Механизм влияния

Каждая новость о благотворительной инициативе, каждая программа помощи предпринимателям была звеном в цепи психологической защиты бренда.

Июнь 2008 года. Мир всё ещё жил в иллюзии роста. На обложках экономических журналов можно было увидеть заголовки вроде: «Финансовая индустрия сильнее, чем когда-либо» (The Wall Street Journal), «Безопасность инвестиций в ипотечные ценные бумаги» (Financial Times) и «Американский рынок: новая эра стабильности» (The Economist). Все они звучали как заклинания против очевидных трещин.

На рынках обсуждали очередные рекорды фондовых индексов и рекордные прибыли инвестиционных банков, несмотря на растущие слухи о нестабильности ипотечного сектора. В мире проходили важные события: Европейский центральный банк начал осторожно говорить об инфляционных рисках, в США резко упал индекс строительных компаний, а в Азии усиливалось давление на кредитные рынки Японии и Китая.

Всё это казалось разрозненными сигналами для публики, но для Fortinbras это были предвестники надвигающегося шторма.

На гигантской голографической тепловой карте Refracta над США, Европой и Азией светились слабые, но нарастающие всполохи — предвестники грядущего обвала.

* * *

В последнюю ночь июня Август и Савва стояли на балконе офиса в Женеве, держа в руках бокалы с виски. Перед ними, в ночной тишине, проецировалась голограмма мира: сложная сеть активов, влияния, связей и данных.

Они молча смотрели на эту живую карту, чувствуя, как в её недрах медленно закипает грядущая буря.

Савва первым нарушил молчание:

— Мы сделали всё, что могли.

Август медленно повернул бокал в руке, наблюдая, как на его стенках стекают капли:

— Почти всё.

Он сделал глоток и, глядя вдаль, произнёс:

— Кризис начнётся в середине сентября. Первая трещина откроется падением одного из крупнейших банков мира.

Савва резко вскинул голову:

— Уже так скоро?

Август кивнул:

— У нас осталось меньше трёх месяцев. После этого всё покатится лавиной. Мы должны быть первыми, кто превратит хаос в капитал.

Савва молчал, ощущая, как холодный вес реальности опускается ему на плечи.

Он сделал глоток виски, стараясь переварить услышанное. Ночь была прохладной, воздух над Женевой казался хрупким.

— И что будет потом? — хрипло спросил он.

Август не сразу ответил. Он смотрел на проекцию, как на шахматную доску с уже расставленными фигурами.

— Обвал ликвидности, — произнёс он тихо. — Массовые дефолты ипотечных бумаг. Крах крупнейших инвестиционных банков. Схлопывание фондовых рынков. Паника среди домохозяйств. Резкое сокращение потребительских расходов. Волны банкротств в малом и среднем бизнесе. Рост безработицы. Давление на суверенные облигации.

Савва вжал плечи, словно пытаясь физически выдержать тяжесть этих слов.

— Это не просто кризис, — продолжал Август. — Это передел мира. И если мы не будем достаточно быстрыми и жёсткими — нас сметёт вместе с ними.

Савва покачал головой:

— Мы успеем. Мы обязаны.

Август усмехнулся, но в его глазах не было веселья.

— Успеем. Потому что у нас нет другого выбора.

В глубине Refracta массив резонанса впервые активировал сигналы раннего кризиса. На тепловой карте вспыхнули тревожные маркеры: обострение дефолтов по ипотечным бумагам в США, аномальные сдвиги в ликвидности Lehman Brothers, Bear Stearns и Merrill Lynch. Сигналы показывали резкое падение устойчивости крупных финансовых институтов, включая AIG и Countrywide Financial.

Refracta указывала на цепные реакции: массовое списание ипотечных активов, блокировку межбанковского кредитования, надвигающееся падение фондовых рынков и рост напряжённости в европейском банковском секторе. Каждое новое обновление карты словно добавляло мазок на картину надвигающейся бури.

Fortinbras зафиксировал эти всполохи как начало великого обрушения, для которого они готовились все эти годы.

Fortinbras был готов.

Мир — нет.

Мировой финансовый кризис уже начался. В глубинах систем ликвидности шли незаметные для публики процессы: падали первые слабые банки, замедлялись межбанковские операции, росло число просрочек по ипотечным платежам.

Но мир этого не замечал. До конца августа 2008 года в СМИ продолжали звучать победные отчёты. На обложках экономических изданий в конце августа 2008 года выходили заголовки вроде: «Американская экономика демонстрирует устойчивость несмотря на вызовы» (The Wall Street Journal); «Европейские банки укрепляют позиции на мировых рынках» (Financial Times); «Китай и Индия сохраняют темпы роста, питающие глобальную экономику» (The Economist); «Ипотечный рынок США стабилизируется» (Bloomberg).

Эти заголовки звучали как мантры, отрицающие нарастающие трещины. Иллюзия благополучия держалась до последнего момента — пока не раздался первый настоящий удар.

Дополнение к главе 30. Последние песни иллюзий

The Wall Street Journal, 15 августа 2008 года:

«Американская экономика демонстрирует поразительную устойчивость, несмотря на продолжающееся давление со стороны ипотечного кризиса. Согласно данным Министерства торговли, темпы роста ВВП во втором квартале составили 3,3% в годовом исчислении, что превзошло ожидания аналитиков, предрекавших лишь 2,7%. В обзорах Wall Street отмечалось, что финансовые компании не только укрепили свои балансы путём секьюритизации активов, но и увеличили долю наличности на счетах для покрытия потенциальных убытков. В статье подчёркивалось, что, по мнению большинства экспертов, худшее уже позади, а американский рынок труда сохраняет стабильность, поддерживая уверенность потребителей и инвесторов.»

The Economist, 16 августа 2008 года:

«Финансовая индустрия показывает признаки адаптации к новым реалиям. Американский рынок вступает в новую эру стабильности, уверенно преодолевая последствия ипотечного кризиса. В статье отмечалось, что крупнейшие банки смогли реструктурировать проблемные активы и внедрить новые финансовые инструменты для минимизации рисков. Акцент делался на высокую капитализацию банковского сектора и активное участие государства в стабилизации финансовых потоков. Подчеркивалось, что инновационные стратегии управления активами и ликвидностью позволят американской экономике избежать системных потрясений и обеспечат долгосрочный рост. Американские компании, по мнению аналитиков, демонстрировали удивительную гибкость, а банковская система постепенно восстанавливала доверие инвесторов.»

9 августа 2008 года

«Федеральная резервная система оставила свою базовую процентную ставку без изменений на уровне 2%. Заявление ФРС указывало на то, что её опасения по поводу роста ВВП США и инфляции в целом сбалансированы». Аналитики писали, что кратковременный спад в кредитовании, наблюдавшийся весной, теперь компенсирован активным ростом корпоративного кредитования и ипотечных программ в Европе. Подчёркивалось, что европейские банки адаптировались к новым регуляторным требованиям быстрее своих американских коллег, что давало им стратегическое преимущество на мировых финансовых рынках."