Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941
Шрифт:
...В результате события стали развиваться по другому сценарию, и Сталин получил только пол-Европы. Но уже в апреле 1945 г. во время приема правительственной делегации Югославии он неожиданно сказал, что Германия быстро оправится после поражения. И далее, предвосхищая расстановку сил на мировой арене к этому времени заявил: «... Война скоро кончится, через пятнадцать-двадцать лет мы оправимся, а затем – снова»! Приведя эти слова Сталина в своей книге, М. Джилас записал свое ощущение: «Что-то жуткое было в его словах: ужасная война еще шла» [1349] 85. Существует также свидетельство о том, что американский посол А. Гарриман спросил у Сталина, что, наверно, ему приятно: вот немцы стояли у самой Москвы, а он сейчас делит Берлин? И Сталин ответил: «Царь Александр дошел до Парижа» [1350] 86.
1349
85 Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992. С. 85.
1350
86 Сто сорок бесед с Молотовым... С. 103. Известны также слова Сталина, сказанные им лидеру компартии Франции М. Торезу в беседе, которая состоялась 18 ноября 1947 г. с участием Молотова и Суслова: «Если бы Черчилль задержал на год открытие второго фронта на севере Франции, Красная Армия дошла бы до Франции... мы даже думали о том, чтобы дойти до Парижа» – Лельчук В. С. У истоков биполярного мира // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал... Т. 1. С. 358. Несколько иначе излагает эту беседу Б. Носик, основываясь на публикации в парижском журнале «Коммунист» летом 1996 г.: «...Вот если б Черчилль еще чуток бы замешкался с открытием второго фронта на севере Франции, Красная Армия пришла бы и во Францию...
Внешнеполитическая деятельность сталинской власти в последующие годы – это особая тема. Необходимо отметить только, что до самого конца Сталин не оставил своих замыслов ни о дальнейшем расширении фронта социализма, ни о новой войне, которая способствовала бы их осуществлению. В своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР» в разделе, в котором он рассматривал «вопрос о неизбежности войн между капиталистическими странами», Сталин вновь вернулся к этой своей идее. «После первой мировой войны, – писал он, – тоже считали, что Германия окончательно выведена из строя, так же, как некоторые товарищи думают теперь, что Япония и Германия окончательно выведены из строя. Тогда тоже говорили и шумели в прессе о том, что Соединенные Штаты Америки посадили Европу на паек, что Германия не может больше встать на ноги, что отныне войны между капиталистическими странами не должно быть. Однако, несмотря на это, Германия поднялась и стала на ноги как великая держава через каких-либо 15 – 20 лет после своего поражения, вырвавшись из неволи и став на путь самостоятельного развития» [1351] 87.
1351
87 Сталин И.В. Соч. Т. 16. Сост. и общая ред. Р. Косолапова. М., 1997. С. 178.
По мнению политического обозревателя радиостанции «Свобода» Г. Ахминова, еще в начале 1960-х гг. проанализировавшего этот отрывок из сталинской работы с учетом общего контекста того времени, Сталин, говоря о будущем, исходил из существования сильной капиталистической Германии. Высказываясь о современном положении, он постоянно употреблял выражение «Германия (Западная)». В его калькуляциях будущего не было ни Германской Федеративной, ни Германской Демократической республик, была лишь одна Германия.
10 марта 1952 г. стало известно, что Советское правительство радикально изменило свою точку зрения по германскому вопросу: оно больше не выступало против перевооружения Германии, но настаивало, чтобы Германия получила независимую национальную армию. Эта мысль вытекала из законченной за шесть недель до того работы Сталина. Если Сталину хотелось натравить Германию и Францию друг на друга через 15–20 лет, он должен был заблаговременно позаботиться о том, чтобы Германия и Франция имели бы независимые вооруженные силы [1352] 88.
1352
88 Open Society Archive (Будапешт). Красный архив. Сталин и сталинизм. Герман Ф. Ахминов. 1963. 23 апр. Этот материал был подготовлен в связи с выступлением Н.С. Хрущева 8 марта 1963 г. на встрече руководителей КПСС с деятелями литературы и искусства, на которой он между прочим заявил, что расстрелянный 10 .лет назад бывший руководитель органов безопасности Л. Берия и бывший председатель Совета Министров СССР Г. Маленков выступили в 1953 г. «с провокационным предложением ликвидировать Германскую Демократическую Республику как социалистическое государство, рекомендовать. Социалистической Единой Партии Германии отказаться от лозунга борьбы за построение социализма» (Правда. 1963. 10 марта).
