Мегрэ и Клошар
Шрифт:
– Убежден, что не будь Аннеке, вы не остались бы на борту "Зварте Зваан" и быстренько бы поменяли судно.
– Мадам Виллемс тоже была славная женщина.
– Наверняка, не такой чванливой и надменной, как её муж...
– А кто вам сказал, что он был задавакой?
– А что, разве не так?
– Он был "боссом", хозяином и желал, чтобы все это знали.
– Готов поспорить, что мадам Виллемс, доживи она до вашей любви с Аннеке, не стала бы противиться вашему браку.
Может, Жеф и взаправду был человеком недалеким, но инстинкт хищника у него был
– Ага, значит вот что вы удумали, не так ли? Тогда и мне будет позволено сочинять всякие там истории?
– Я ничуть не фантазирую, просто описываю вашу жизнь такой, какой я себе её представляю, рискнул сделать неверное суждение.
– И тем хуже для меня, если, ошибившись, вы упечете меня в тюрягу...
– Выслушайте меня до конца. Детство у вас было не из легких. Совсем молодым вы уже были выпущены трудиться, как взрослый. А потом вдруг встречаете Аннеке, и она смотрит на вас иначе, чем все остальные. Она считает вас не быдлом, оказавшимся на борту, чтобы вкалывать "по-черному", да быть тем, на ком срывают злость, а увидели в вас человека. Вполне естественно, что вы её полюбили. И наверное, мать, будь она живо, благословила бы ваши чувства.
Уф! Жеф, действительно, наконец-то сел, правда ещё не на стул, а всего лишь на подлокотник, но и это было уже продвижением вперед.
– И что дальше? Знаете, ч(дная у вас сложилась сказочка...
– Но, к сожалению, мадам Виллемс умирает. Вы остались на судне лицом к лицу с её мужем и Аннеке, общались с ней весь день и - уверен!
– хозяин за вами следил.
– Ну, это вы так говорите...
– Владелец прекрасной баржи, он отнюдь не горел желанием, чтобы его дочь вышла замуж за парня без гроша в кармане. И когда по вечерам он упивался в стельку, то становился грубым и омерзительным.
Мегрэ вновь обрел нужную осторожность, ни на секунду не упуская из виду Жефа.
– Неужто вы допускаете, что я позволю кому-то меня ударить?
– Убежден в обратном. Вот только руку-то он поднимал не на вас. А на дочь. Спрашивается, а не застал ли он вас...
Теперь надо было выдержать небольшую паузу, наступила гнетущая тишина, Мегрэ мирно попыхивал трубкой.
– Вы недавно раскрыли мне одну любопытную подробность. Виллемс отлучался на берег по вечерам преимущественно в Париже, поскольку встречался с подружкой, с которой они вместе бражничали.
В других местах он предпочитал наклюкаться на борту или в какой-нибудь забегаловке неподалеку от места швартовки. Как и все моряки а вы сами сказали мне, что они встают ещё до зари - он должен был ложиться спать достаточно рано.
Но в Париже у вас возникала возможность побыть с Аннеке наедине и вы...
В этот момент раздались шаги, и в соседней комнате послышались голоса. Лапуэнт приоткрыл дверь.
– Готово, патрон.
– Сейчас.
И "песенка-шансонетка" продолжала назойливо крутиться в переполненном дымом кабинете.
– Вполне допустим вариант, при котором однажды Виллемс вернулся раньше, чем обычно, и застал вас в объятьях друг у друга. Если такое и впрямь случилось, то он безусловно разъярился. А в таком состоянии он, должно быть,
становился ужасным. Возможно, он пытался вышвырнуть вас вон... Ударил дочь...– Ну вы и сочинитель...
– иронически повторил Жеф.
– Будь я на вашем месте, я бы, уверен, придерживался именно этой версии. Потому, что тогда смерть Виллемса выглядела бы чуть ли не несчастным случаем...
– Она и была таковой...
– Я сказал "чуть ли не". Я даже не утверждаю, что вы помогли ему свалиться в воду. Он был пьян. Шатался. Шел ли, кстати, дождь в ту ночь?
– Да...
– Вот видите! Значит, доски сходен намокли, было скользко. Вы допустили ошибку лишь в том, что не сразу бросились ему на помощь. А, может, произошло нечто более серьезное: вы толкнули его. Все это случилось два года тому назад, и в полицейском протоколе был упомянут несчастный случай, а не убийство...
– Ну и что? Почему вы так упорствуете в том, чтобы свалить это происшествие на мою голову?
– Я всего лишь пытаюсь найти объяснение. А теперь предположите, что кто-то видел, как вы спихнули Виллемса в Сену. И этот человек находился на набережной, вы его не заметили. Он вполне мог бы заявить полиции, что вы простояли на палубе достаточно долго, прежде чем прыгнуть в лодку, выжидали, пока хозяин не нахлебается вдоволь и не окочурится.
– А Аннеке? Она, выходит, тоже смотрела и ничего не говорила?
– Вполне вероятно, что в два часа ночи она уже спала. Как бы то ни было, но человек, видевший, как все это происходило, потому что в то время он ночевал под мостом Берси, ничего не сказал полиции.
Клошары не очень любят вмешиваться в чужие дела. Они воспринимают мир иначе, чем остальные люди и имеют свое, только им присущее, мнение о том, что такое правосудие.
А вы после этого смогли жениться на Аннеке, а поскольку вам был нужен помощник, чтобы управляться с баржой, вы вызвали из Бельгии своего брата. Наконец-то вы обрели счастье. Стали в свою очередь, как вы выражаетесь, "боссом".
С тех пор вы неоднократно проплывали через Париж, но - и я готов поспорить!
– всегда избегали швартоваться у моста Берси.
– Нет, моссье! Я там причаливал по меньшей мере трижды.
– Потому что клошар к тому времени убрался оттуда... Они, бомжи, ведь тоже переезжают с места на место, а ваш устроился под мостом Мари.
В понедельник он узнал "Зварте Зваан". Как и вас самих. Вопрос...
Он сделал вид, что его осенила новая мысль.
– Так что это вы хотели бы для себя выяснить?
– Да вот ломаю голову над следующим: а что если тогда на набережной Рапэ вы, вытащив Виллемса из воды, внезапно его заметили... Да... Почти наверняка так и было. Он подошел, но ничего не сказал.
А в понедельник, когда клошар начал бродить около вашего судна, вы сообразили, что он ведь мог и сболтнуть. Допускаю даже: он угрожал вам, что заговорит...
Сам Мегрэ в это не верил. Не таков Тубиб. Но пока предположение такого орда было необходимо для его работы с Жефом.
– Вы испугались. Подумали, что случившееся с Виллемсом с равным успехом может произойти и с другим человеком, причем почти таким же образом.