Мегрэ и Клошар
Шрифт:
– Надо думать, ведь мы поженились.
– Будьте любезны, задайте этот вопрос вашей жене.
– С чего бы вдруг я стал спрашивать её об этом?
– Иначе я буду вынужден сделать это через переводчика.
– Ну что же...
Он чуть не сказал: "Валяйте!"
И тогда Мегрэ попал бы в очень трудное положение. Ведь они находились в департаменте Сена-и-Уаза, где комиссар не имел права проводить этот допрос.
К счастью, Ван Хутте передумал и обратился на своем языке к супруге. Та покраснела, смутилась,
– Потрудитесь перевести, пожалуйста.
– Ладно! Она говорит, что мы давно полюбили друг друга.
– Ко времени свадьбы тому был уже целый год?
– Почти сразу же...
– Иначе говоря, началось после того, как вы поселились на борту?
– А что плохого...
Мегрэ прервал его:
– Меня интересует лишь одно: был ли в курсе Виллемс?
Жеф промолчал.
– Думаю, что в любом случае на первых порах вы, как большинство влюбленных, скрывали от него ваши чувства?
И вновь речник не ответил, а посмотрел в окошко.
– Мы начинаем причаливать. Нужно помочь брату на палубе.
Мегрэ пошел за ним, и действительно, перед ним тянулись набережные Мант-ля-Жоли, виднелись мост и с дюжину барж, причаленных в речном порту.
Дизель работал теперь в замедленном режиме. А когда включили задний ход, то у винта вспенилась большими пузырями вода. С других судов за ними наблюдали свободные от работы люди, а концы принял какой-то мальчишка лет двенадцати.
Было очевидно, что присутствие на борту Мегрэ в костюме и шляпе с полями вызывало всеобщее любопытство.
С одной из баржа Жефа окликнули по-фламандски, и он ответил так же на родном языке, продолжая пристально смотреть за швартовкой.
На набережной, рядом с черной машиной, неподалеку от огромной груды кирпича, стоял инспектор Невё с сигаретой во рту.
– Ну теперь-то, надеюсь, вы оставите нас в покое? Скоро начнем ужинать. Ведь люди нашей профессии встают рано, в пять утра.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Какой еще?
– Вы так и не сказали, был ли Виллемс в курсе ваших отношений с его дочерью.
– Я женился на ней или нет?
– Но вы сделали это только после его смерти.
– Но я-то в чем виноват, если он помер?
– Он долго болел?
Они снова стояли на корме, и Хуберт слушал их разговор, нахмурив брови.
– Он вообще ни разу в жизни не болел, если не считать болезнью то, что напивался до скотского состояния каждый вечер...
Возможно, Мегрэ ошибался, но ему показалось, что Хуберт изумлен тем оборотом, который приняла их беседа, и он как-то странно смотрел на брата.
– Он умер от delirium tremens*?
___
* Delirium tremens (лат.) - белая горячка.
– Это ещё что такое?
– Его чаще всего заканчивается жизнь пьяниц. У них наступает кризис и...
– Не было у него никакого приступа. Он был настолько
пьян, что свалился...– В воду?
Жефу, видимо, не очень нравилось, что рядом стоял слушающий их разговор брат.
– Да, именно в нее...
– Это произошло во Франции?
Он опять ответил утвердительно, кивнув на сей раз головой.
– В Париже?
– Там он больше всего и пил.
– Почему?
– Потому что встречался с женщиной, не знаю уж где, и они вдвоем проводили часть ночи, надираясь до чертиков.
– Вы её знаете?
– Фамилию нет.
– Ни адреса?
– Нет.
– Но вы его с ней видели?
– Я их случайно встретил, а как-то раз был свидетелем того, что они зашли в отель. Не стоит об этом сообщать Аннеке.
– Ей неведомо, каким образом погиб её отец?
– Она знает, как он умер, но ей никогда не говорили об этой женщине.
– Вы бы при случае её узнали?
– Может быть... Хотя не уверен...
– Она сопровождала его в момент несчастного случая?
– Понятия не имею.
– Как это произошло?
– Не могу ответить, при сем не присутствовал.
– Где вы находились тогда?
– В кровати.
– А Аннеке?
– Она - тоже, но в своей.
– Во сколько это случилось?
Он отвечал, хотя и нехотя.
– После двух часов ночи.
– Часто ли бывало, что Виллемс возвращался так поздно?
– В Париже да, из-за упомянутой бабы.
– Что точно случилось?
– Я уже сказал. Он свалился.
– Переходя по мосткам?
– Наверное...
– Это было летом?
– В декабре.
– Вы отреагировали на шум его падения?
– Я услышал, как что-то ударилось о корпус судна.
– А крики были?
– Он не орал.
– Вы бросились на помощь?
– Естественно.
– Даже не одеваясь?
– Успел натянуть брюки.
– Аннеке тоже встревожилась?
– Не сразу. Она проснулась, когда я уже был на палубе.
– Когда вы поднимались или когда уже выскочили на нее?
Взгляд Жефа налился почти лютой ненавистью.
– Спросите у неё сами... Думаете, я помню?
– Вы увидели Виллемса в воде?
– Я вообще ничего не разглядел. Слышал только, как что-то барахталось...
– Он не умел плавать?
– Умел. Но, наверное, не смог...
– Вы, как и в Понедельник, запрыгнули в лодку?
– Да, моссье.
– И вам удалось вытащить его из воды?
– Не ранее, чем через добрых десяток минут, потому что стоило его схватить, как он опять погружался в Сену.
– Аннеке стояла на палубе?
– Да, моссье.
– Вы выудили Виллемса уже бездыханным?
– Я ещё не знал, что он мертв. Видел лишь, что он весь побагровел.
– Приезжали ли доктор, полиция?
– Да, моссье. Вопросы ещё не исчерпаны?
– Где это произошло?