Однако это были не только намерения, но и действия. Уже о многом говорит хотя бы тот факт, что фактически все уцелевшее в Восточной Германии оборудование, годное для производства танков, боевых кораблей, самолетов, артиллерийских орудий, химического оружия массового поражения, было перебазировано в СССР. Особое внимание уделялось поиску и вывозу того, что имело отношение к атомной бомбе и ракетной технике. Все это проводилось в обстановке строжайшей секретности [1353] 89. А весной 1952 г. Сталин неожиданно для высшего военного командования принял решение о срочном формировании 100 дивизий реактивных бомбардировщиков фронтовой авиации. Значительная часть новых авиационных соединений размещалась на северном побережье, на Чукотке, на Камчатке, там развернулось лихорадочное строительство ледовых и стационарных аэродромов, баз снабжения, жилых помещений для личного состава. Чтобы сформировать 100 авиационных дивизий, был необходим огромный самолетный парк. Сверх плана от промышленности требовалось в кратчайшие сроки выпустить свыше 10 тыс. бомбардировщиков. Кроме того, шло интенсивное освоение авиационного атомного оружия [1354] 90. Только смерть Сталина избавила мир от последствий этой его деятельности.
1353
89 Лельчук В.С. У истоков биполярного мира // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал... Т. 1. С. 388.
1354
90 Россия и мир: Учебная книга по истории. М., 1994. Ч. II. С. 214; Фурсенко А.А. Конец эры Сталина // Звезда. 1999. № 12. С. 174.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Политика сталинской власти в России и за рубежом в 1920-1930-е гг. еще долго будет вызывать споры и неоднозначную реакцию. В эти десятилетия партийное государство настолько законспирировало свою деятельность, что до сих пор не только не удается документально подтвердить многие его действия, но и понять их подлинный смысл. До сих пор осознание подпольного характера сталинской власти представляет собой как общественную, так и научную проблему. Показательный пример: на заседании ассоциации историков Второй мировой войны в Институте всеобщей истории РАН в декабре 1997 г. известный специалист по истории кануна войны д-р ист. наук, проф. В.А. Анфилов, возражая сторонникам точки зрения о подготовке СССР к наступательной войне, заявил: «Есть хоть один документ, где Сталин говорил бы, что мы готовим нападение на Германию? Нет ни одного документа! Все взято с потолка...» (выделено мною. – И.П.) [1355] 1.
1355
1 Новая и новейшая история. 1998. № 6. С. 203.
В том-то и состояла отличительная черта механизма сталинской власти, что все документы шли под грифом «секретно», «строго секретно», «на правах шифра», «особая папка» и т.д. Существовала целая система уничтожения «отработанных» документов. Сталин сам, а после смерти его соратники и последователи не раз давали распоряжения о чистке архивов. Самые большие свои секреты Сталин бумаге не доверял. Тем более он не говорил о своих замыслах и делах. А если говорил, то неправду. Тайна и ложь в течение 30 лет были незаменимыми элементами механизма его властвования, неотторжимыми компонентами идеократии, которая задает особое видение событий, наркотически искажающее их представление и тем самым поражающее и события, и их объяснение.
