Механик

– Давай, - я неохотно отлепилась от теплого тела и дотянулась до своей мочалки, потом выудила из шкафчика запасную, в упаковке.
– Держи.

Выйдя из ванны, мы отправились не в кровать, а на кухню - хотелось курить и есть, а уж потом все остальное. Я закуталась в халат, Серега от такого же отказался, и шастал обмотанный полотенцем. Чайник закипал, на сковородке шипело масло, я сновала по кухне, попыхивая сигаретой, одновременно обжаривая колбасу с картошкой, что-то мурлыкая себе под нос.

Смолотили обед в два счета, на посуду махнули рукой, и увалились на диван перед телевизором. Разговаривать особо не хотелось, хотелось просто валяться в обнимку, комментируя ту или иную передачу. Потом я встрепенулась:

– Сереж?

– Ау?
– он сонно на меня прищурился.

– Ночевать останешься?
– я, честно, говоря, надеялась, что останется, и причин тому было несколько. Во-первых, я ненавижу ночевать тут одна, во-вторых, хотелось повторения....

– Останусь, - улыбнулся он.
– Только надо будет домой заскочить, отцу сказать.

Я покосилась на время - половина пятого.

– Тогда, давай отскребаться от дивана - пока соберемся да доедем.... А еще мне кто-то грозился яблони показать!
– вспомнила я. Сережка с интересом смотрел, как я скидываю халат. Быстро привлек меня к себе, поцеловал в живот. Я задергалась от щекотки.

– Я тебе все покажу, - пообещал.
– Только сначала до дома, а потом хоть на край света.

– Так далеко не надо, - хмыкнула я, выворачиваясь из цепких рук.

В машине было жарко и пахло бензином и разогретой обшивкой. Я осторожно опустилась на горячее сиденье и поморщилась. Потом вспомнила, и спросила:

– Сереж, а что с машиной-то было?

Тот завел двигатель и неопределенно пожал плечами:

– Это ж Жигули.... Черт их разберет. Работает пока....

– Давай мороженого купим, - предложила я.
– Брикет. Мы же, наверняка, не с порога заявим, что ты не будешь дома ночевать....

– Мысль здравая, - согласился он, выруливая на проспект.
– Возле дома есть магазин, там и купим. Я осторожно продолжила:

– Ты с Лесей-то разговаривал?
– Сережка вздохнул и немного помрачнел.

– Да как тебе сказать.... Поговорить-то поговорил, да без особого толка.... В общем, они сначала поехали в то кафе, которое собирались, потом решили поехать в этот Апельсин. Леска не особо хотела, но от коллектива отрываться не стала. Приехали, выпили по кружке пива, стали танцевать. Потом к ним какая-то компания подвалила, познакомились. Леська занервничала, стала домой собираться, и парни решили, что она ломается. Ну, а дальше ты знаешь.

– Ничего не меняется, - пробормотала я, доставая сигареты.
– Как было все десять лет назад, так и сейчас так же....

– Думаешь?
– усмехнулся Сережка.
– В принципе, наверное, да.

Купив килограмм пломбира, мы зашли в лифт. Лифт, как и сам подъезд, были ужасны - воняли и были исписаны. В лифте я уткнулась Сережке в подмышку - там пахло не в пример лучше, чем вокруг. Сережка тоже уткнулся носом мне в волосы, явно не желая вдыхать ароматы. Из лифта я вывалилась с облегчением и вытаращенными глазами. Тамбур был на две квартиры, на удивление чистый и аккуратный, без валяющейся обуви и хлама по углам. Сережка достал ключи и открыл дверь под номером 170, и приглашающе махнул рукой. Я зашла и тут же поняла, что в доме скандал. Неуверенно оглянулась на Сережку - тот замер с поднятой ногой, прислушиваясь. Крики доносились откуда-то из глубины квартиры, туда мы и направились.

– Пап, что происходит?
– громко оповестил Сережка о нашем присутствии. Красный от злости папа выглянул из ванны, оттуда же прошмыгнула красная зареванная Леся и спряталась за брата.

– Добрый день, - вежливо поздоровалась я. Сан Саныч буркнул:

– Добрый. Леся, иди сюда, мы не договорили!

– Не пойду, - вызывающе вякнула та из-за спины, за что и поплатилась - Серега ухватил ее за ухо и вывел перед собой.

– А что происходит-то?
– спокойнее спросил Сережа. Сан Саныч снова налился краснотой, но, видимо, уже взял себя в руки и начал рассказывать:

– Купила кучу косметики китайской, и намалевалась, как на панель! Среди бела дня! И собралась в таком виде гулять идти!

– Нормально я накрасилась, ты ничего не понимаешь в косметике!
– завопила Леся и тут же схлопотала от брата легкий подзатыльник.

– Не смей орать на отца, - спокойно прокомментировал Сережа. Я мужественно держала рот закрытым.

– Он меня умыл и всю косметику с балкона выкинул!
– кажется, кто-то собрался реветь. Тут уж я не выдержала.

– Стоп. Давайте найдем компромисс!

– Какой компромисс?
– папа одарил меня тяжелым взглядом, и я на мгновение стушевалась.

– Такой. Я научу ее нормально использовать косметику, а вы ее больше не будете умывать и косметику выкидывать.
– Предложила я. Сан Саныч тяжело дышал, кажется, сдерживаясь из последних сил.

– Какая ей косметика! Тринадцать лет!

– Четырнадцать!
– истерично напомнила Леся. Я покачала головой, сунула Сережке мороженое и отобрала Лесю.

– Дайте нам пятнадцать минут, - попросила я, ласково улыбаясь всем сразу. Чуть не окосела.
– Где твоя комната?
– шепотом спросила у Леси. Та мотнула головой и пошла по коридору. Я подхватила сумочку, прикидывая, что из косметики у меня с собой. Выходило, что немного, но это к лучшему.

– Я тебя сначала накрашу, потом покажемся папе, и если он одобрит, я научу тебя делать такой макияж самой, - пояснила я, усаживая ее лицом к окошку. Крем, основа, чуть-чуть подкрасить брови, немножко светлых теней во внутренний уголок глаза, более темных на центр, еще темнее - на наружний уголок глаза. Чуть тронуть тенями внешний уголок снизу. Ресницы. Губы красить не стала, рассудив, что все равно будем пить чай.

– Ну, иди, смотрись, - разрешила я, улыбаясь. Лично мне нравилось - акцент я сделала на глаза, подчеркнула красивую, почти кошачью форму, и глубокий серый цвет.

Леся придирчиво смотрела на себя в зеркало.

– Ничего понять не могу, - она поворачивала лицо то так, то эдак.
– Вроде, и красила ты меня, а не видно.... И видно. Это как?

– А вот так, - хмыкнула я.
– Нравится?

– Лучше, чем когда я сама накрасилась, - честно сознался ребенок.