Мельбурн – Москва

Когда я, свернув с Литтл Коллинз стрит в узкий переулок Шампань Лонж, подошла к условленному месту встречи, Грэйси уже ждала меня за столиком. Кафе в Шампань Лонж было небольшим, но довольно уютным, и готовили там неплохо. Поцеловав Грэйси, я села напротив нее, а когда официант, принявший у нас заказ, отошел, она чуть виновато сказала:

– Мы говорили о тебе с Сэмом. Он хотел сегодня подойти со мной и сам с тобой пообщаться, но позвонил, что минут на сорок задержится – дела. Если ты сможешь его немного подождать….

Смогу ли подождать! Да у меня даже дыхание перехватило от ее слов. Сделав усилие, чтобы расслабиться и не допустить прилива краски к своему лицу, я ответила, как можно более равнодушно:

– Ничего страшного, тренинг у меня начинается только в три пятнадцать, еще масса времени. Расскажи пока, как у тебя дела. Как Денис, нравится ему Австралия?

Грэйси немедленно расцвела.

– Очень! Скучает по дедушке, но мы уже договорились с Сержем (так зовут его деда), что после Нового года, он оставит все дела и до сентября приедет к нам.

– А как у него с английским? Ты в прошлый раз говорила, что он плохо воспринимает быструю речь.

– Немного лучше.

– Некоторые психологи утверждают, – сказала я, – что людям с логическим мышлением на первых порах гораздо сложней понимать на слух чужую иностранную речь – их мозг привык все раскладывать по полочкам и не хочет воспринять фразу целиком. Например, Мария Кюри, впервые приехав во Францию слушать лекции в Сорбонне, долгое время мучилась, хотя знала французский блестяще, это известный факт. И папа тоже – после переезда в Австралию он года два комплексовал, когда к нему обращались в кафе или в магазине. Так что, не переживай, все будет нормально.

– Да, я тоже говорю, – вздохнула Грэйси, – но он переживает, – она вдруг оживилась, – представляешь, в Порт Артуре на Тасмании он повесил себе на шею диктофон с электронным гидом, нацепил наушники, и часа четыре не снимал – раз десять слушал каждую запись, потом еще дополнительную информацию. Пока мы ходили, почти ни на что не смотрел, только слушал.

– Ничего страшного, в следующий раз посмотрит. А что ему больше запомнилось, какая информация?

– Не знаю, – Грэйси беспечно пожала плечами, – кажется, о гомосексуальных отношениях между заключенными и охраной в девятнадцатом веке.

Я фыркнула и в этот момент увидела приближавшегося к нашему столу Сэма Доули.

– Привет, девочки, как жизнь? Сумел освободиться раньше, разрешите к вам присоединиться, – он по-хозяйски придвинул к нашему столику стул от соседнего стола, сел и пальцем поманил официанта, который его, видно, прекрасно знал, потому что немедленно подлетел, расплывшись в широкой улыбке.

Пока Сэм делал заказ, я справилась с краской смущения, приняла независимый вид и даже предложила Грэйси:

– Закажем еще по чашечке кофе с суфле?

– Заказывай, а мне надо бежать, – чмокнув нас по очереди в щеку и сунув под солонку пять долларов, она испарилась, оставив меня гадать, специально ли это было сделано, чтобы оставить нас с Сэмом вдвоем, или ее действительно ждали неотложные дела.

– Как у тебя на работе, Натали? – невозмутимым тоном поинтересовался Сэм, плеснув в стакан воды из стоявшего на столе графина.

– Без проблем, – я пожала плечами, тоже налила себе воды и сказала, сама удивляясь тому, как у меня гладко выходит: – Справляюсь, хотя и без особого интереса к делу. Для меня это был временный этап – пока окончу университет. Грэйси говорит, вы с ней обсуждали мою кандидатуру для работы в вашем агентстве. Я готова пройти испытательный срок, но все, по словам Грэйси, зависит от тебя, как ты решил?

– Гм, видишь ли….