Наиболее явному идеократическому искажению подвергся процесс так называемого строительства социализма, который вполне правомерно называть сталинским. «Еще до войны, – пишет Е. Тачаева, – наша страна преодолела безграмотность и духовное рабство перед господами. Это был золотой век таланта и трудолюбия. У нас были театры и артисты, музыканты и писатели, художники и спортсмены такого дарования, каких не знала ни одна хваленая западная цивилизация. Все это результат того, что у нас шло строительство социализма именно в период, когда руководил государством И.В. Сталин, который убирал как ненужный хлам целые слои паразитов-биржевиков, банкиров, коммерсантов, одним словом, посредников-кровососов, которые есть неизбежное зло при капитализме. Наши деды и отцы строили в те годы общество социальной справедливости, это порождало дикую злобу людей, привыкших наживаться на чужом труде, и их прихвостней, но вызывало глубокое уважение к Советскому государству лучших людей западных стран, живших в то непростое время» [1356] 2. По мнению О.А. Платонова, «самым главным геополитическим итогом политики Сталина стало создание единого политического пространства от Берлина, Софии и Тираны до Бэйцзина и Пхеньяна, составляющего почти 1/4 часть Земли. Это политическое пространство стало определяющим фактором мирового развития. Идеологически это политическое пространство противостояло системе хищного потребительства и паразитизма западного мира, причем динамика мировой системы, созданной Сталиным, имела успешный, наступательный характер, вытесняя элементы западной цивилизации, заставляя ее постоянно отступать» [1357] 3.
1356
2
Цит. по: Медведев Р. Социализм: идея и воплощение // Свободная мысль. 1996. № 12. С. 97.1357
3 Платонов О.А. Тайная история России. XX век. Эпоха Сталина. М., 1996. С. 201.
Идеократическое видение сталинского социализма оказалось настолько сильным и живучим, что ему на долгие годы остались подвержены не только апологеты сталинской власти, для которых до сих пор сталинская власть представляет образец того, «как можно уметь управлять Россией» [1358] 4. Общую положительную оценку сталинского социализма в той или иной степени разделяет большинство современных философов, политологов и историков. Наиболее отчетливо эта позиция выражена В.М. Межуевым в публикации под характерным названием «Отношение к прошлому – ключ к будущему»: «В российском варианте социализма, служившего специфической для традиционной страны моделью модернизации, нельзя не увидеть и элемент просветительской веры в силу и мощь научного разума, способного построить общество на строго рациональных началах. ...Нужно и можно, конечно, осуждать те методы, какими решалась задача модернизации России в период большевистского правления. Но ведь сама задача так или иначе была выполнена, поставив Россию в один ряд с промышленно развитыми странами мира. Я уверен, что в новой России, если она состоится, русская революция во всем ее трагизме и величии получит такое же историческое признание и оправдание, как европейские революции имеют в истории своих стран. И может быть, с такого оправдания и начнется подлинное возрождение России» [1359] 5.
1358
4 Сталин И.В. Соч. Т. 14. М., 1997. С. 14. Предисловие Р. Косолапова.
1359
5 Куда идет Россия? ...Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М., 1999. С. 45-47.
Несмотря на определенные возражения и предостережения, высказанные в современной литературе [1360] 6, концепция модернизации стала новой парадигмой, объясняющей события 1930-х гг. По мнению ряда историков, сталинизм «отвечал объективным задачам перехода от традиционного общества к индустриальному», он «соответствовал глобальным тенденциям развития цивилизации в XX веке... [1361] 7 В некоторых трудах встречаются даже заявления о том, что «тоталитарные режимы превращают общество в сверхиндустриальное» [1362] 8. Если говорить конкретно, то сталинский режим, с их точки зрения, представлял собой разновидность "догоняющей буржуазной модернизации", причем ее особая жестокость объяснялась тем, что в нее, невероятно короткую по времени, уложилась эпоха длиною в две сотни лет: меркантилизм и Французская революция, процесс индустриализации и империалистическая военная экономика, слитые вместе. Стоявшая у власти бюрократия для консолидации своего внутреннего и внешнего господства форсировала индустриализацию, приступив к ускоренному созданиию производительных сил и механизмов, соответствующих буржуазному обществу. При этом она взяла на себя ту функцию, которую не смогли выполнить ни капитал в дореволюционной России, ни революционные большевики. Сбылось предсказание Маркса: "Если Россия имеет тенденцию стать капиталистической нацией по образцу наций Западной Европы, ...