Мегрэ и Клошар
Шрифт:
– В основном он выступал как "человек-сандвич"*...
___
* Человек-сандвич: так называют во Франции людей, носящих на себе рекламные щиты.
– Что тебе ещё известно о нем?
– Ничего...
– Он когда-нибудь общался с тобой?
– Конечно... Я даже иногда подстригала ему патлы... Надо же помогать друг дружке...
– Он здорово пил?
Мегрэ знал, что этот вопрос не имел никакого смысла, поскольку клошары почти все крепко поддавали.
– Красное вино?
– Как и остальные?
– А много?
–
Это её вновь развеселило.
– Знаете, а я ведь с вами имела дело и уверена, что вы человек не злой. Как-то, - ох, давно это уже было, может и все лет двадцать тому назад, вы допрашивали меня в своем кабинете. В ту пору я ещё работала у арки Сен-Дени*...
___
* "Порт Сен-Дени": известное место скопления девиц легкого поведения.
– Ты ничего не слышала в эту ночь?
Старуха махнула рукой в сторону моста Луи-Филиппа, как бы показывая расстояние, отделявшее его от места происшествия.
– Слишком далеко...
– И ничего не видела?
– Только свет фар "скорой"... Подошла чуть поближе, но не слишком из-за боязни, что заберут. Убедилась, что прикатила действительно неотложка.
– Ну а вы, остальные, что скажете?
– спросил Мегрэ, повернувшись к трем клошарам.
Те, все ещё охваченные боязнью, усиленно замотали головами.
– А не навестить ли нам теперь морячка с "Пуату"?
– предложил заместитель прокурора, которому было явно не по себе в этой обстановке.
Тот уже поджидал их. По многим параметрам этот речник сильно отличался от фламандца. Так, если его жена и дети тоже проживали на борту, то сама баржа ему не принадлежала, да и ходил он почти всегда одним и тем же рейсом - от песчаных карьеров в верховьях Сены до Парижа. Звали его Жюстен Гуле, возраст - сорок пять лет. С виду - коротконогий, с плутоватыми глазами и потухшей сигаретой, словно приклеенной к губам.
На борту его судна приходилось говорить, повышая голос, из-за грохота от близко расположенного подъемного крана, продолжавшего выгружать песок.
– Ну и умора, а?
– Что так?
– А то, что люди не поленились прибить клошара - и концы в воду...
– А вы разглядели их?
– Я абсолютно ничего не видел.
– Где вы находились?
– Когда пристукнули этого субъекта? В постели...
– Так чего же вы слышали?
– Кто-то вопил...
– А что насчет машины?
– Может, что-то и было, только их столько проезжает над нами, по набережной, что я обычно на них - ноль внимания...
– Вы выскочили на палубу?
– Прямо в пижаме... Даже портки не успел натянуть...
– А ваша жена?
– Она спросонья спросила: "Ты куда это намылился?"
– Оказавшись наверху, что вы приметили?
– Ничего... Как всегда, бурлила водоворотами Сена... Я крикнул: "Эй! О-го-го!", чтобы побудить, значит, того типа откликнуться да и выяснить, в какой стороне он бултыхается...
– Где в этот момент
находился Жеф Ван Хутте?– Фламандец-то?.. Я его в конце концов все же узрел на палубе баржи. Он как раз отвязывал лодку. А когда ту течением проносило мимо, я и скакнул туда... Тем временем тонувший то вынырнет, то опять - бульк!
– и вниз... Фламандец попытался подцепить его моим багром...
– Тем самым, у которого на конце громадный железный крюк?
– Как и у всех остальных...
– А не получилось ли так, что стараясь подхватить им клошара, вы и ранили его в голову?
– Наверняка нет... В конечном счете его ведь подловили за штаны... А уж потом я изловчился и вытянул его за ногу...
– Клошар был без сознания?
– У него глаза были открыты.
– Он чего-нибудь сказал?
– Из него вода ливанула... И уж потом на барже фламандца мы заметили кровищу...
– Полагаю, на этом можно поставить точку?
– прошептал прокурорский чин, которого вся эта история, как видно, не очень-то интересовала.
– Остальным займусь я, - подхватил Мегрэ.
– Вы сходите в больницу?
– Непременно туда загляну. Судя по заключению врачей, пройдет ещё немало часов, прежде чем он будет в состоянии говорить...
– Держите меня в курсе...
– Обязательно...
Проходя по второму разу под мостом Мари, Мегрэ распорядился в адрес Лапуэнта:
– Позвони в участковый комиссариат, пусть подошлют кого-нибудь из ажанов.
– Где встретимся, патрон?
– Здесь...
И он степенно пожал руки сотрудникам магистратуры.
Глава вторая
– Они чё, судьи что ли?
– охнула толстуха, провожая взглядом удалявшуюся троицу.
– Из магистратуры, - машинально поправил её Мегрэ.
– А разве это не одно и то же?
Она слегка присвистнула.
– Это ведь надо! Такие важные господа и побеспокоились, словно бы ради какой-нибудь большой шишки! Так значит, он и впрямь был настоящим тубибом?
Комиссар находился в полном неведении. Да, как видно, пока и не спешил получить дополнительную информацию. Он целиком ушел в настоящее, хотя никак не мог избавиться от впечатления, что когда-то, очень давно, уже пережил нечто подобное. Лапуэнт исчез, взбежав по пандусу. Заместитель прокурора шел между следователем-коротышкой и секретарем, тщательно выбирая, куда ступить из опасения испачкать обувь.
"Зварте Зваан" смотрелась этаким черно-белым сгустком в солнечных струях, блистая опрятностью внешнего облика, наверняка, не уступавшей той, что, должно быт, царила и на её кухне. Рослый фламандец, стоя у штурвала, поглядывал в его сторону, а миниатюрная женщина, с виду совсем ребенок, с льняными, чуть ли не белыми волосами, склонилась над колыбелью, меняя девчушке пеленки.
По-прежнему звякал и лязгал подъемный кран, выгребая песок из "Пуату", а вверху. на набережной Селестэн, неумолимо рокотали автомобили. Но весь этот грохот не мог заглушить ни щебетания птиц, ни всплески волняшек в Сене.