Я была права, задав вопрос в лоб – Сэм, не ожидая этого, слегка замешкался с ответом. Успей он сказать, что агентство в моих услугах не нуждается, это значительно осложнило бы ситуацию – убедить человека в чем-либо много легче, до того, как он отказал. Как раз в это время подошел официант и начал расставлять перед нами заказанное – тарелки с салатом из креветок и мясо с жареной картошкой для Сэма, кофе с суфле для меня. Опустив глаза, я напряженно следила за ловкими движениями паренька, и едва он, закончив, на пару шагов отошел, спросила:– Скажи, это правда, что ты пришел работать в агентство Ларсонов еще студентом?

Губы Сэма тронула улыбка.

– Во всяком случае, Билл Ларсон помог мне понять, что из меня не получится хорошего адвоката, но я смогу стать неплохим детективом.

Видя, что он с отменным аппетитом принялся за еду, я немедленно задала следующий вопрос.

– Ты ведь занимался морским правом, если я не ошибаюсь?

По законам нейролингвистики, которую я посещала, как дополнительный курс для менеджеров по персоналу, мне следовало задать Сэму три вопроса, ответом на которые могло быть лишь однозначное «да». После трех «да», чисто по инерции мышления, человеку сложнее ответить «нет» в четвертый раз, когда уже затронут принципиальный вопрос. Насчет морского права, как и насчет Билла Ларсона, я знала точно – не станет же Грэйси выдумывать! Сэм даже мог бы обойтись простым кивком, поскольку рот его был занят пережевыванием пищи, однако он, видно, прекрасно умел совмещать трапезу с застольной беседой, потому что, весело прищурил глаза и поинтересовался:

– И что еще столь занимательного рассказала тебе обо мне малышка Грэйси?

Под его смеющимся взглядом мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы сохранить спокойствие. Что ж, во всяком случае, Сэм ничего не отрицал, ободренная этим, я широко распахнула глаза и с наивным видом задала третий вопрос:

– Ты уверен, что это Грэйси мне обо всем рассказала?

«Да» тут было настолько очевидным, что Сэм даже не стал отвечать. Он отпил кофе и поставил чашку на стол.

– Я все больше убеждаюсь, что ты не так проста, как кажешься, Натали, – его улыбка заставила мое сердце работать в усиленном режиме, – когда наберешься опыта, из тебя может выйти прекрасный менеджер по персоналу. Поэтому не сделай ошибку в выборе своего пути.

– Ты можешь помочь мне, Сэм? – сцепив пальцы, словно в молитве, проговорила я. – Помочь так, как помог тебе Билл Ларсон? Я действительно хочу стать детективом, поверь!

Не знаю, сработал ли метод трех «да», или просто деликатность Сэма не позволила ему сразу отправить меня подальше, но он сказал то же самое, что и Грэйси в прошлую нашу беседу:

– Видишь ли, Натали, работа детектива это несколько не то, что ты себе представляешь.

– Да-да, я в курсе – нудная слежка за объектами, бесконечные отчеты и никакой стрельбы. Отплясывать джигу на крыле самолета мне тоже не придется.

– Последнее особенно печально, – с сокрушенным видом подтвердил он, вытирая рот салфеткой. – Ты неплохо бы смотрелась.

– Скоро я получу степень бакалавра психологии, – проигнорировав его шутку, продолжала я, – умею легко входить в контакт с людьми и выуживать из них информацию. Конечно, опыта работы детективом у меня нет, но что вы с Грэйси теряете? Я же прошу: возьмите меня на работу с испытательным сроком. Если я вам не подойду, то расстанемся без обид.

Сэм чуть приподнял брови и, покачав головой, поднялся.

– Я еще не решил окончательно, нужны ли агентству лишние сотрудники. Буду иметь тебя в виду, но отложим этот разговор месяцев на семь-восемь – до тех пор, пока ты получишь сертификат. А сейчас, извини, опять дела.

Помахав мне рукой, он направился в сторону Бёрк стрит, а я поплелась домой. Голова моя была настолько занята мыслями о Сэме, что я проскочила универсам на углу Элизабет стрит и, лишь перейдя Флиндез стрит, вспомнила, что не купила молока и овощей для папы. Пришлось возвращаться. И пока я ходила вдоль заставленных полок, пока пробивала покупки на кассе, а потом плелась по мосту через Ярру, мозг мой прокручивал недавний разговор.

