Механическое сердце Fatum
Шрифт:
Совсем скоро, если ничего не предпринять, механическое сердце станет абсолютным богом, заправляющим всем миром. Вот что голос в голове хотел ему донести. Той ночью Ресторатор и Чейни решили во что бы то ни стало изменить положение дел ровно настолько, насколько это можно сделать, имея в запасе два дня.
***
Воспоминание, носящее имя своего хозяина, внимательно осмотрело Гену Рики Ф с головы до ног и ещё раз невольно усомнилось в принятом решении отдать подвеску именно этому парню. Но поскольку данный вариант был единственным, о котором Ресторатор вообще думал, это сомнение было относительным. Ресторатор знал, что человек, в чьих руках будет находиться ключ, останется в любом случае и видео, разлетевшееся
Тот факт, что он официально был определён как первый обладатель ключа, не позволил ему рассыпаться на крупицы информации, как всем остальным. Воспоминанием, принявшим форму тела, он существовал в стенах материального воплощения механического сердца. Он ждал, пока кто-нибудь наконец придёт и единственной относительно радостной новостью было то, что он здесь не один. Впрочем, ожидал он совсем не Мэддисона, ненавидеть которого не стал хотя бы потому, что тот, в отличие от Ресторатора, попытался что-то предпринять, а значит, перепалка закончилась бы ничем. Чейни это, однако, не смущало. Но перспектива провести оставшуюся жизнь бестелесным призраком-воспоминанием их не особо радовала. Но только не Мэддисона — он тащился.
И вот перед Саней наконец-то стоял тот, кому он доверил будущее этого мира. Облажался ли он на все десять из десяти или только на восемь и десяти, понять только предстояло. Они не могли видеть того, что происходило за стенами мира информации, лишь изредка чувствовали сильные проявления человеческих эмоций — например, то, как Мирон с помощью «1703» воздействует на толпу. Fatum всегда отзывалось о его действиях благосклонно. Мирон не желал видеть в механическом сердце врага и не зацикливался на этом. Они не конфликтовали.
А вот с остальными было непросто. Гена, который с опаской применял отданную в руки силу, доверия механического сердца не заработал, поэтому относилось оно к нему крайне недружелюбно, не подпуская близко. И тот факт, что Гена смог как-то подстроить под себя одну из частичек материального воплощения механического сердца, был удивительным. Впрочем, наверняка это было одно из самых слабых мест, и Fatum совсем скоро заметит и восполнит этот изъян.
Итак, Ресторатор заткнул Гену и стал думать, о чём же он должен ему рассказать. Что в условиях сложившейся ситуации может быть самым важным?
— Ты неправильно используешь ключ, — начал Ресторатор. — Ключ надо подавлять, он иначе чем через односторонний приказ не работает. Твоё желание должно быть сильным. И воображение тоже, потому что тебе в любом случае предстоит первым делом представить то, что ты собираешься воплотить в реальность, будь это иллюзия или что ещё. Нельзя сомневаться. И бояться нельзя тоже. В ключ встроены крохотные механизмы, способные испускать волны, влияющие на работу мозга человека. Так люди видят иллюзии. Для того чтобы управлять механизмом, эти волны направляются сюда, здесь резонируют, усиливаясь, и возвращаются. Передающим и принимающим устройством выступает человеческое тело, и ключ для этого нужен не всем. Ключ нужен как усиливающее устройство. И как побуждающее устройство для тех, кто не может работать без него. И ты понимаешь, о ком я.
Гена, то есть его отражение, кивнул отражению в стекле Ресторатора, то есть его воспоминаниям. Саня видел, как Гена хмурится, пытаясь пропустить через себя всё, что он услышал, чтобы правильно и полностью это понять.
