Мелания

Микки задумывается о том, что он чувствует из-за этого. Такое впечатление, что начать заботиться о Мэлли для Йена было куда более естественно, чем когда-то для него. И Мэлли не спускает глаз с Йена, даже Мэнди, которую она обожает, не удостаивается такого внимания. Микки никогда не имел ничего, что принадлежало бы только ему, и Мэлли была этим какое-то время. Сейчас она, возможно, так же сильно привязана к Йену.

Микки спрашивает себя, ревнует ли он, но нет. То, что он чувствует, больше всего похоже на счастье.

У него нет большого опыта в этом. В прежние времена для того, чтобы быть довольным жизнью, ему достаточно было просто удержаться на плаву. Он никогда не был по-настоящему счастлив.

Пожалуй, он мог бы привыкнуть к этому чувству.

– Эй, – говорит Йен, когда замечает Микки, который уставился на них и, наверное, выглядит при этом, как идиот. – Она проснулась, и я не хотел тебя будить.

– Круто, – отвечает Микки, потому что не знает, что еще сказать.

– Мы сделали кофе, – добавляет Йен, кивая в сторону кухни, потом поворачивается к Мэлли и продолжает слегка писклявым голосом: – Да, сделали?

Он смеется, она смеется вместе с ним, и Микки, чувствуя, как теплеет у него внутри, идет на кухню, чтобы налить себе кофе. Он насыпает чашку хлопьев, находит не слишком мятый банан для Мэлли. Несет все это назад в комнату, садится рядом с Йеном и Мэлли и тоже начинает смотреть мультик. Ставит хлопья и кофе на кофейный столик и чистит банан.

Йен не глядя, протягивает руку к банану, отламывает кусочек и вручает его Мэлли, ни на секунду не отрывая взгляд от мультика. Она обрадовано хватает банан и начинает есть. Часть банана размазывается по футболке Йена, но тот не обращает внимания.

Микки не привык испытывать подобные чувства. Он спрашивает себя, могут ли это все люди на земле, и решает, что, наверное, нет. Мир не был бы таким, какой он есть, если бы каждый был так счастлив, ни капли плохого не осталось бы в нем.

Значит, он испытывает нечто особенное, и это делает происходящее еще лучше.

– Эй, чел, – говорит он, когда мультик заканчивается и Йен сосредоточенно ест свои хлопья. – Ты собираешься переезжать к нам или как?

Йен молчит, ложка замирает на полпути ко рту. Мэлли крутится у него в руках, разливая молоко ему на штаны, но он не замечает этого.

– Э, – отвечает он, и на полсекунды Микки решает, что сказал что-то нереально тупое, и хочет засунуть свои слова обратно. Но затем он слышит: – Да, конечно.

Микки не может сдержать улыбку, ему по фигу, насколько она глупая. Через мгновение Йен начинает улыбаться также глупо, даже слегка посмеивается, как будто не может в это поверить, и Микки думает, что это просто охуительно мило.

Он перегибается через Мэлли, чтобы поцеловать Йена, долго и сильно, вкладывая все, что у него есть в чертов поцелуй.

Мэлли размазывает остатки банана ему по груди, но это уже никого не волнует.

К О Н Е Ц

========== Бонус от переводчика ==========

С полюбившимися героями всегда трудно расставаться, даже если они не совсем твои.

Вот вам внезапный сиквел к Мелании моего авторства, то бишь фанфик по фанфику

Два старых педика

Саммари: прошло пятнадцать лет…

Предупреждение: написано без ведома и без разрешения автора фанфика и создателей сериала.

Не извлекаю и не претендую, чоуштам.

***

– В этом костюме я выгляжу как пидор. – Микки одергивает пиджак и поворачивается к зеркалу боком, стараясь незаметно втянуть намечающийся животик.

Они уже давно не питаются пиццей и китайской лапшой, но Микки приходится попотеть, чтобы быть в форме, а вот Йен, зараза, по-прежнему ест как не в себя.

– А по-твоему, ты кто? – интересуется Йен. Он уже переоделся и теперь сидит на диване, нога на ногу, и занимается любимым делом – прикалывается над Микки.

– Я - счастливый отец дочери-выпускницы. – Микки осторожно затягивает на шее узел галстука.
– Неебически прекрасная новость.

– С чего ты так психуешь, Микки? Когда мы отдали Мэлли в школу, подразумевалось, что рано или поздно этот день настанет. И она не первая в семье, кто уедет в колледж.

– Ну, Лип все-таки Галлагер, а не Милкович. У Милковичей даже выпускного обычно не бывает, им надоедает в школе гораздо раньше… Но дело даже не в этом. Все происходит слишком быстро, я не готов. Знаешь, чел, мне кажется, я только вчера менял ей подгузники и учил ходить.

– Помнишь, как она объелась мороженым на празднике 4 июля, и у нее был жуткий насморк - в самую-то жару, и мы по очереди читали ей дурацкие «Сказки дедушки Римуса», пока сами не охрипли.

– Ненавижу этого кролика. Как можно делать такого безответственного и асоциального типа персонажем детской книжки! Положительным персонажем!

– Я помню, как она верещала «не бросай меня в терновый куст!», стоило начать ее ругать.

– Нас даже охрана в супермаркете задержала. Решила, что мы жестоко обращаемся с ребенком, а все из-за того, что у нее были все ноги в синяках и ссадинах.

– Асфальтовый диатез, как это называла тетя Рэнди. Болезнь всех гиперактивных детей.

– Она всегда была боевой девчонкой. Не каждый ребенок в первый свой школьный день успевает подраться со старшеклассницей, расколотить горшок с фикусом и спереть классный журнал.

– Помнишь, Мэнди тогда сказала, что это отличный старт – ее выгнали из школы на третий день после начала занятий, а Мэлли хватило всего-то пятнадцати минут.

Микки встает, косится на свое отражение в зеркале и пытается ослабить галстук.

– В этом есть что-то странное – именно тогда, когда у нас наконец-то достаточно денег, чтобы снять приличный дом, наш ребенок уезжает.

– Никогда не думал, что возможность заниматься сексом в любом месте и в любое время, без оглядки на дверь и на часы, вызовет у меня такое уныние, – замечает Йен.

Он подходит к Микки и возвращает его галстук в первоначальное состояние.

– Ты осознаешь, что мы с тобой никогда не жили вдвоем?
– спрашивает он.

– А как же три дня в позапрошлом году, когда Мэлли была в больнице с аппендицитом?

– И еще - три недели в летнем лагере.

– Две с половиной. Потом они с Кэтти Галлагер подожгли батут, и нам пришлось приехать и забрать ее.

– Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.

– И в моей.
– Микки коротко вздыхает.
– Ничего не поделаешь, чел. Это дети. Рано или поздно они вырастают, и … и мы уже не можем быть с ними рядом всегда и оберегать их… оберегать от всей этой…