Уже подходя к дому, я неожиданно решила, что все не так уж плохо – Сэм ведь не отказал мне наотрез. В январе, после того, как я получу сертификат, они возьмут меня на работу в агентство с испытательным сроком, а там… а там будет видно.

Поднявшись в наши аппартаменты, я положила продукты в холодильник и, зайдя в кабинет, поцеловала папу, который, полулежа на диване, работал со своим ноутбуком.

– Ты прямо вся сияешь, Наташенька, – ласково заметил он, – что такого радостного случилось?

– Вернусь и сразу все расскажу, – пообещала я и отправилась на треннинг, по дороге, правда, благоразумно решив, что о своей всепоглощающей страсти к Сэму лучше будет умолчать. Да и, конце концов, это не столь уж принципиально.

Сейчас понимаю, что вообще не стоило рассказывать папе о своих вновь родившихся планах на будущее, но в те дни я делилась с ним почти всем. Потому, наверное, что, понимала: нам остается все меньше и меньше времени. Обычно беседы наши доставляли ему радость, что бы мы ни обсуждали, но на этот раз он пришел в ужас.

– Давай во всем разберемся, Наташенька! К концу года ты получишь сертификат. Профессия психолога, имеющего вторую специальность менеджера по персоналу, в высшей степени престижна, Ирма твоей работой довольна, говорит, что у тебя есть все данные для быстрого карьерного роста. И ты хочешь отказаться от карьеры и играть в детектива? Это нелепо, ты ведь уже взрослая девочка, сама подумай.

Тон его был ласков, но голос дрожал. Папа никогда не вмешивался в мою жизнь и не диктовал, как поступать. Уверена, ему бы и в голову не пришло возразить, реши я уехать жить в Африку или родить внебрачного ребенка, но мое намерение стать детективом настолько выбило его из колеи, что он пошел против собственного принципа невмешательства.

– Что ты, папочка, я не собираюсь отказываться от карьеры, просто… – я лихорадочно соображала, какой же достаточно веский и солидный аргумент можно привести в пользу моего решения, но с языка уже неслась несусветная чушь: – Понимаешь, папа, я думаю, что работа детектива материально может обеспечить меня гораздо лучше, чем работа специалиста по персоналу.

Папа с облегчением вздохнул.

– Что за ерунда, Наташенька, с чего ты это взяла? Высококвалифицированный менеджер по персоналу получает намного больше, чем самый хороший детектив. Да и неужели тебе приятно было бы зарабатывать деньги, выслеживая мошенников или неверных супругов – разве ты не знаешь, чем в наше время занимаются все детективные агентства? – неожиданно он вновь встревожился: – Радость моя, что случилось? Почему тебя вдруг стало беспокоить твое материальное положение? Неужели ты думаешь, я об этом не позаботился? После моей смерти у тебя будет стабильный доход от нашей недвижимости в Мельбурне и Сиднее, а также дивиденды. Ты можешь продать свою долю в компании и приобрести недвижимость за границей, но только обязательно посоветуйся с адвокатом. После выплаты всех налогов ты будешь получать весьма и весьма солидную сумму на личные расходы, я попрошу адвокатов прямо сейчас ввести тебя в курс дела, если ты так тревожишься.

И тут, в первый раз после консилиума медиков, навсегда расколовшего наш счастливый мир, я заплакала:

– Не нужно, папочка, пожалуйста, не нужно адвокатов! Не говори об этом!

Больше мы к обсуждению моих «детективных» проектов не возвращались – возможно, папа счел это минутным заблуждением, которое забудется тем быстрей, чем меньше о нем говорить. Он держался до последнего, пока оставались силы. Занимался делами, проводил время с друзьями, возился на кухне, готовя свое коронное блюдо – сладкий плов с кишмишом. Болей у него не было, и это счастье, потому что иначе ему пришлось бы отправиться в хоспис, он просто слабел, и в начале июня почти уже не вставал с постели. Как-то раз, когда в зале Элизабет Мёрдок давал концерт квартет Габриеля Форе, в котором Вилма Смит играла партию скрипки, папа спросил: