним, у него вышло одиннадцать из пятнадцати. Жаль, лучше бы прошёл он, чем этот идиот Дюпре.