она не достигнет этого, не превратив предварительно значительной части своих крестьян в пролетариев...". Такой социальный переворот был совершен сталинистской диктатурой» [1363] 9. В общем русле модернизационных процессов рассматриваются не только «индустриализация» и «культурная революция», но и «политика сплошной коллективизации деревни». Все эти преобразования «в общем и целом соответствовали национально-государственным интересам страны, что также было немаловажным фактором их социальной поддержки, составляя предмет особой гордости советского периода отечественной истории» [1364] 10. В таком контексте находится место и массовому террору, который, будучи вызван борьбой за власть в партийной верхушке и личными устремлениями Сталина, служил как бы средством адаптации традиционного общества к модернизации [1365] 11. Таким образом, вместо того, чтобы попытаться понять и объяснить, как в результате строительства сталинского социализма Россия оказалась отброшенной назад в сельском хозяйстве в дореформенную эпоху Александра II., в сфере организации промышленности – к петровским временам, а в системе политических отношений с их практикой государственных репрессий – ко времени Ивана Грозного, российские обществоведы убеждают себя и общество в том, что и в 1930-е гг. историческое развитие России осуществлялось поступательно, по восходящей линии. Значит, уже нарушена в генах та социальная память, о чем печалился И. Дедков, который еще в конце 1970-х гг. оставил в своем дневнике замечательные строки: «...И ткнут меня носом и скажут: гляди, это рай, а ты дурак, думал обманем, и ударят меня головой о твердый край того рая, как об стол, и еще, и еще раз – лицом – о райскую твердь, и, вспомнив о безвинных слезинках своих детей, я все пойму и признаю, лишь бы не пролились они, – жизнь отдам, кровью истеку, отпустите хоть их-то, дайте пожить, погулять по земле, траву помять, на солнечный мир поглядеть, – и еще взмолюсь втайне – да сохранится в наших детях память, пусть выстоит и все переборет, и пусть достанет им мужества знать и служить истине, которая не может совпадать с насилием, насилие ничего не строит» [1366] 12. К сожалению, уже в нарушенном виде память была передана среднему поколению историков, которые с иронией говорят и пишут о «морализирующем обывателе» [1367] 13. А вслед за ними и представителям молодого поколения. Так, одному из них, специалисту по Гегелю Н. Плотникову, кажется, что для советской истории «проблема заключается в избытке морализма по ее поводу; необходимо развитие объективной, нейтральной историографии» [1368] 14. Между прочим, последние слова были сказаны на специальном семинаре «Моральные уроки советской истории: опыт противостояния злу», который проводился в Швейцарии в августе 1992 г.
1360
6 Российская модернизация: проблемы и перспективы. (Материалы «круглого стола») // Вопр. философии. 1993. № 7. С. 3-40.
1361
7 Алексеев В.В., Токарев А.И., Уткин А.И. Сталинизм: сущность, этапы, новые тенденции изучения // Сталинизм в российской провинции: смоленские архивные документы в прочтении зарубежных и российских историков. Смоленск, 1999. С. 24.
1362
8 Шубин А.В. Правящая элита и общество. (К проблеме исследования тоталитарных режимов в Восточной Европе) // Тоталитаризм: Исторический опыт Восточной Европы. М., 1995. С. 27.
1363
9 Эта позиция наиболее четко выражена В.В. Дамье в кн.: Тоталитаризм в Европе XX века. Из истории идеологий, движений, режимов и их преодоления. М., 1996. С. 41.
1364
10 Соколов А.К. Курс советской истории. 1917–1940: Учеб. пособие для вузов. М., 1999. С. 177, 181–182.
1365
11 Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком: Развитие России в XX веке с точки зрения мировых модернизаций. М., 1998. С. 103. Автор ссылается при этом на работы И. Г. Яковенко и А.С. Ахиезера.
1366
12 Дедков И. Обессоленное время. Из дневниковых записей 1976-1980 годов // Новый мир. 1998. № 5. С. 176.
1367
13 Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. С. 5.
1368
14 Конгениальность мысли. О философе Мерабе Мамардашвили. М., 1994. С. 222.
В таких условиях, когда тотальностью идеократии оказались искажены не только собственно история, но и методология истории, преодолеть миф о социализме и избавиться от «обаяния» сталинизма, можно лишь взяв за основу категорический нравственный императив, потому что только с нравственной точки зрения разрешима проблема интерпретации источников сталинского времени. В любом другом случае получается апология, что демонстрируют не только издания, представляющие апологетическое направление в современной российской историографии, но и труды западных историков-ревизионистов, и близких им сторонников так называемого объективистского подхода среди российских историков, которые также вольно или невольно оправдывают действия сталинской власти и тем самым объективно оказываются на стороне ее защитников.