— Блять, запоминай, как хочешь, — предупредил Ресторатор. —
Дважды не повторяю. — Он повёл плечами, разминая суставы. — Никто не может заправлять всем одинаково хорошо: у ключа обязательно будут как слабые, так и сильные стороны, и в руках разных людей ключи ведут себя по-разному. А теперь кивни, если кто-нибудь из вас уже может создавать материальные иллюзии.— Материальные… чего? — переспросил Гена. За его спиной послышался тяжёлый вздох. Обречённый тяжёлый вздох, полный разочарования.
— Ну твою ж мать… — взвыл Ресторатор. — Материальные, блять, иллюзии! Так, ясно. Быстро объясняю, как это работает.
Он медленно встал, обошёл стол и подошёл к Гене со спины. Вытянул руку вперёд и пальцем указал на город за окном, едва не касаясь отражения.
— Два месяца назад механизм Fatum разложил человечество, населявшее Землю, на информацию. Всё, начиная от воспоминаний и знаний, заканчивая материальными телами. Fatum рассортировал, переиначил и зашифровал эту информацию. Теперь она предстаёт в виде подсвеченных красных элементов и символов. Но вы можете…
— Как мне извлечь этот код? — остановил его Гена. — Мэддисон говорил про него. Нам нужен код Fatum, чтобы переписать его программу!
Ресторатор ударил по стеклу кулаком и оно задрожало.
— Вы этого не сделаете. — Произнёс он после недолгого молчания. — Я не позволю.
— Что?
— Если вы измените программу Fatum сейчас, то уничтожите мир окончательно и бесповоротно. У вас недостаточно сил. Вы не справитесь. Вас всего пятеро.
— В смысле? — тихо пробормотал Гена. По лбу стела капля пота. — Пятеро?
— Ты знаешь о том, что происходит за двухтысячным километром? Знаешь, что там, где заканчивается власть Fatum? Знаешь, как выглядит по-настоящему уничтоженный мир? — Ресторатор наклонился над ним. — Несмотря на всё то, чего Fatum вас лишило, оно всё ещё защищает вас. И если бы не оно, вы бы давно погибли.
— Если бы не оно, этого бы не произошло!
— Но это произошло.
Ресторатор был непреклонен.
— И пока ты закончил истерить, я продолжу, — сказал он. — Fatum разложило материю на информацию. В ваших же силах проводить обратное. Отчасти вы уже делаете это, когда создаёте элементы, приводящие в действие механизмы. Почему вы вообще раньше не догадались?
Гена, смотрящий до этого только вперёд, попытался взглянуть в глаза отражению. Их взгляды пересеклись и по тому, как уверенно рябило изображение человека за его спиной, Гена понял, что времени у него не осталось.
— Разберитесь в том, как вам жить дальше, — вкрадчиво произнёс Ресторатор, — узнайте о том, что произошло с остальным миром и потом приведите сюда парня, которому Мэддисон отдал ключ…
— Но ты же…
— …и не беспокойся о своей руке. Скоро это произойдёт со всеми.
— Постой!
Гена хотел крикнуть ему вслед, но не успел: силуэт растаял прямо на его глазах. Он обернулся. В комнате снова стало пусто. И что-то подсказывало Гене, что больше они не увидятся никогда. Маленькие красные искры оторвались от стекла и вклинились в поток символов, образующий стены соседних высоток. Гена проводил их взглядом, прощаясь.
С ним говорил не Fatum. С ним говорил исчезнувший — теперь точно навсегда — Ресторатор. А вот до самого механического сердца Гена достучаться не смог. Он был всё так же слаб и бесполезен, когда дело доходило до таких вещей. Но всё же кое-что в нём изменилось, он чувствовал это. Он снял браслет — кожаный ремешок, вокруг которого он в три круга обмотал цепочку и к которому была прикреплена подвеска, — и, вложив его в ладонь, сжал пальцы в кулак и вытянул руку перед собой. Ресторатор сказал ему немногое. Нельзя бояться. И сомневаться тоже нельзя. Может быть, именно от него он и хотел услышать эти слова. Очевидно, что Гена не оправдал его надежд.