Мелания

Потом он поворачивается, чтобы направиться к столу, и оказывается лицом к лицу с Йеном.

– Черт, – говорит Микки охрипшим от неожиданности голосом. Он моргает несколько раз, пытаясь изобразить абсолютно равнодушное лицо, даже когда он видит печаль на лице Йена. Йена, которого Микки не видел две недели, и который выглядит точно так же, как и во время их последнего разговора, если не считать темных кругов под глазами и взъерошенных волос. – Э, привет.

– Привет, – говорит Йен. Его голос звучит так же убито, как Микки себя чувствует.

– Я все забываю, что мы живем в одном и том же квартале, – говорит Микки, пытаясь облегчить ситуацию.

Это не срабатывает. Йен неловко кивает и смотрит на Микки огромными щенячьими глазами, и тогда Мэлли начинает колотить Микки по груди, и он заставляет себя уйти с дороги, пойти и сесть с его кофе, пончиком и кренделем.

В этот раз он не приглашает Йена сесть с ними, и тот уходит, ничего не купив.

***

Микки никогда не был так счастлив, что его работа не требует каких-то значительных усилий. Сканировать штрих-коды, выставлять консервированные супы на полки и грозить кулаком потенциальным магазинным воришкам, когда все твое существо просто заледенело – все, на что он на самом деле способен в эти дни, пока весь его мозг поглощен попыткой отвлечься от тоски.

Джули явно замечает это, потому что она вроде как чаще забегает в его смены, играя с Мэлли и бросая на него обеспокоенные взгляды. Ему нравится Джули, очень, они стали довольно близки за последние пару месяцев. Но ему по-прежнему не очень нравится идея, что она может о чем-то догадываться. Поэтому он чувствует облегчение, когда она наконец-то затрагивает эту тему. На следующий день после встречи в кофейне Микки еще более убит, чем был, настолько, что у него занимает целую минуту найти штрих-код на пачке детских крекеров. Джули, как обычно, играет с Мэлли, но как только за посетителями закрывается дверь, она делает свой ход.

– Ты в порядке? – спрашивает она, оставляя Мэлли играть самостоятельно, и опирается на прилавок, напротив Микки. – Ты выглядишь очень расстроенным последние пару недель.

– Черт, это так, – бормочет он и трет глаза. – Я, эх …тяжелый разрыв.

У него хриплый голос – это один из нескольких раз, когда он произносит “разрыв” вслух после того, как все случилось, и это нисколько не становится проще, нисколько не менее больно понимать, что это действительно то, через что он проходит. Ее лицо становится отвратительно понимающим на мгновение, и она наклоняется чуть ближе. Он надеется, что она не собирается попытаться обнять его или еще что-нибудь в том же духе.

Она не пытается обнять, но то, что она делает гораздо хуже. Она смотрит на него своими большими понимающими глазами – и в следующую секунду перегибается через прилавок и целует его.

– Что за на хуй! – кричит он, вскакивает со своего стула и, спотыкаясь, отпрыгивает от нее.

Она молчит и смотрит на него одну секунду, а потом начинает заливаться краской и прикрывает рот ладонью.

– О-о, дерьмо, – говорит она, кидает встревоженный взгляд на Мэлли, которая все так же играет позади прилавка.

– Это было абсолютно не вовремя, да? Ты только что прекратил одни отношения, и я твой босс и…

Микки понимает, с внезапным облегчением, что Джули не знает.

– Я думал, Линда сказала тебе, что я гей! – восклицает он, вспоминая ее слова при первой встрече: Линда рассказала ей его душещипательную историю, а, блядь, что это могла быть за история, если не про Йена? Но судя по тому, как брови Джули стремительно ползут вверх, а ее лицо мгновенно краснеет еще сильнее, он предполагает, что нет.

– Нет! – кричит она в ответ, по лицу пробегает невероятный ужас. – О Боже, она сказала мне, что ты был влюблен и вы расстались, и насчет твоей кошмарной семейки, и что ты растишь маленькую девочку, которой некуда больше деться, я просто подумала…

– Что ж, ты подумала неправильно, – резко обрывает он, но тут же ему становится стыдно. На самом деле, это не ее вина, в конце концов, по нему так сразу и не скажешь.

– Я просто, – повторяет она, пряча лицо в руках. – Я просто видела, как ты обращаешься с Мэлли, какой ты хороший отец, и ты начал мне нравиться, так, наверное.

– О, – говорит он. – Черт. Уф, я гей. Настоящий чертов гей. Так что – извини?

– Все в порядке, – она убирает руки от лица и жалобно смотрит на него. – Мне очень, очень жаль, что так получилось.

– Ладно, – отвечает он неловко, снова садится на стул, позади прилавка, с которого он подскочил, когда она поцеловала его.

– Так значит, человек, с которым ты расстался, парень? – поколебавшись, спрашивает она.

Вроде она в порядке – не переживает больше по поводу своего позора, после того как недоразумение разъяснилось.

– В точку, – а потом, потому что голова у него идет кругом, он растерян, все еще пытается осмыслить произошедшее и не совсем контролирует то, что говорит, добавляет: – Любовь всей моей блядской жизни.

– И он порвал с тобой? – спрашивает она с симпатией в глазах и выглядит при этом такой же убитой, каким он себя чувствует.

Он прочищает горло и смотрит вниз на ручку, лежащую на прилавке, поднимает ее и крутит в пальцах, просто чтобы чем-то занять руки.

– Не, черт, я – я порвал с ним.

Когда он произносит это вслух, признание звучит даже хуже, чем то, как он чувствует внутри. Джули явно думает так же – она молчит несколько секунд, и когда он, наконец, отрывает глаза от ручки, у нее отвисшая челюсть, а на лице что-то между растерянностью и ужасом. Несколько мгновений они просто смотрят друг на друга.

Затем она дает ему оплеуху.

– Что ж, это был пиздец какой глупый поступок! – говорит Джули с легкой улыбкой.

Микки не может сдержать смех – удивительно, но ему становится чуть-чуть полегче, впервые за последние дни.

– Нуу, черт, тем не менее у меня были причины.

– Унылое дерьмо, – парирует она тут же. – Любовь всей моей жизни – это не та фраза, которой разбрасываются направо и налево.

Микки смотрит на нее, широко открыв глаза.

– Возможно, – соглашается он наконец и снова смотрит на свои руки.

У него нет ни малейшего понятия о том, правильно ли он поступает, и от этого ему еще хуже. Гораздо хуже, чем он мог себе представить. Но он делает это для Мэлли, и сейчас трудно сказать, принесет ли ей это пользу в будущем. Он считал, что да. Он и теперь так считает, или… Бля. Он и понятия не имеет.